Ртуть (ЛП) - Харт Калли (бесплатные книги полный формат txt, fb2) 📗
— Внимание! Дальше моя любимая часть!
Беликон остановился перед Фишером. Он стоял вплотную к нему, видимо, пытаясь запугать, но Фишер смотрел прямо на меня. Он не обращал внимания на злобный кусок дерьма.
— Я подбросил монету… — сказал он.
— А я поймал ее! — Малкольм поднял свой бокал, чествуя себя.
— Монета так и не упала на землю, — прошептала я.
— Монета так и не упала на землю! — с издевкой повторил Беликон.
В прекрасных глазах Фишера отразилась неизбывная печаль. Ртуть тонкой, как кружево, нитью тянулась через всю его правую радужку, совершенно неподвижная.
— Дети Малкольма попировали, не так ли, пес? — Беликон оскалился, приблизив свое лицо к лицу Фишера так, что его лоб уперся в висок. И все же он не добился от него никакой реакции. Было удивительно, насколько он владел собой. Мои глаза ничего не видели из-за навернувшихся слез, и я сосредоточилась на крыльях, виднеющихся из-под серебряной пластины на его горле.
— Тогда я поджег город, — сказал Фишер. Он не стал приукрашивать. Пытаться как-то сгладить. — Я забаррикадировал его и запер всех внутри. Орда Малкольма либо покусала, либо убила всех. Они обращались прямо на наших глазах. В Гиллетри проживало около двухсот тысяч высших и низших фей. Если бы я позволил им присоединиться к орде Малкольма, они бы поглотили все королевство. Поэтому я отдал приказ. Я сделал то, что должен был сделать.
— Сильный ход, — заметил Малкольм, игриво надув губы. Он спустился с помоста и помогал Мадре сойти по каменным ступеням. Волоски на моих руках встали дыбом, когда они приблизились. — Я люблю менять правила в свою пользу. Но не очень люблю, когда их нарушают против меня. Поэтому я решил еще немного помучить бедного маленького Кингфишера. Должен признать, это было немного жестоко, но…
— У тебя всегда была способность превращать жестокость в искусство, брат, — промурлыкала Мадра. Она отпустила руку Малкольма и медленно обошла Фишера, ее глаза заинтересованно вспыхнули. — Он невыносимо красив, не так ли? Я понимаю, почему ты хотел оставить его в качестве домашнего питомца. Мне не терпится узнать, что было дальше.
— Что ж, дорогая сестра, я создал самый дьявольски смертоносный лабиринт, который только смог придумать, — сказал Малкольм таким тоном, словно это было очевидно. — В его центре я спрятал монету Беликона, а затем создал вокруг него этот Колизей и заполнил трибуны вечно горящими телами всех тех существ, которых наше бедное маленькое кровоточащее сердце хотело спасти. Все, что ему нужно было сделать, чтобы положить конец их страданиям, — это найти монету и заставить ее упасть на землю. Конечно, спасать фей от смерти было уже поздно, но, по крайней мере, это положило бы конец их страданиям. И тогда, — добавил он с драматическим вздохом, — он сможет отомстить, вызвав меня на поле боя.
Мадра провела пальцами по челюсти Фишера и облизала нижнюю губу.
— Не трогай его, черт возьми! — Я вырывалась, пытаясь освободиться от стражей, но они все крепче держали меня. Королева ухмыльнулась и придвинулась к Фишеру еще ближе, так что ее острые соски, проступающие сквозь тонкую ткань платья, коснулись его руки, когда она кружила вокруг него.
Фишер зарычал, низко и угрожающе. Он обратил полный ненависти взгляд на королеву Зилварена.
— Отойди от меня, или тебе не понравится то, что произойдет дальше.
— О, пожалуйста. — Мадра отмахнулась от его угрозы. — Мне неприятно говорить тебе это, но я могу сделать с тобой все, что захочу. Малкольм всегда позволял мне развлекаться с его игрушками.
— Я тоже люблю поиграть, — прошипел Фишер. — Может, не сегодня, но я приду за тобой, Мадра. Бойся теней, сучка. Я создан из них. Однажды ночью я приду за тобой и перережу твою поганую глотку.
— Как же мне повезло. — Мадра притворялась беспечной, но я видела это даже отсюда, ясно, как день. Угроза Фишера немного напугала ее. — И чем же, скажи на милость, я заслужила такое особое внимание с твоей стороны?
