Рубедо (СИ) - Ершова Елена (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— Мой брат невиновен, — сказала Марго, почти чувствуя, как нагревается в ее руке бокал. — У него нашли скандальные статейки, но я совершенно уверена, что он не писал их.
— Почему? — в голосе Спасителя ощущалась скука. Взгляд, прикованный к часам, скользил вслед за секундной стрелкой.
— У него не хватило бы ни смелости, ни таланта, — сказала Марго. — К тому же, бумага, на которой эти статьи напечатаны, слишком дорогая, чтобы мы могли позволить ее купить. Ваше высочество, мой брат такой доверчивый! Пылкий! Уверена, настоящему злоумышленнику не стоило труда обвести его вокруг пальца!
— Как, говорите, его имя?
Кронпринц отставил руку с уже опустевшим бокалом, и слуга поспешно, заученным и натренированным движением, наполнил его снова.
— Родион Зорев, — повторила Марго.
— Славийское? — кронпринц отпил из бокала и, вздохнув с явным облегчением, пожал плечами. — Никогда не слышал.
— Возможно, вы вспомните его визуально, ваше высочество. Худощавый, темные волосы, курносый нос, и еще…
— Каким образом я должен вспомнить его, баронесса, — перебил Спаситель, — если ни разу не встречался ни с вами, ни с ним?
Теперь он снова глядел на Марго, и она подметила покрасневшие веки и темные круги под глазами — от стресса? Недосыпа? Ночных гуляний?
«Салон фрау Хаузер — приличное место отдыха для приличных господ», — так сказал он тогда. Марго хорошо запомнила чеканный профиль с породистым, слегка выступающим эттингенским подбородком, не раз виденный ею на монетах и иконах.
— Мы встречались, — сказала она. — Этой ночью в полицейском участке на Бундесштрассе. И вы могли бы вспомнить Родиона, когда были в салоне фрау Хаузер.
— Был где?
Его рука замерла на весу, так и не поднеся бокал к губам. Бросило в жар, и Марго заторопилась, сыпля словами, как горохом:
— О, не волнуйтесь, ваше высочество! Я ни в коей мере не пытаюсь уличить вас в чем-то порочном! В конце концов, вы взрослый мужчина, и нет ничего дурного в том, чтобы время от времени отвлечься от государственных дел! Но речь идет о свободе и добром имени моего брата, а вы, как свидетель, могли бы дать показания, и поэтому…
— Баронесса! — звук его голоса заставил Марго вздрогнуть. Взгляд Спасителя теперь прожигал насквозь, из-под убранных под шляпку волос покатились крупные градины пота, а под ребра толкнулась первая паническая волна. — Вы понимаете, кому и что говорите?
«Проболталась, безродная свинка, — голос барона фон Штейгера поднялся из глубин головы, как ядовитый туман. — Твой грязный язык отправит тебя на виселицу».
Паника скрутила живот, и Марго сипло выдохнула сквозь плотно стиснутые зубы. Комната дрогнула, распадаясь мозаичными пятнами, и не было стилета — его Марго оставила в особняке, — чтобы бросить якорь в ускользающую реальность.
— Хочу напомнить, — донесся звенящий от нервного напряжения голос его высочества, — что я — наследник Авьенского престола, Спаситель Империи и носитель воли Бога на земле. А вы обвиняете меня в посещении сомнительных заведений вроде публичного дома? С вашей стороны это или дерзость, или глупость!
— Я видела вас этой ночью в полицейском участке на Бундесштрассе, — слабо ответила Марго и не узнала собственного голоса. Алые и белые пятна вращались, как в зоотропе, и из них выплывало только одно — нервно подергивающееся лицо Спасителя.
— Я не был в полицейском участке на Бундерштрассе. Ни этой ночью, ни когда-либо еще.
— Но…
— Вздор! — кронпринц поднялся из-за стола.
Марго вдруг подумала, что и она сама, и все просители там, за дверью — только ничего не значащие деления на циферблате его часов. Секунда пройдет за секундой, кто-то получит удовлетворение своего прошения, кто-то отсрочку, а кто-то — отказ, у кого-то прервется жизнь, но в ровном и выверенном течении жизни его высочества не изменится ничего. И будет новый день, и новые просители, и так же, нетерпеливо поглядывая на часы, Спаситель будет казнить и миловать, а потом удалится на обед, болтая о грядущей помолвке герцога Н.
