Влюбись за неделю (СИ) - Кручко Алёна (книги полностью .TXT) 📗
Она была настолько же идеальна, как ее кабинет, и настолько же… не безжизненна, нет, а… я замерла, пытаясь подобрать правильное слово. Декоративна? Представительна? Строгий костюм цвета кофе с молоком – ненавижу этот оттенок! Белоснежная блузка, крупная яшмовая брошь под воротником – точно того же красноватого оттенка, что уложенные в высокую строгую прическу волосы. Косметики на первый взгляд немного, но именно что на первый взгляд. Очень дорогая, и лицо «нарисовано» очень умелым стилистом.
Слегка полноватые чувственные губы сложились в приветливую улыбку, а Шарлотта подсказала мне в ухо:
– Добрый день, директор.
Я повторила за ней, директриса благожелательно кивнула.
– Проходите же, дорогая моя, не стойте. Чаю?
Приветливость и благожелательность так и сочились из нее. Не отравиться бы этой искусственной сладостью.
«Нет, благодарю», – хотела ответить я, но Шарлотта опередила.
– Благодарю вас, директор, с удовольствием.
Я ощутила себя уже не актером с суфлером, а безмозглым попугаем, который повторяет что ему скажут.
Перед директрисой и передо мной возникли чашки. Только пудинга не хватало, вместо него появилась тарелка с клубничным рулетом и вазочка с джемом. Картина до боли напоминала вчерашнюю. Только вот сейчас напротив меня сидела не Сабелла. Эта женщина, в отличие от той, не вызывала никаких положительных эмоций.
– Ну что же, моя дорогая мисс Блер, мы так давно с вами не виделись. Наверняка вы порадуете меня чем-нибудь интересным?
«Чем? Взрывом на лабораторной?»
– Это для нее мелко. Говори: вчера доктор Норвуд получил письмо из Мюнхена. Там вышла его публикация. Приглашают на конференцию. А два дня назад пришел пакет от Изольды Свенсон. С согласованными протоколами клинических испытаний и расчетом уточненной рецептуры для антипохмельной микстуры. Все одобрено, можно оформлять патент.
– Антипохмельной? - с легким оттенком брезгливости переспросила директриса. – А впрочем… – Она задумалась, мелкими глотками прихлебывая чай, и Шарлотта подсказала мне:
– Ты тоже пей. Бери рулет, похвали: прекрасный бисквит. Она сама их печет. Маленькое невинное хобби.
Бисквит и впрямь был неплох, а вот количество сахара в начинке превышало все мыслимые пределы.
– Прекрасный бисквит, - повторила я, постаравшись вложить в голос не меньше сахара, чем в этом самом бисквите. Ссориться с директрисой нельзя, это я и без Шарлотты понимала. Пока нельзя. А там посмотрим. Мне совсем не нравилось ее пристальное внимание к профессору – и то, что Шарлотту используют, чтобы за ним шпионить.
– Но нельзя же все время говорить о делах, верно, дорогая? Мы обе знаем, как важно, что бы каждый преподаватель и каждый студент в нашей потрясающей Академии чувствовал себя комфортно. Так что же доктор Норвуд? Как вам кажется, у него все в порядке? Надеюсь, вы, со своей стороны, дорогая, всячески способствуете его позитивному настроению.
– Я стараюсь, - ответила на этот раз без подсказки. Не знаю, может, Шарлотта выразилась бы как-то иначе, но она то ли в очередной раз исчезла, то ли просто выключилась из разговора. Оглянуться, чтобы проверить, было бы странным, на мысленный вопль она не отозвалась. Призвав все свои актерские таланты, я постаралась изобразить ту Шарлотту, какой она увиделась мне со слов Сабеллы. – Доктор Норвуд – потрясающий специалист! Соответствовать его высоким требованиям не всегда легко, но, надеюсь, у меня получается. И, конечно же, я делаю все, чтобы ему не приходилось отвлекаться от любимой работы на какие-нибудь досадные мелочи.
– Замечательно, моя дорогая, просто замечательно! – очень «искренне» обрадовалась директриса, растягивая губы в улыбке, только вот глаза у нее при этом оставались абсолютно холодными. Пугающий контраст. - Если произойдет что-то важное, или вам захочется просто забежать ко мне на бисквит, я всегда рада.
– Благодарю вас, директор! – я встала: ясно было, что аудиенция окончена. - С радостью воспользуюсь вашим любезным приглашением. Всего доброго.
– Хорошего вам дня, моя дорогая.
