Названые братья. Степная Луна Белоголовых (СИ) - Зайцева Мария (книга бесплатный формат TXT, FB2) 📗
И сейчас его ужасно заинтересовали ноги Ирри, ее лодыжки, тонкие щиколотки, ступни, пятки и даже пальчики, хотя Ирри их пугливо и стыдливо поджимала, некстати вспомнив, что больше половины дня в обуви провела…
Но Расту было, судя по настойчивости и сытому, довольному урчанию, все в удовольствие. Ирри ощутила, как крепкие, с чуть выступающими, словно у дикого зверя клыками, зубы младшего близнеца прикусывают щиколотку позади, в самой узкой, самой нежной части, и дернулась от сладкой волны острого удовольствия, прошившей ее до самой макушки, да так сильно, что даже волосы чуть приподнялись, кажется. Она и не знала, сколько у нее таких, поистине чувствительных мест в теле! Не знала, что от одного лишь прикосновения можно забиться в долгих судорогах наслаждения!
Она, оказывается, ничего про себя не знала.
Ирри чуть выгнулась, непроизвольно попытавшись дернуть ногой, но Раст одним движением широкой ладони прекратил эти попытки в высвобождение, прижал ее к в вороху одежды, на котором они все это время лежали, и продолжил свое нежное, плавное, но такое неотвратимое порабощение ее тела.
А старший близнец, оказавшийся в… общении более властным, более жестким и довлеющим, просто наблюдал за тем, что делал его брат, обманчиво мягко поглаживая Ирри, проводя сухими, чуть шершавыми пальцами по шее, затылку, а затем одним плавным движением подтянул ее повыше, себе на колени.
Ирри не стала противиться, какой в этом был смысл, теперь уже, после всего случившегося?
Просто легла полубоком, удобно расположившись так, чтоб ноги остались в доступе Раста, крайне недовольно зарычавшего, когда у него на полсекунды забрали добычу. Теперь Ирри смотрела в темные в полумраке пещеры глаза Янга. И невольно обдумывала смысл его вопроса.
Испугалась? Она? Когда? Когда была погоня? Или сейчас?
Ирри честно поискала внутри ответы на все эти вопросы… И так же честно ответила:
— Нет.
Во время погони она, конечно, испытала страх, но в основном из-за того, что Воронок мог пострадать… И сейчас ее больше кололо чувство стыда и тревоги из-за него. Ведь волк подвергался опасности, пока она тут… Ох, все же какая-то неправильная она женщина! Нельзя так… Забываться…
Но в этот момент тяжелые ладони Раста одновременно прошлись вверх по ногам, сжались на бедрах, и Ирри опять вздрогнула. Похоже, братьям было мало одного раза… Ненасытные… И она… Она тоже ненасытная… И развратная…
Янг провел пальцем по губам Ирри и прошептал:
— Это правильно, Луна наша… Тебе больше нечего бояться… Никогда в жизни ты не будешь больше бояться… Ты с нами теперь…
И почему-то эти, очень уж властные, очень подчиняющие слова отозвались в груди Ирри не негодованием и протестом, а сладким, будоражащим током крови, от которого зашумело в голове.
Она облизнула губы, стремясь собрать с них вкус Янга, его пальцев, его кожи, и зрачки у старшего близнеца еще сильнее расширились.
Он вздрогнул и молча откинул с паха ткань, выпуская на волю свое тяжелое и уже опять готовое к бою орудие.
Ирри впервые видела его настолько близко, а потому замерла, ловя себя на бесстыдном интересе.
Большой, с крупным навершием, сквозь кожу просвечивали вены…
Она опять почему-то облизнулась…
— Поцелуй его, Луна… — со странной мольбой в голосе сказал Янг, — пожалуйста… Он жаждет ласки твоих губ…
Позади послышался шорох, затем сдавленное возбужденное рычание, и Ирри опять аккуратно поставили на колени, заставив упереться ладонями в бедра Янга.
Он приподнял ее за подбородок посмотрел в глаза…
А затем ладонь его переместилась на затылок и надавила. Чуть-чуть. Не заставляя, просто упрашивая.
В ягодицу вполне однозначно впились клыки Раста, причиняя сладкую, томную боль, Ирри дернулась и подалась вперед, прикоснувшись губами к самому навершию возбуждающе пахнущего орудия. Янг в этот момент дернулся и что-то хрипло пробормотал на своем гортанном наречии.
