Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна (читать полную версию книги TXT) 📗
— Вам что-то нужно, барон? — холодно осведомилась королевна, и пан Иохан удивился тому, что она знает и помнит его титул. Вроде бы, их друг другу не представляли.
— Прощу прощения, ваше высочество, — поклонился он. — Только что вы разговаривали с дамой…
— И что же?
— Мне нужно сказать ей несколько слов…
— Ничем не могу помочь вам, барон.
Ни лишнего слова, ни лишнего жеста. Совсем как механическая кукла, с досадой подумал пан Иохан. Пожалуй, Эрика и та больше похожа на живую женщину. По крайней мере, краснеет, когда он к ней обращается. А эта бледна и холодна, ни малейшего чувства ни в глазах, ни в изгибе губ. И почему она не танцует?
— Скажите, эта дама — в самом деле дракон?
— Почему вы спрашиваете?
Вопрос был задан таким тоном, что пан Иохан немедленно почувствовал себя непроходимым тупицей. Для королевны Мариши очевидным было, что посланники Великого Дракона — вовсе не шарлатаны, а настоящие, стопроцентные драконы, и она не понимала, как кто-то может в этом усомниться. Не понимала, что у кого-то в голове никак не может уложиться, что драконы видом оказались подобны людям. Может, императорская семья знала о божественной расе что-то такое, чего не знали простые смертные?
Следовало бы уйти и предоставить королевну самой себе, но пан Иохан отчего-то медлил. Он внимательно оглядел залу, но не приметил нигде знакомой вуали. Ему стало досадно, и пришла странная мысль, что женщина-дракон нарочно дразнит его. Хотя зачем бы ей это?
— Позвольте пригласить вас на танец? — неожиданно для самого себя обратился барон к королевне. В изумительных фиалковых глазах мелькнуло удивление, но холодное тонкое лицо даже не дрогнуло.
— Благодарю вас, барон, но вынуждена отказаться. Я не танцую.
Почему же? — чуть было не вырвалось у пана Иохана, но он вовремя прикусил себе язык. Еще спросил бы у королевны, не охромела ли она.
— В таком случае, прошу прощения.
Мариша молча опустила ресницы, давая понять, что приняла извинение и отпускает его.
* * *
Надлежало ждать императорского вердикта. Герцог Иштван надеялся, что исход будет благоприятным для него и его сестры: беседуя с Эрикой, ни император, ни посланники Дракона не проявили особого интереса. Он предвкушал возвращение в собственные владения и пышную свадьбу. Пан Иохан тоже предчувствовал возвращение и свадьбу, но его это предчувствие, в отличие от будущего шурина, вовсе не радовало. В сердце его поселилась какая-то непонятная печаль пополам с тревогой. Чтобы избавиться от нее хотя бы на время, он сел писать письмо Ядвисе. Барону предстояло задержаться в столице еще на два или три дня, и он полагал, что письмо доберется до Наньена быстрее, чем он.
В Дюрвишту уже приходило одно послание от сестры. Она не сообщала ничего особенного — так, обычные глупости, которыми полна голова любой восемнадцатилетней красавицы, — но строки, написанные ее легкой рукой, согрели пану Иохану сердце. Он любил Ядвисю, и ему было приятно узнать, что она здорова и весела. К тому же его изрядно повеселила ее просьба: сестра просила привезти из Дюрвишты самую модную шляпку, непременно с цветами и перьями — как будто мало их у нее уже было! Пан Иохан собирался сделать ей такой подарок, и добавить к нему кое-какие мелочи вроде шелковых перчаток, лент и кружев. В дамских штучках он разбирался не хуже модной портнихи, и считал, что у девушки должно быть как можно больше нарядных платьев — и, конечно, шляпок. Бывали, правда, такие периоды, когда семейный бюджет трещал по швам, с трудом подстраиваясь под требования последней моды, но каждый раз барон умудрялся свести концы с концами.
Шляпка, которую он присмотрел для Ядвиси, стоила маленькое состояние, и все же он не колебался ни минуты. На следующий день после приема у императора шелковое сокровище уже лежало упакованное в коробку в гостиной, готовое к отправке, а пан Иохан сочинял письмо, в котором несколько раз намекнул сестре на ожидающий ее сюрприз. Он уже предвкушал, как Ядвися будет считать часы до его возвращения.