Не знаю, как мне удалось дойти до двери спокойно и даже обернуться с милой улыбкой на прощание. Но в коридор я выскочила на дрожащих ногах.
– Ты справилась, - сказала над ухом Шарлотта.
«Ты специально пропала , чтобы в этом убедиться?»
– Тебе ничего не угрожало. Директор получила то, что хотела, и расслабилась.
«А до того – угрожало? Что именно?»
– Разоблачение, конечно. Но теперь все мысли директора Маскелайн заняты патентом на новую антипохмельную микстуру. Чтобы оформить ее как изобретение Академии, а не лично доктора Норвуда, Маскелайн придется долго и мучительно договариваться с миссис Свенсон. Они терпеть друг друга не могут.
«Кто такая эта Свенсон?» – заинтересовалась я. Посмотрела на часы – до конца третьей пары оставалось достаточно времени, срочных дел не было. И вместо того чтобы возвращаться на кафедру, свернула к выходу. Полезно будет подставить лицо ветру и немного остыть.
– Изольда Свенсон возглавляет патентную комиссию. Она очень уважает доктора Норвуда, но по контракту все его изобретения в период работы в Академии Панацеи принадлежат Академии. Антипохмельная микстура – не совсем то, что хотелось бы получить директору Маскелайн, но и от такого она не откажется. Звучит несолидно, зато в финансовом плане крайне перспективно.
«Да уж представляю! И много у него таких изобретений? Одного антипохмельного наверняка хватит, чтобы плюнуть на нелюбимую работу и жить спокойно, ни в чем себе не отказывая».
– Изобретения доктора Норвуда в период работы в Академии Панацеи… – занудно завелась повторять Шарлотта.
«Я поняла! Хотела сказать, что Маскелайн хорошо устроилась: присосалась к профессору как пиявка и пользуется плодами его трудов».
– Доктор Норвуд – гений. Поэтому она сделает все, что бы удержать его здесь как можно дольше. Академии Панацеи нужны те, кто способен поддержать ее престиж.
И казалось бы, что мне за дело? Да и для доктора Норвуда, хотя сам он этого не знает, сейчас жизненно важно совсем другое. Но почему-то разобрала такая злость! Вспомнилось свое, похожее. Пусть меня не держали на работе силой или обманом, как, судя по словам Сабеллы, произошло с Норвудом. Но сколько было случаев, когда нагло присваивали то, чего я добивалась с огромным трудом! «Фрейя, дорогая, конечно же, ?ндерс твой клиент, мы все понимаем, что без твоей великолепной убедительности он не согласился бы на интервью. Но пойми и ты, ведь материал пойдет в рубрику Лиззи! У нас контракт, это ее тема». Или, ещё хлеще: «Фрейя, дорогая, мы всегда платили тебе двадцать процентов с той рекламы, которую приносила ты, но в этот раз пришлось отстегнуть половину Фулману, иначе он не соглашался…» До сих пор не знаю, на что именно не соглашался владелец паршивой газетенки, для которой я тогда писала – не стала слушать, просто ушла. Хлопнула дверью. И ни разу не пожалела. Но и потом, даже в гораздо более солидных и респектабельных изданиях, с такими ситуациями сталкивалась не раз. Любители присвоить чужой труд встречаются везде, и роскошный кабинет – вовсе не гарантия честности того, кто в нем сидит. Чаще даже наоборот.
– Ты нервничаешь, - отстраненно сказала Шарлотта. - Это хорошо. Живые должны проявлять эмоции. - И добавила внезапно: – Встреча с Сабеллой Норвуд была одной из сотен вероятностей. Ты оказалась в нужном месте в нужное время. Теперь может стать проще, а может – сложнее.
«откуда ты знаешь про Сабеллу, тебя же там не было?»
– Я говорила. Теперь мне ведомо многое. А еще – я слышу твои мысли.
«С этого и надо было начинать», – я едва не фыркнула в голос. Так бы и сказала сразу: вижу твое отражение в кофейнике.
– В кофейнике?
Да она не просто слышит мои мысли, она их самым наглым образом подслушивает!
«Это из книги. Об одном великом сыщике, которому тоже было ведомо многое, благодаря его наблюдательности и умению мыслить логически. Наверное, ее нет в вашем мире. Или Шарлотта не читала. А если тебе ведомо многое, скажи лучше, почему Норвуд не может уйти из Академии? Что там за контракт такой, рабский, что ли? Любой контракт можно разорвать, если работа поперек горла!»
