Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ) - Остольская Дарья
Нива притормозила у старенького, похоже еще досоветской постройки, двухэтажного здания.
- Спасибо, Игорь. Рада была познакомиться.
- До встречи, Василиса. - добро, но до мурашек жутко, оскалился базгул.
===
Старая покосившаяся на петлях дверь жалобно скрипнула, и мы вошли в пропахший сыростью и котами подъезд.
- Ну вот мы и в управлении, Василиса. Глаза закрой, сейчас будет вспышка.
Я покорно зажмурилась. Сквозь веки проступил теплый розовый свет. Миг, и я вновь в темноте.
- Всё, открывай.
Я повернулась к Иннокентию, по привычке опустив взгляд к полу. Посмотрела на начищенные до блеска черные ботинки. Поднялась по идеально отглаженным брюкам до пиджака, задержав взгляд на небольшой булавке на отвороте, и, наконец, взглянула в лицо незнакомца.
- Иннокентий Павлович, - представился мужчина, протягивая мне руку.
- Василиса Викторовна, - хитро улыбнулась я, отвечая на рукопожатие.
- Пойдем, ведьмочка, будем тебя с коллективом знакомить. - хмыкнул Иннокентий Павлович, и направился к двери в подвал.
Идти в подвал за незнакомым мужчиной в здании 'под снос' было страшновато.
- С котом мне было гораздо комфортнее. - призналась я, аккуратно ступая по щербатым ступеням.
- Просто ты кота уже давно знаешь, а этого мужчину в первый раз видишь.
Оценив знание Иннокентием Павловичем мультфильма 'Трое из Простоквашино', я вошла следом за ним в просторную светлую приемную. Мужчина поздоровался с охранником, двумя секретарями на ресепшн, и приложил руку к стоящему посреди зала белому каменному столбу. Свет мигнул, и вернулся к своей прежней яркости. Только после этого ЧОПовец в камуфляже опустил руку, направленную на Иннокентия Павловича, и поприветствовал его в ответ. А вот вторая рука с раскрытой ладонью всё ещё была направлена в мою сторону.
- Василиса, подойди и тоже приложи ладонь к столбу. Нужно пройти проверку.
Я приблизилась и коснулась шершавой поверхности. В свете галогеновых ламп камень искрился, переливаясь гранями на каждой песчинке.
- Столб из соли? - спросила я, все так же любуясь игрой света.
- Да.
- Я читала про израильский соляной столб. Его называют Женой Лота. По легенде она окаменела, обернувшись, и увидев Содом.
- Ну, легенды из 'ниоткуда' не берутся, - печально заметил Иннокентий Павлович.
- Вы хотите сказать, что это женщина? - я отдернула руку, и присмотревшись действительно заметила в грубом камне силуэт будто укутанной в покрывало незнакомки.
- Она страж уже много веков. Это очень почетная должность. И поверь, ей воздали по заслугам... Пойдем. Дел еще тьма тьмущая.
Дойдя до лестницы в противоположном конце холла, мы поднялись на третий этаж и прошествовав по широким пустым коридорам остановились возле двери с табличкой 'Руководитель отдела контроля за популяцией обращенных'. Ну точно, заводчики. Юные натуралисты, блин.
- Проходи. - подтолкнул меня вперед Иннокентий Павлович, широко распахнув дверь. - Сира, принеси мне, пожалуйста, бумаги на Василису Викторовну Моткову.
- Добрый день.
- Добрый день Василиса. Хотите чай, кофе? - вежливо осведомилась красивая девушка, поднимаясь из-за стола.
- Нет, спасибо большое.
Я юркнула за Иннокентием в следующее помещение. Это оказался достаточно большой светлый кабинет. Здесь стояла старая-старая советская мебель. Возникло ощущение, что я перенеслась лет на шестьдесят назад в прошлое: все предметы интерьера были в, на удивление, хорошем состоянии, будто только вчера сошли с конвейера фабрики. Пара шкафов, большой лакированный стол, стулья с зеленой обивкой и несколько кресел: всё по-мужски лаконично и фундаментально.
- Присаживайся.
Иннокентий Павлович прошел за стол. Я села напротив, и после того, как Сира принесла увесистую стопку документов, сидела тихо, стараясь не отвлекать мужчину от заполнения горы формуляров. Минут через сорок Иннокентий Павлович оторвался от бумаг, протянул мне половину листа А4, где забористым подчерком был записан в два столбца список книг и пособий.