— Ты стерилизовала мою пару, когда она еще была чертовым ребенком, — прорычал он. — Только за это я превращу твое существование в нескончаемую агонию. Вечность страданий, подобных которым не может постичь даже твой злобный разум. Благодаря мне ты не будешь знать покоя. Я уничтожу твою империю и сотру твое имя из анналов времен. Когда я покончу с твоим наследием, Бессмертная Мадра перестанет существовать. А ты будешь жить по моей воле, страдая вечность. И никто об этом не узнает. И никому не будет до этого дела.
Его слова потрясли меня. В них была чистая, абсолютная ненависть. Я… я даже не представляла, что это так сильно на него повлияло. Когда я рассказала ему о том, что со мной сделали, он отреагировал странно, да, но… чтобы вызвать такую реакцию?
Кингфишер Аджунских Врат стоял на коленях в грязи. Он был ранен и истекал кровью, но его обещание возмездия все равно было достаточно страшным, чтобы заставить дрогнуть даже королеву. Мадра пошатнулась, улыбка сползла с ее лица.
— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, брат, — потрясенно сказала она, глядя на Беликона. — У него довольно неприятный характер, не так ли?
— Ты не возражаешь? Ты портишь мою историю, — раздраженно ответил Малкольм.
Мадра попыталась взять себя в руки, но сейчас она не могла спокойно смотреть на Фишера.
— Ты прав, дорогой. Я прошу прощения. И что же тогда сделал наш своенравный герой?
— Он вошел в мой лабиринт и развлекал нас всех очень долгое время. — Малкольм похлопал Фишера по спине. — Иногда я посылал других своих друзей поиграть с ним. Время от времени я сам навещал его. У нас всегда были такие увлекательные беседы. И вот однажды он добрался до центра лабиринта. Должен сказать, я был потрясен. Я думал, что это займет у него гораздо больше времени. Сколько это было, Фишер? Пятьдесят лет?
— Пятьдесят пять. — Его глаза снова обратились ко мне, словно я была якорем во время шторма, единственным, что могло его удержать.
— Верно. Пятьдесят пять. — Он провел следующие восемь лет, пытаясь найти монету, когда достиг центра, не так ли, любовь моя?
Впервые с тех пор, как три регента начали издеваться над ним, Фишер вздрогнул.
Я тоже.
Моя любовь. Из всех тех слов, которыми Малкольм мог бы назвать его…
— Фишер…
Он слегка покачал головой.
— Не надо. Не давай им ничего. От этого будет только хуже.
Малкольм усмехнулся.
— Однажды Таладей зашел проведать нашего Кингфишера и сказал, что земля задрожала так сильно, что камень треснул у него под ногами, и образовалась щель. И вот, пожалуйста, секрет открылся.
— Позволь мне угадать, — сказала Мадра. — Под твоим прекрасным лабиринтом был портал. И он действовал.
— Точно! Очень проницательно.
Беликон обвиняюще прищурил слезящиеся глаза.
— Те же самые вибрации сотрясали мой дворец.
Малкольм цокнул языком.
— Такой беспорядок. Такой хаос! Наш Кингфишер только взглянул на ртуть, и по словам Таладея, без раздумий вошел в портал. Исчез и не вернулся. Я был удивлен, Фишер. Я столько раз давал тебе возможность покинуть мой лабиринт, но ты никогда не соглашался. А тут ты просто взял и ушел ни с того ни с сего? Когда все эти бедные создания ждут, что ты положишь конец их страданиям? Это было так на тебя не похоже. Расскажи мне, — сказал Малкольм, повернувшись. — Я умираю от желания узнать. После ста десяти лет, проведенных в этом лабиринте, что заставило тебя наконец уйти?
— Ты надоел ему до чертовых слез, и он больше не мог этого выносить, — съязвил Кэррион. До сих пор он держал язык за зубами, но то, что он продержался так долго, было просто чудом. Кэррион был не из тех, кто упускает возможность оскорбить кого-то, какой бы ужасной ни была ситуация. Малкольм шагнул вперед и сжал рукой горло Кэрриона. Король вампиров обнажил клыки, наклонившись ближе.
— Ты мне не нравишься, человек. От тебя пахнет… не так.
