Горных богатств Хозяйка (СИ) - Савская Елена (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Митингующих она поняла позднее, когда стала мамой. Екатеринбург и так слишком плотно застроен, и в нём мало хороших мест для отдыха простых горожан. А озеленённых уголков — ещё меньше. После митинга споры властей, народа и церковной верхушки ещё долго муссировались в СМИ.
Прошли годы, а информационный стенд с двумя изображениями Храма Святой Екатерины так и остался на площади, мимо которой Алёнка каждый день ходила на работу. Она и сейчас помнила очертания остроконечной колокольни с фотографии, сделанной в 1930 году, и такую же башенку, нарисованную с помощью компьютерной программы для проекта так и не начавшейся стройки.
И вот теперь эта башенка вживую стояла перед её глазами, возвышаясь над всем городом. Без двух верхних этажей. Без портиков. Та самая — церковь Святой Екатерины…
Через какое-то время оцепенение, овладевшее девушкой, прошло. Шестерёнки в голове медленно восстанавливали свой бег. И она не придумала ничего лучше, как поймать за рукав вальяжно шествовавшего по обочине мужчину лет 30–40, одежда которого отличалась от большинства наличием мятой шляпы и жилета, надетого поверх светлой рубашки.
— Скажите, пожалуйста, уважаемый, а какой сейчас год?
На лице горожанина, видимо, тоже купца, отразилось недоумение и раздражение от того, что к нему на улице пристала девка явно низшего сословия. Однако, приглядевшись, он сменил суровое выражение лица на более дружелюбное. «Красоту что ли мою неземную разглядел?» — подумала Алёнка, но промолчала. А купец, бесстыдно рассматривая её с головы до ног, спросил:
— Ты откель такая, грамотная?
— Местная я.
— Чья будешь? — Купец погладил рыжеватую бороду.
— Ничья, — насупилась Алёнка. — Год скажете?
— А ты что ли учёная? В школу ходишь? — не унимался явно заигрывающий купец. — Так там только парней обучают.
Алёнка с досадой махнула рукой и пошла прочь от ухмыляющегося мужика, топая от злости ногами. В итоге она со всей дури угодила в подсыхающую лужу и ещё больше взбесилась, когда поняла, что испачкалась по колено в жидкой грязи. Купец захохотал. Алёнка сжала зубы от злости и досады. Больше всего было жаль сарафана — запасного-то ей не выдали.
Но сказанные вслед слова купца надолго отодвинули мысли о собственном внешнем виде.
— Тысяча семьсот шестьдесят шестой год от рождества Христова.
Шокированная Алёнка инстинктивно обернулась, но купца не увидела. Она вообще уже ничего видела — ни людей, ни построек, — а только стояла столбом и пыталась осмыслить услышанное.
«1766… Мать моя-женщина… Что ж делать-то теперь?..»
Глава 7
Апёнка шла, куда глаза глядят по улицам крепости Екатеринбург 1766 года. С юридической точки зрения это поселение тогда ещё и городом не было. Как патриотка, Апёнка знала, что этот статус Екатеринбургу присвоили только в 1781. Больше она не помнила ничего. Ни-че-го. Ну, кроме того, что правила тогда Екатерина II.
А в её мире, в её родном слое реальности или пространственно-временном континууме — Апенка просто не знала, как назвать отдельные части расслоившегося для неё бытия — остался самый любимый, самый важный для неё человечек. СынАртёмка! Возможно, навсегда…
И Алёнка захотела снова грохнуться в обморок. Или устроить истерику, лечь на землю и ничего не делать. Закрыть глаза и постараться просто исчезнуть! Перестать существовать! Во всех, чёрт бы их побрал, измерениях!!! Только чтобы забыть, не помнить постоянно, каждую секунду! О том, что положение её — безвыходное! О том, что хочется, очень-очень хочется, до покалывания в пальцах, оказаться сейчас в родном мире, в своем времени, в собственной квартире! И хрен с ними — с ипотекой, двумя работами и заведующей детского сада! Алёнка хотела домой!!! И она сама себя чувствовала маленьким ребенком… Который потерялся во времени ли, в пространстве и хочет к маме…
Она вдруг осознала, что рыдает прямо на улице, растирая по лицу слезы и пыль, и выглядит со стороны, наверняка, просто страшно. Но ей было абсолютно наплевать на всех этих людей, которые шли мимо неё по своим делам. И которым несказанно повезло жить и просто быть в своём времени и на своём месте. А они — гады — вообще не понимают своего счастья! Топчут землю, едят, пьют… матерятся…
Что?..
Со двора, мимо которого она шла, раздавался отборный мат в адрес какого-то Еськи.
«Ишь ты, ничто человеческое вам не чуждо…» — всхлипывая, подумала Алёнка и даже истерично хохотнула. Потом глубоко вздохнула и поняла, что, кажется, начала успокаиваться…
Всё же она была оптимисткой. Язвительной, в глубине души, но в целом доброй и отзывчивой женщиной.
А ещё она была сильной.
И это не в первый раз с ней — когда земля вдруг ушла из-под ног, и надо как-то жить. Выживать. Одной. Ни на кого, не рассчитывая.
Хотя, следует признать, что в прошлый раз было хуже. Когда муж ушёл от них с сыном, Апенке помимо себя ещё нужно было заботиться о двухлетнем ребенке. А сейчас Артёмки рядом нет. И как бы цинично это не звучало, отсутствие сына немного облегчало задачу.
Зато очень усложнял её 1766 год.
До отмены крепостного права почти 100 лет. «До изобретения сотового с интернетом и того больше», — вздохнула она с тоской.
Стали понятны вопросы Варвары Степановны, насчет того, от кого она сбежала. Беглые в те времена всегда были крепостными. А крепостной — это раб. Без права решать, что бы то ни было. Без возможности передвижения.
Стало вдруг не по себе — Алёнка осознала, что её могут в любую минуту отловить прямо на улице и принять за какую-нибудь крестьянку. А еще хуже — беглянку. Таких вообще жестоко наказывали.
«Спокойно, Алёна. Паника ещё никому не помогла», — пыталась она успокоить саму себя. — «Варвара же придумала какую-то легенду… Ещё бы вспомнить, какую… Что именно она сказала тогда Малаше с Демидом? Тогда мне эта информация просто была не нужна, вот и не запомнилась… Но что-то там было про погорельцев и её родственницу».
В любом случае, первым делом следовало покинуть ставшую опасной для неё крепость Екатеринбург и вернуться в… Полевской. Потому что, тот сектантский поселок и был, оказывается, первоначальным Полевским, из которого потом целый город образовался.
А уже там нужно будет снова найти Варвару Степановну, поклониться ей в ноги и просить помощи и совета. Ведь без знакомых в новом мире Алёнке просто не выжить. Точнее, не сохранить свою единственную на сегодняшний день ценность — свободу.
Хорошо, что Варвара живёт за стенами крепости — в башнях у ворот стоят солдаты. Видимо, потому что все люди и вправду наперечёт.
Алёнка посмотрела на небо. Судя по солнцу, времени было около трёх или четырёх часов дня.
И тут она спохватилась. А кто сказал, что на выходе из Екатеринбурга у неё не спросят документы? Или что тут в ходу для подтверждения статуса вольного человека?
Хотя… Когда она въезжала с дедом Михеем, ничего у них не спрашивали. Может, и не проверяют? А солдаты стоят на случай пугачёвского восстания? Которое было… Или ещё будет?.. Дату восстания Апенка в упор не помнила. И снова вздохнула по всезнающему интернету…
Точно. Надо найти деда Михея. Тогда она убьёт двух зайцев: и крепость покинет, и до Полевского с ветерком доберется. Хотя, про ветерок, это она, конечно, загнула — михеевская кляча еле перебирала ногами.
После конторы купца Зырянова дед Михей планировал ехать на рынок. Значит, надо попасть туда.
Однако проще оказалось придумать, чем сделать. Люди шарахались от грязной простоволосой девки, которая к тому же «чудно балакала». А те, что не шарахались, на вопросы о рынке отвечали пространно и путано. Алёнка не сразу догадалась сначала вернуться в центр города, и уже там спрашивать, в какой стороне ближайшая торговая площадь, куда мог бы поехать полевской мастер по камню.
Когда она дошла до нужного рынка, оказалось, что торговая площадь просто огромная. Легче было найти иголку в стоге сена, чем пожилого человека с белой лошадью. Да и солнце уже клонилось к западу. А дед Михей говорил, что хочет вернуться домой засветло.