Ирри подумала, что надо будет выучить их язык. Просто, чтоб понимать, что именно они такое ей шепчут, когда… вот так общаются…
А затем позабыла все свои мысли, потому что навершие на вкус было необычным, чуть-чуть терпким, странным. И приятным. Ирри захотелось распознать потщательней, что же это такое, и она обхватила губами побольше плоти, насадилась сильнее ртом, пробуя аккуратно, как тот изысканный десерт из замороженного молока, который когда-то привозили торговцы в гарнизон. Он тоже, помнится, был в таких вот брикетиках продолговатых…
Янг застонал громче, мучительно так, словно ему было больно, но, едва Ирри захотела выяснить, нравится ему или нет, как ладонь на затылке вполне однозначно надавила сильнее, заставляя спуститься по стволу вниз, практически уткнуться в светлые волосы в паху…
Ирри чуть задохнулась, в глазах потемнело, и одновременно с этим Раст жестко толкнулся сзади, проникая сразу на всю длину в пульсирующую влажность.
Это было уже чересур. Слишком остро, слишком!
Ирри застонала, подалась назад, выпуская изо рта орудие Янга, попыталась оглянуться на Раста, держащего ее за бедра и начавшего двигаться сразу в жестком темпе, с оттяжкой, с четким завершающим толчком в финале, от которого из глаз буквально искры сыпались…
Но Янг не позволил ей оглядываться, властно вернул обратно, провел пальцем по губам:
— Сладкие губы, Луна… Ты мне сейчас все небо подарила… Хочу еще… Дай мне еще!
И столько было в этом приказе мольбы, что Ирри, хоть и сходила с ума уже от равномерных, тяжелых толчков Раста, полностью растворяясь в этом древнем ритме, послушно раскрыла губы и обняла ими навершие, пахнущее уже ею. И Янгом.
Он сжал волосы Ирри на затылке и принялся толкаться в раскрытый рот так же ритмично и грубовато, как и его брат — в ее тело позади.
Ирри просто потеряла себя. Опять. Она прикрыла глаза, сосредотачиваясь только на ощущениях: ритмичных движениях братьев, острых запахах их тел, властных ладонях на пояснице и затылке, звуках, неприличных, развратных, стонах, гортанных возгласах. Вся эта какофония складывалась постепенно в одну мелодию, волнующую, жесткую, но незабываемую. И Ирри была в ней в роли главного, ведущего инструмента…
Безумие, продолжавшееся, по ощущениям, целую вечность, а на самом деле, совсем недолго, завершилось закономерно: неудержимой волной удовольствия, прошившей Ирри от кончиков пальцев до макушки, жесткими, уже хаотичными движениями ее любовников, вкусом Янга на губах, каменеющими от напряжения и предвкушения пальцами Раста на бедрах…
Это было настолько правильным завершением, что из Ирри, кажется, весь воздух вышибло. И ее саму вышибло из тела куда-то в небо.
Без сил упав на влажную голую грудь Янга, ощущая, как гладят, гладят, нежат безостановочно, завершая мелодию, завихряя ее для них троих, ладони Раста, она услышала низкий голос старшего близнеца, уже без этих властных нот:
— Это — самое лучшее в моей жизни…
— Да… — прохрипел согласно Раст позади и потянул Ирри на себя, чтоб широко лизнуть острый, сморщенный сосок и зажмуриться от удовольствия… — в нашей жизни… Наша Луна с нами, брат…
— С нами… — эхом откликнулся Янг, возвращая Ирри обратно к себе на грудь и нежно прикасаясь губами к ее губам. Затем он заглянул ей в глаза и спросил, — с нами же?
И Ирри кивнула, вообще не понимая, что происходит сейчас.
Да и не было у нее на это сил.
— Небо и Луна, — прошептал Янг.
— Небо и Луна, — повторил за ним Раст.
— Небо и Луна, — пробормотала Ирри, просто потому, что именно это показалось сейчас правильным.
И в этот момент словно что-то прогрохотало вдалеке, закрепляя эти слова, эту неведомую Ирри клятву.
А затем в круглом проеме пещеры появилась здоровенная волчья башка, и раздался радостный тихий взвизг.
Ирри, тут же придя в себя, встрепенулась и радостно повернулась в сторону выхода.
— Воронок! Длань Матушки! Воронок!
Она торопливо принялась вставать, используя в качестве опоры своих любовников, попутно накидывая на себя одежду, а Янг, послушно помогая Ирри облачиться в свою рубаху, проворчал с досадой:
