Нефрит (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" (книги txt) 📗
При идеальных чертах своего выразительного лица и этих глазах, которые просто не могли быть реальными, у мужчины была небольшая горбинка на носу, отчего весь его вид казался острым и жестоким.
Карат поднялся на ноги, словно отгораживая собой нас, и двое мужчин встали друг напротив друга — одинаково высокие и мощные, широкоплечие, а еще с такими глазами, что первым делом хотелось с визгом убежать на много километров вдаль, не оборачиваясь, и боясь услышать за своей спиной даже хруст тонкой веточки.
И лишь когда до меня дошел смысл сказанных слов этим Бером, я поняла, что шок всех воинов был не от красоты голоса Карата, а потому что все они считали его мертвым. Считали погибшим с теми, кто пошел за ним против всего мира, сгинув во льдах и отыскав в них свою смерть.
И вот он стоял перед ними живой, здоровый, высокомерный и наглый, не скрывая больше себя даже с помощью испорченной крови, которая делала его невидимым для всех родов.
Сомнений быть не могло — эти двое знали друг друга слишком хорошо, поэтому смотрели в глаза, хоть и хитро, но не скрывая ничего, словно на невидимой линии разграничения своих и чужих.
— К чему это цирк, Аметист? — кивнул Карат на воинов за спиной того, чьи глаза пугали и завораживали с одинаковой силой и не только своим сиреневым цветом, заставляя задерживать дыхание и всматриваться в каждый взмах ресниц, боясь пропустить момент, когда он может кинуться вперед и причинить много боли, — Если бы ты хотел убить Севера, то мог сделать это сотни раз без лишнего шума и пафоса.
— Если бы хотел убить — сделал бы непременно, — дернул своим мощным плечом тот, чье имя подходило ему просто идеально — Аметист, при чем, делая это так, словно в эту секунду говорил о том, что именно он съел этим утром, и почему этот завтрак ему не очень понравился, — Но дело не во мне, а в нашем роде.
— И что же не так с нашим родом? Кадьяки приняли нового Короля, — чуть дернул бровью Карат и его глаза стали хоподно-пронзительными, словно предупреждающими о том, что следующий ответ из уст Аметиста должен быть правильным и очень обдуманным.
Вот только было совершенно очевидно, что и Аметист был не пальцем деланный, да и Карат его пугал едва ли, когда тонкие губы мужчины дрогнули в колкой усмешке и сиреневые глаза полыхнули хищно и тяжело:
— Приняла лишь та часть рода, которая поддерживала Алмаза.
— И почему мне кажется, что эта самая часть в данный момент находится в зоне недосягаемости и не способна вставить свое слово в нашем споре, Амит?
— А разве мы спорим, друг мой? — Аметист хоть и улыбнулся, но вышло это хищно, жестоко и с явным осознанием того, что в данной партии ведет именно он, затаив где-то при себе очень весомый козырь, о котором мы пока даже не догадывались, как бы не старались понять сути происходящего.
Очевидно, что это понимал и Карат. может даже лучше нас всех месте взятых, именно поэтому его взгляд стал тяжелым и пронзающим, словно сканер, когда казалось, что мужчина был бы рад забраться прямо в голову Амита, чтобы выпотрошить ее всю до самого основания, максимально больно и тщательно.
— Разве не ты стоял на страже истинных и единственно правильных законов наших предков, не пожалев ни собственного брата. ни своего сына? — необычные глаза Амита полыхнули тяжело и грозно, когда мне казалось, что в какой то момент оттенок сиреневой радужки стал гораздо темнее, походя теперь на фиолетовый, а его иссеня черные брови приподнялись издевательски и наигранно удивленно, — Или же что-то изменилось и наш предводитель поменял сторону, проникнувшись духом людей? Разве не ты должен был вести нас в правильном направлении, Карат?…
От каждого слова, произнесенного Аметистом, я чувствовала, как под моими ладонями напрягается и буквально вытягивается большое тело моего Нефрита. почему-то в эту секунду не уверенная в том, готов ли он броситься на защиту своего отца…или напасть на него первым…
Я не очень хорошо знала всю эту историю с войной.
Наши Беры не любили вспомнить об этом, да и девочки старались обходить острые углы, особенно когда Карат появился собственной персоной, как ни в чем не бывало…я просто видела, что ему не доверяют и ненавидят наши мужья и вся семья, за исключением только Отца, который всегда вставал на защиту своего давнего друга, часто повторяя своим сыновьям, что они многого не знают.
Вот только судя по тому, как от каждого слова, сказанного Аметистом вальяжно тихо и наигранно ласково, Карат напрягался и его взгляд становился все более тяжелым и непроницаемым, этот разговор шел в неправильное русло, способное возвести эту бойню на новый уровень!
— Я никогда не бредил троном и властью, — от того, как прозвучал голос Карата, меня бросило в холодный пот, но Амит лишь растянул губы в хищной улыбочке, выгибая брови:
— Как и я, друг мой!
— Однако же ты сделал всё, чтобы выманить Севера.
— Всего лишь оставил весточку, намекая на открытый диалог и не более.
На эти слова Амита даже мне захотелось нервно хмыкнуть: ничего себе весточка!
Расчлененные трупы тех, кто поддерживал Севера из рода Кадьяков, оставленные не единожды на землях Полярных!
Карат усмехнулся очень недобро, кивая за свою спину:
— И вот он перед тобой для того, что ты называешь «открытым диалогом», а по сути, в западне.
— Мы не рассчитывали, что рядом с нами будут люди. Ты лучше меня знаешь законы, Карат. Люди, знающие о нас должны быть мертвы… — Амит окинул взглядом Мию на руках напряженного Севера, чуть дернув бровью и добавляя, с явным намеком на беременность девушки — …при любом раскладе.
— Если уж ты стал таким почитателем старых законов, Амит, то должен помнить. что девушки, пережившие метку и доказавшие свою преданность, могут стать парой Берсерка, — вдруг подал голос Отец на удивление спокойно и размеренно, без упоминания тюленей, их матерей или касаток, когда встал плечом к плечу с Каратом, словно вторая линия обороны между Аметистом и нами. — Эти законы были приняты лишь Бурыми и Гризли, мой товарищ Ледяной, — не дрогнув ни единой ресницей, повернулся к Отцу Аметист, когда я понимала очень отчетливо, что все они прекрасно знают друг друга, и, видимо лишь по этой причине, могут вести беседу практически посреди вновь начинающейся войны.
Возможно даже их связывало то же страшное и жестокое прошлое, что и Ледяного с Каратом.
— Эти законы были озвучены нашими предками еще до нашего рождения, и если кто-то не принимает их, это не значит, что данные правила не существуют, — глаза Карата коварно полыхнули и чуть прищурились, пока у меня было впечатление, что идет какая-то замысловатая шахматная игра на нервах, которую затеяли эти Беры.
— В жизни рода Кадьяков не может быть того, что делает его уязвимым.
Судя по тому, что эту фразу Аметист сказал на полном серьезе и без доли лукавости, всё было гораздо сложнее и опаснее, чем мы могли подумать сразу.
— Жены, дети, семья… — окинув взглядом Звезду. Аметист не удержался все таки от колкой усмешки, добавив, — и прочие странные субъекты, которым нет места в нашем мире.
Не нужно было даже отводить глаз от нахального Амита, чтобы понять, что зарычал именно Ледяной:
— Та, кого ты называешь «прочим субъектом» — моя дочь! В ней течет чистая кровь твоего рода! И, поверь мне, она не уступит ни в силе, ни в ловкости любому твоему самому могучему воину!
Глаза Аметиста сверкнули весело, но при этом кровожадно, когда мужчина безразлично дернул своим плечом, растягивая губы в нахальной улыбке:
— Хочешь продемонстрировать?
Отец еще не ответил, а мое сердце дрогнуло и заледенело при виде того, как Аметист легко поманил к себе пальцем одного из своих Кадьяков. который не отличался по своим размерам от наших мужей, и чьи острые клыки были видно даже через сомкнутые губы, когда их кончики торчали, словно у саблезубого тигра!
— Отец, не смей! — рыкнул Лютый, подходя ближе к троим страшим Берам, и вручая бпедную и взволнованную Злату, молчаливо наблюдающему за всем происходящим Малахиту и Вульфу, явно понимая, что при всей своей смелости и ловкости, сила молодой Звезды не безгранична.