В эту минуту появился посланник с письмом, запечатанным императорской печатью. Он передал письмо горничной, открывшей дверь; а Карина, в свою очередь, принесла его в гостиную и с книксеном отдала герцогу. Сургуч был тут же нетерпеливо сломан, и герцог стоя принялся читать послание. Оторвавшись от собственного недописанного письма, пан Иохан с любопытством наблюдал за ним. По прочтении первых же строк герцог Иштван просветлел лицом, и на губах его проступила слабая улыбка, но спустя несколько секунд брови его вдруг нахмурились, герцог поднял голову и взглянул на пана Иохана.
— Что случилось? — с беспокойством спросил тот. — Эрика?..
— Эрике позволено вернуться домой, — медленно ответил герцог, не спуская с собеседника странного взгляда. — А вот тебе, Иохани, император повелевает завтра же явиться во дворец.
— Зачем? — изумился барон.
— Этого он не пишет… разумеется.
— В таком случае, я надеюсь, все разъяснится при встрече… Но зачем я ему понадобился? — продолжал искренне недоумевать пан Иохан. — Клянусь Драконом! Кто я такой, чтобы заинтересовать императора?
— Может быть, ты сболтнул лишнее?
— Тогда бы сюда явились гвардейцы…
— Верно, — герцог свернул письмо и печально покивал каким-то своим мыслям. — Что ж, придется задержаться еще на день…
Глава 5
— Пожалуйте сюда, барон, — храня любезно-отстраненное выражение лица, гофмейстер провел пана Иохана через анфиладу комнат, запрятанных в лабиринте дворца, и остановился в небольшой полутемной гостиной. — Будьте добры подождать.
— Чего или кого мне ждать? — крикнул пан Иохан ему в спину, но гофмейстер уже вышел, тщательно притворив за собой дверь.
Барон огляделся. В гостиной не было ничего интересного, за исключением того, что эта комната, в отличие от предыдущих, через которые ему пришлось пройти, не являлась проходной. И, судя по тому, что в ней было очень тихо, она была удалена от части дворца, открытой для посетителей. Этот факт еще более усилил смятение барона, и без того пережившего беспокойную ночь. Кому и зачем понадобилось приглашать его в приватный покой?
В ожидании он присел было в кресло, но понял, что в таком положении вскоре его настигнет сон. Недосып давал о себе знать — глаза саднило, как будто в них насыпали пригоршню песка; к тому же, несмотря на волнение, барона одолевала зевота. Тогда он поднялся и принялся прилежно изучать картины, украшавшие стены гостиной. Полотна, в его понимании, оказались лишь немногим лучше тех, что висели в парадной зале герцогского дворца. Здесь пан Иохан не увидел никаких дряблых старцев. С потемневших картин на него глядели разнообразные мужские и женские лица — некоторые молодые, попадались даже симпатичные, но все без исключения до того серьезные и даже мрачные, что хотелось отвернуться и сплюнуть. Суровыми взглядами портреты ощупывали барона, и тот почувствовал себя словно на экзамене. Вот сейчас потребуют принести розги и всыпят горяченьких за невыученный урок. Неприятное впечатление усугублялось полумраком, царившим в гостиной — плотные портьеры почти не пропускали свет. Пан Иохан поежился и поспешно отошел к окну, где, как ему казалось, мрачные взгляды с портретов не могли его достать. Подумав, он раздвинул шторы, от души надеясь, что они не просто элемент декора, и за ними скрывается настоящее окно.
Окно оказалось самым настоящим. Вело оно в один из многочисленных потаенных внутренних двориков, засаженных розами. Сейчас было не время для цветения роз, и аккуратно посыпанные песком дорожки пустовали, никто не прогуливался по ним, вдыхая сладкий аромат и любуясь алыми и розовыми атласными лепестками. И все-таки пану Иохану нестерпимо захотелось выйти из сумрачной тихой гостиной в этот розовый садик. Он подумал, что за другими портьерами вполне может скрываться застекленная дверь, ведущая во двор, но проверить свое предположение не успел: за спиной послышалось шуршание женских юбок, пахнуло травянистой свежестью.
