Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ) - Корсарова Варвара (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Я закрыла лицо руками. Тяжелая поступь полковника и мелкие шажки отца удалились по коридору. Хлопнула дверь кабинета, а часы в мастерской словно ожили, отмерли от испуга, и начали стучать наперебой. Но мое сердце стучало громче.
Глава 6 Камердинер его милости
Железный Полковник покинул кабинет отца через час.
Из моей комнаты было слышно, как он прошел по садовой дорожке и свистом подозвал пса. Хлопнул стек, застучали копыта, возбужденно загалдели мальчишки.
Чуть позже я выглянула из-за занавески и увидела, как отец, надевая на ходу шляпу, поспешил в город. Он шел ссутулившись, словно под тяжестью свалившейся на него беды.
Душу грызла тревога. Чтобы отвлечься, я заперла дверь и занялась посылкой.
У каждой, даже самой разумной девушки, непременно есть тайная и немного наивная мечта. Была она и у меня. Я воображала, как в один прекрасный день стану сама себе хозяйкой. Открою собственную мастерскую, и буду делать не только часы, но и изящные украшения, и механические игрушки на продажу.
А в самых смелых своих мечтах я видела себя в столице, поставляющей изделия к княжескому, а то и к королевскому двору. Каждую свободную минуту я рисовала, делала наброски, а месяц назад тайком заказала по каталогу столичного мастера инструменты для ювелирных работ и пару приборов — микроскоп и дихроскоп*.
Знаний, конечно, не хватало, и дальше задумок дело не шло. Но знания — дело наживное. Отец делился секретами мастерства неохотно. Приходилось тайком таскать из его библиотеки книги, а кое-где и своим умом доходить.
Я доставала свертки из ящика, разворачивала хрустящую бумагу. С любовью поглаживала поверхности, проверяла, как лежит в пальцах штихель, пробовала остроту лезвий, щелкала зажимами, крутила медные кольца на линзах. Какое богатство! Ни новые платья, ни гребни, ни броши, не смогли бы порадовать меня так, как радовали эти инструменты. Чудесные игрушки — для тех, кто знает в них толк.
Понемногу загоралась надежда. Отец горюет, что жена не подарила ему наследника. Меня в расчет он не принимал. Но теперь все изменилось. Как знать, может я, его дочь, и стану для него спасением? Когда отец вернется, нужно еще разок попробовать победить его упрямство. Воззвать к разуму, к деловой хватке! Правда хватки этой у отца — кот наплакал. Но неужели он предпочтет, чтобы в его мастерской хозяйничал Лео?!
Я еще раз подумала над предложением фон Морунгена. У меня не было уверенности, что я поступила правильно, отказавшись. Следовало попросить время подумать, хорошенько взвесить все «за» и «против». Но теперь поздно. Или нет?
Марта позвала обедать, но я откликнулась: «Не голодна!» и сидела у себя до ужина, настраивалась на серьезный разговор с отцом.
Однако ничто не смогло подготовить меня к тем новостям, которые он принес.
Когда отец вернулся, сразу стало ясно, что дела не просто плохи — они ужасны.
Он медленно брел по садовой дорожке, бормоча под нос, останавливался под яблонями и озирался, словно прощаясь с садом. Вошел в дом и скрылся в мастерской. Дрожащими руками я убрала свои новые игрушки в ящик, а ящик спрятала в шкаф за грудой белья.
Отец вышел лишь к ужину и за столом был молчалив. Я всегда чувствовала, когда отцу плохо. И сейчас смотрела на него с тревогой, но приступить к расспросам не решалась — боялась того, что могу услышать.
Он не казался сердитым. Не срывал на мне досаду, не ворчал, как часто бывало при мелких неприятностях. Наоборот, был ласков, с беспокойством спросил, почему я так мало ем, потребовал, чтобы Марта заварила мой любимый чай и подала пастилу. Но при этом глубоко вздыхал и был рассеян: щедро посыпал рыбу сахаром вместо перца и добавил в чай растительного масла, перепутав бутылку и сливочник.
Часы на стене тикали громко и назойливо, а когда ходики начали отбивать время, отец вздрогнул и посмотрел на кукушку так, словно мечтал свернуть ей шею.
— Что сказал тебе наместник? Куда ты ходил? — не выдержала я.
Отец жестом попросил кухарку уйти. Марта послушалась, обиженно хлопнув дверью.
