Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Не знаю, сколько времени провела в той комнате, но описать свое состояние могла только одним словом. Блаженство. Когда прислужницы замолчали, надо мной склонилась Абира, протянула руку, помогла встать, отвела в третью комнату.
Воздух показался в первые мгновения нестерпимо холодным, а вода в небольшом бассейне просто ледяной. Но купание освежило и взбодрило, придало сил. И это ощущение чистоты тела, души и мыслей было замечательным.
Потом мы втроем долго сидели в больших плетеных креслах у бассейна, кутались в длинные мягкие халаты. Пили пряный чай, ели фрукты и горчащий дикий мед. Беседовали обо всем. О моей жизни в Сосновке, о путешествии в Ратави, о Храме, построенном очень давно, больше пяти сотен лет назад. О городе, возникшем вокруг Храма, о городках, в которых жили Гарима и Абира до того, как стали жрицами. Говорили об Императоре и его трех женах. В родных краях считалось, что тарийцам разрешено многоженство. Я о таком не читала, поэтому не верила. Как оказалось, не зря. Император в свои пятьдесят с небольшим был дважды вдовцом.
Заметив мое любопытство, Абира оживилась и с удовольствием стала посвящать меня в подробности жизни императорской семьи.
Первой женой Великого Императора Адмия стала королевна из небольшого соседнего государства. Она успела родить близнецов, сына и дочь, прежде чем ее отравили. Тогда эта история наделала много шума, хотя любому тарийцу было ясно, что смерть первой жены младшего из трех принцев особенной бедой не обернется. Как я поняла по тону жрицы, большинство думало так: «Императорские внуки живы, а невестка — дело наживное».
Кто же мог знать, что любимец народа, старший принц Рамин, бесславно погибнет. Корабль, на котором он плыл к северным берегам Жемчужного моря, поглотил шторм. Кто же мог знать, что всего за три недели до торжественного венчания на царствование второго брата, Фаида, во время охоты укусит ядовитая змея. Многие готовы были видеть волю богов в том, что вспыльчивый, угрюмый, склонный к жестокости Фаид так и не стал Императором. Но подобные размышления большинство вельмож не занимали. За каких-то полгода ситуация у трона поменялась до неузнаваемости. А новым Императором стал девятнадцатилетний молчаливый и вдумчивый вдовец.
Замкнутый Адмий не приближал никого из вельмож, имел свое собственное представление обо всем и не поддавался влиянию. Такое положение вещей не могло устраивать придворных. Молодому Императору стали спешно подыскивать жену.
Абира, большая любительница сплетен, сказала, что Императору Адмию предложили сочетаться браком с женой его покойного брата Фаида. Она принадлежала к древнему богатому роду, и с ее помощью вельможи надеялись влиять на Адмия, как прежде на вспыльчивого Фаида. Старинный закон наследования такой брак поощрил бы, хоть женщина и была не просто тяжела от умершего, но даже на сносях. Адмий отказался. Но это предложение заставило Императора задуматься о судьбе детей покойных братьев.
По мнению Абиры, любой другой правитель решил бы вопрос просто и навсегда. Убил бы всех. Но Император оставил жен и детей покойных братьев во дворце, окружил вниманием, теплом и заботой. Он не делал отличий между ними и родными детьми, а вельможи, предсказывавшие, что повзрослевшие мальчики предъявят права на престол, ошиблись. Оба сына Рамина стали преданными своему дяде наместниками в отдаленных землях разросшейся Империи. А сын Фаида — верным военачальником, руководившим защитой северных границ.
Гарима считала Правителя не только разумным политиком, но и хорошим человеком. И я доверяла ее суждению. В конце концов, она неплохо знала Императора Адмия лично, а дар позволял ей чувствовать других людей. А еще оказалось, что жрицы довольно часто общались с правящей четой и старшим наследным принцем. Поэтому другие новости, которыми осторожно поделилась со мной Абира, ранили и “сестер”.
В императорскую семью пришло горе — шесть недель назад старший сын Императора погиб. Его колесница оказалась повреждена, на повороте колесо отскочило, ось разломилась, и осколок угодил принцу в живот. От ранения он умер за считанные часы.