— Прошу, ваше высочество, позвольте мне объяснить! — она еще пыталась, цепляясь за острые осколки распадающегося мира. — Клянусь, это останется между нами! Но если вы были в участке… если были в салоне на Шмерценгассе… вы могли видеть там моего брата! Вспомните его! Возможно, вы видели, как кто-то передавал ему бумаги! Ваши показания будут очень ценными! Я видела эти гнусные стишки, и уверяю, что…
— Откуда?
Марго запнулась. Сердце теперь стучало где-то у горла, стесненная корсетом грудь вздымалась и опадала, щеки горели огнем.
— Кто показал вам эти скандальные статьи? — повторил кронпринц. — Договаривайте, баронесса! Я должен знать все!
Марго внутренне застонала. Будь проклят ее длинный язык! Отхватить бы его стилетом, чтобы не выбалтывать лишнее! Бедный, бедный шеф-инспектор Вебер… Жаль, если его разжалуют.
Но еще жальче маленького Родиона.
Не будет больше лошадки-качалки, ни книг по естествознанию, ни любовных стишков, которые он прятал в столе, наивно полагая, что Марго не найдет их и не прочитает. Все это поглотит темная и злая сила, из смертельных объятий которой Марго однажды вырвала брата — воспоминания о пожаре нет-нет, да и вторгались в кошмары, а детский страх мешал Марго жечь лампы и подолгу сидеть у камина, — но все же не уберегла.
Сможет ли спасти снова?
— У меня есть связи в полиции, — наконец, сквозь силу проговорила она.
— Чудесно, — без радости ответил кронпринц. Напряжение ходило в нем волнами, рот подергивался, пальцы выстукивали по столу дробь. — Эти связи помогли вам пробиться на аудиенцию ко мне этим же утром?
— Я получила протекцию от его преосвященства.
Глаза Спасителя полыхнули, словно кто-то внутри его головы зажег маленькую лампу. Послышался тихий треск — так потрескивает молния прежде, чем ударить в громоотвод, так трещит, занимаясь, пламя, — но над Авьеном ни облачка.
— Значит, вас послал епископ Дьюла, — подытожил кронпринц. Он говорил ровно, но Марго уловила в голосе нотки приближающейся истерики. — Мало того, что дворец напичкан шпионами, — продолжил он, кривя в отвращении рот, точно каждое слово давалось через боль. — Подглядывают. Подслушивают. Вынюхивают. Докладывают о каждом шаге. А теперь проникли в мой собственный кабинет!
— Ваше высочество, вы должны помочь!
Марго подалась вперед. Рука дрогнула, и бокал выпал из разжавшихся пальцев. Под ногой хрупнули осколки.
— Подите прочь, — дрожа, ответил кронпринц, откидывая голову и становясь разительно похожим на императрицу — ее глаза, полные огня и жизни, взирали на Марго с портрета. Не дева и не святая, но тоже Мария, и тоже мать Спасителя. В истории все повторяется бессчетное количество раз. И снова, и снова, и снова…
— Я не шпион, — сбивчиво заговорила Марго. — Совсем не шпион, лишь несчастная и отчаявшаяся женщина! Умоляю! Вы ведь были там! К чему отрицания?!
— Томаш, проводите баронессу! — повысил голос кронпринц. — Она уже уходит!
Черный силуэт слуги качнулся, и солнечный свет померк. Сзади распахнулась дверь, и кто-то за спиной Марго доложил:
— Ваше высочество, лейб-медик прибыл и ожидает.
— Признайте, вы были там! — простонала она и рухнула на колени. — Дайте показания! Спасите моего Родиона!
Слова катились, как пустые желуди — все мимо, мимо… Спаситель столь же недосягаем, как солнце: лишь только поманил надеждой, и тут же скрылся в тучах.
— Томаш! Передайте просителям, что приема сегодня не будет!
Ее подхватили под руки, поволокли к дверям.
— Какой же вы Спаситель! — кричала Марго. — Какой Спаситель, если не можете спасти даже одну жизнь?!
Алые и белые пятна, наконец, слились в грязевую кашу. Ужасно проигрывать. Ужасно осознавать, как все в этом мире несется по кругу: не отвести беду, не обмануть смерть — они все равно взыщут долги, и запросят вдесятеро больше.
Ротбург, зимняя резиденция кайзера.