— Он проверил все книги, — глухо сообщил отец. — Не упустил ничего. Мои махинации с налогами, мои заграничные заказы, за которые я не платил пошлины. И многое другое. Вот.
Он достал из кармана бумагу с княжеским гербом и печатью.
— Что это?
— Сумма, которую я должен уплатить до конца месяца. Штраф за ошибки в приходных книгах, штраф за недоимки и новый налог.
Я глянула на столбик цифр, на итоговую сумму и ахнула.
— Да, — сказал отец. — Взять таких денег нам негде. Разве что только продать мастерскую. Иначе — тюрьма и опись имущества.
— Он это подстроил! Он это специально! — возмутилась я. — Надо пойти к князю, надо требовать справедливости!
— Нет, — отец потер висок.
— Все верно. Все справедливо. В последние годы только ленивый в нашем городе не обманывал княжескую казну. И меня черт попутал. Вот и пришла расплата. Фон Морунген поступил строго по закону. Мог, конечно, закрыть глаза… но не стал, нет. Сердце у него воистину железное…
Он усмехнулся.
— Что же теперь делать? — горестно сказала я. — Я соглашусь на его предложение. Надо было сразу согласиться!
— Это бы не помогло. Я намекал на такое решение, но фон Морунген дал понять, что все равно взыскал бы с меня по полной. Закон для него превыше всего. Такой он человек. Но послушай, что я сделал…
Отец виновато отвел глаза, прокашлялся и продолжил:
— Я пошел к Лео и взял у него взаймы нужную сумму. Под залог мастерской. С процентами. И с условием, что ваша свадьба состоится через месяц.
Я молчала, опустив голову. Вот все и решилось. Какой глупостью были эти мои планы! Собственная мастерская, игрушки, побрякушки!
— Уже по дороге домой я пожалел о сделанном. Лео Цингер — лягушонок с акульими зубами. С больным самолюбием и раздутым тщеславием. Я хорошо представляю, что ждет тебя в этом браке. Лео будет отыгрываться за все. За пренебрежение, с которым относился к нему собственный отец. За вражду между нами. За твои предыдущие отказы. Я принял решение. Завтра верну ему эти деньги до последней монеты. Будь что будет. Тюрьма… значит, тюрьма. Продам мастерскую, а ты уезжай в столицу к тетке и делай, что захочешь. Иди в обучение к доктору Крамеру. Открывай свою ювелирную лавку. Или выходи замуж, за кого велит сердце. Устраивай свою жизнь. Я готов на все ради тебя, Майя. Пойми, я всего лишь хотел передать мастерскую в надежные руки… обеспечить твое будущее. И поэтому наделал много ошибок.
Успокоив свою совесть этой тирадой, отец с благородным и страдальческим выражением на лице потянулся к графину.
Ну конечно, думала я горько. Все ради меня. И все беды из-за меня… Вот что подразумевала его речь.
Я покачала головой, не поднимая глаз.
— Ничего страшного, папа. Заплати завтра наместнику. Скажи Лео, что я согласна. Не беспокойся, справлюсь. Измываться над собой не дам. Он нас выручил, надо признать. Это было благородно.
Отец покачал головой, но от меня не укрылось, что мои слова его обрадовали. Он ждал их, этих слов, ждал, что я его успокою, и хорошая девочка не подвела.
— Благородно, ну-ну, — усмехнулся он. — Это его благородство оценивается в круглую сумму. Я иду спать, — отец тяжело поднялся из-за стола. — Утро вечера мудренее. Лео явится за ответом спозаранку.
Он подумал и добавил, словно соглашаясь на уступку:
— Не спеши с решением, Майя. Верно, брак с Лео спасет нас. Ты у меня умница и понимаешь это. Но попробую еще раз встретиться с наместником. Может, договорюсь об отсрочке. Заодно напишу мужу твоей тетки, попрошу выручить. Но, зная его скупость, особо рассчитывать на это не приходится.
Ночью мне не спалось. Я крутилась на кровати, смотрела на луну за окном и чувствовала такую тоску, как будто все хорошее в жизни уже прошло, и отныне радости будут обходить меня стороной.
А когда уснула, приснился страшный сон. Громко тикало механическое сердце, и было оно у меня в груди. За ключицей разливался страшный холод, острые зубья шестеренок царапали внутренности.