Очень многие говорили, что колесница была повреждена нарочно. Довольно уверенно называли пару имен. Гарима сказала, что с возвращением господина Мирса в Ратави поиск виновного пошел быстрей. Мне понравилось, что Доверенная с уважением относилась к Посланнику.
Но один вопрос не давал мне покоя.
Не могла отделаться от мысли, что если бы господин Мирс не проиграл спор, если бы остался в городе, охранял императорскую семью, то принц не погиб бы. Своими сомнениями я со жрицами не делилась, а Гарима, сама того не зная, только укрепила мои подозрения. Она сказала, что за последние десять лет, а именно столько господин Мирс был начальником стражи во дворце, ни одно из покушений не было успешным.
Я внимательно слушала рассуждения вдумчивой Гаримы и поверхностной Абиры и догадывалась, какой будет моя роль. В скором времени мне придется выполнить свое предназначение и забрать душу убийцы принца. Наверное, поэтому Император был так нетерпелив, так хотел, чтобы обряд посвящения провели скорей.
Сидя в большом кресле у тихо плещущей, будто дышащей воды, я впервые почувствовала себя уютно рядом со жрицами. И Абира, и Гарима больше не казались мне чужими, враждебными, создавалось впечатление, что мы знакомы несколько лет. Что между нами есть нечто связывающее, объединяющее, непонятное другим.
Становилось темней, от воды веяло холодом. Отдых в кирглике закончился. Из комнаты с бассейном мы вышли на другую сторону дома, в помещение, где висели ритуальные одеяния. Именно на них походила одежда, которую носили жрицы. Признаться, я ни разу не видела жриц в обычных платьях. И сама после посвящения их не надевала — возникло необъяснимое ощущение, что они не для меня.
Одеяния жриц были сделаны из тончайшего шелка и какой-то прозрачной ткани, в которой загадочно поблескивали золотые нити. «Богатство пустыни» — так я бы назвала цвета, использованные портнихами. Песочный, приглушенный кармин, медово-желтый, терракотовый, белый, словно выветрившиеся на солнце кости, черный, как ночное небо. У Абиры и Гаримы нарядов было очень много. В моей части тоже нашлась подобающая одежда, хотя мерок с меня не снимали. Заметив мое удивление, Гарима невозмутимо пояснила:
— Суни очень опытная, у нее глаз наметанный.
Абира тем временем вызвала служанок. Наблюдая за тем, как она позволяет себя одевать и причесывать, я усомнилась в том, что жрица вообще способна на что-либо сама. Чем больше в комнате появлялось женщин, тем больше я волновалась. Их благоговение меня пугало, смущали предложенные мне на выбор дорогие, но странные наряды. Хотя сильней всего тревожило чувство, что близится что-то очень важное и неотвратимое.
Стараясь отвлечься от нарастающего беспокойства, выбрала одежду. Наряд состоял из двух частей. Верхнюю можно было с натяжкой назвать блузой. Рубашка терракотового цвета облегала тело плотно, словно вторая кожа. Богато расшитый золотом вырез оказался почти неприлично глубоким. К коротким рукавчикам, едва прикрывавшим плечи, другие рукава крепились. Из прозрачной ткани, легкие, длинные, воздушные. А вот нижнюю часть одеяния можно было назвать только штанами. Широкий пояс, полупрозрачная струящаяся ткань, собранная мягкими складками на щиколотках.
Непристойный наряд для девушки…
Надеясь, что просто проглядела юбку, перебрала оставшуюся одежду.
— Юбок нет. И не будет, — лукаво улыбнулась Абира, следившая за мной.
— Почему? — удивилась я.
— Такой обычай, — вмешалась Гарима. — Всегда так было. Уверена, если захочешь, найдешь объяснение в старых книгах. В библиотеке при Храме их тысячи.
Она обезоруживающе улыбнулась и села, вверяя свою пышную гриву заботливой служанке. Слова Доверенной вдохновили. Я всегда любила читать, сожалела, что книг у меня так мало. Думая об огромной библиотеке Храма, отвлеклась от непристойных штанов, позволила Суни привести мои волосы в порядок.