- Сейчас пойдешь в библиотеку, отдашь Аделаиде Карловне список, получишь необходимую литературу для 'внеклассного чтения'. Сира!
От окрика Иннокентия Павловича я всё же вздрогнула, а Сира, судя по тишине в ответ, и ухом не повела. Не дождавшись свою помощницу, мужчина поднялся, и убедившись, что Сиры в приемной нет, посмотрел на меня. И столько сомнений было в этом взгляде...
- Иннокентий Павлович, что-то случилось?
- Да у нас времени в обрез. Девочки из отдела кадров только до полуночи работают, потом по своим озерам-болотам расползаются, а нам еще фотографироваться... Боюсь не успеем. И Сира, как на зло, куда-то запропастилась. - посуровев закончил мужчина.
- Может Вы мне объясните, где библиотека, я пока схожу, чтобы побыстрее закончить...
Мужчина долго сомневался, но в итоге всё же объяснил куда идти, дважды перепроверив, всё ли я запомнила (не запомнить три поворота направо по коридору на этом этаже - надо быть совсем дурочкой). Заверив Иннокентия Павловича что всё в порядке, я буду предельно аккуратна-осторожна-внимательна-собрана (и молчалива, если кого-то по дороге встречу), я вышла из кабинета, пересекла приёмную и отправилась направо по коридору до следующего поворота. Коридоры в управлении были длинные и темные: на улице был уже глубокий вечер, и освещались просторные проходы только тусклыми настенными бра, каждые метр-полтора висевшими на обклеенных изумрудно-зелеными обоями стенах.
Еще один поворот, и новый длинный коридор. Но этот, в отличие от предыдущих, пустым не был: на подоконнике, опустив голову на руки и упёршись локтями в колени, сидел мужчина. Я чуть сбавила шаг, но понимая, что пройти всё равно придется, тихонько вдоль стеночки, чтобы не потревожить, прокралась мимо. За спиной раздался судорожный вздох. И какой-то он был болезненный. Я четко осознала: человеку плохо, больно, нужно помочь. На секунду замешкалась, сомневаясь, а потом всё же обернулась и подошла к сидящему на окне.
- У Вас всё в порядке? - спросила я, остановившись в паре шагов от незнакомца.
Мужчина еще раз судорожно вздохнул, и схватился за ребра.
- Что с Вами? Вам больно? Давайте я позову кого-нибудь на помощь...
- Не надо. - перебил меня незнакомец.
Такой красивый голос. Как бархат: мягкий, теплый, обволакивающий. Чем-то похож на голос Леры, отметило моё сознание. Я сделала еще шаг вперед, и наклонилась.
- Вам помочь?
- Помоги, - выдохнул мужчина, и поднял на меня взгляд.
И весь мир схлопнулся, сжался до пределов этого прекрасного лица. Небесно-голубые глаза, яркие, чистые, такие доверчивые смотрели на меня и молили, молили о поддержке. Аж сердце защемило.
- Чем помочь? Что сделать?
- Подойди ближе.
Но я итак очень близко. Нас разделяет всего сантиметров пятнадцать. Я могу рассмотреть каждую ресничку. Такие пушистые, белые. Они словно лучики солнца играют на его лице. И сразу вспомнилось лицо моего полубога, и его ресницы, и то, как он грелся в закате светила...
- Подойди ближе, - еще раз повторил незнакомец, вырывая меня из воспоминаний, и заставляя на себе сконцентрироваться.
Я не двинулась. Одна часть меня хотела впиться поцелуем в эти прекрасные губы, другая же хотела бежать, не останавливаясь куда подальше. А, собственно, куда? К Лере? Так Лера лишь сон. А этот вот он, настоящий, и что-то во мне его желает...
- Еще чуть-чуть, - услышала я сладкий и тягучий как патока голос блондина.
- Любко, опять ты тут устроил своё 'ближе бандерлоги, ближе'? Каа недоделанный.
Грубо за шкирку меня привели в вертикальное положение. Моргнула, приходя в себя, и даже головой мотнула, пытаясь сбросить наваждение. Рука, державшая ворот моего пиджака разжалась, и медленно заскользила вниз по спине. Остановилась на талии, обхватила и прижала к горячему твердому телу. И было в этом теле что-то такое родное, а в жесте обещание поддержки, защиты, что я не сразу обернулась, прислушиваясь к этим ощущениям. А когда кинула взгляд через плечо, отшатнулась и начала вырываться. Да разве из этой железной хватки вырвешься?!
