Доза (СИ) - "KrisssTina V" (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
Было больно даже смотреть на него.
Столько усилий, смерть Дамблдора, и все напрасно. Ей хотелось найти слова, чтобы поддержать его, успокоить, дать знать, что все еще можно исправить. Но, признаться честно, все они были слишком разбиты, чтобы поверить в это.
– Я не вернусь в школу, – после долгой паузы сказал он.
Гермиона посмотрела на Рона. Его спокойная улыбка дала понять – они думали об одном и том же.
– Ты хотел сказать «мы», – произнесла она.
Перед ней появилась тарелка с тостами и кубок с тыквенным соком. Аппетита не было, так что она принялась крошить тост на мелкие кусочки, чтобы чем-то занять руки.
– Я не могу просить вас о таком.
– Ты совершенно ничего не смыслишь в дружбе, Гарри Поттер, – произнесла она и впервые за последнюю неделю почувствовала в собственном голосе нотки веселья.
Рон стукнул своим бокалом о ее кубок. Потом сделал глоток и принялся жаловаться на недостаток сахара в лимонаде.
Все казалось таким привычным – то, как они препирались, шутили и смотрели друг на друга. Но в то же время, теперь все было иначе. Траур. Он простреливал каждый их вдох черной нитью, и никто теперь не улыбался искренне. Даже если очень хотел. Улыбка вырастала и гасла, как слабый уголек пламени.
Гермиона потерла глаза.
– Какой у нас план? – спросила она.
Гарри поднял на нее глаза.
– Вы серьезно хотите сделать это? Покинуть школу, отправиться на поиски крестражей со мной?
Рон запихал в рот виноградину и ответил, жуя.
– Ну, мне нужно выбирать между этим и перспективой провести каникулы, убирая дерьмо за драконами Чарли в Румынии. Твоя компания определенно приятнее.
Гермиона мягко рассмеялась в кубок.
Слезы навернулись на глаза, и она тряхнула головой, избавляясь от них.
Надо было дышать.
Дышать и стараться не рвать на себе волосы от тоски и скорби, от боли, от невыплаканных бесконечных извинений перед самой собой, перед ним за то, что сделала.
Надо было не думать. Паковать чемоданы и размышлять о том, что с ними будет дальше. Куда они пойдут? Все не будет просто – все никогда не было просто. Каждый раз они спотыкались на собственных же идеях, падали и сдирали колени. Война дышала им в спину, и Гермионе нужно было каждую минуту заставлять себе думать трезво. Искать решения. Учиться не вспоминать.
В ту ночь, когда Хогвартс погрузился в черный и все студенты, учителя, волшебные существа и даже привидения замолчали, отдаваясь скорби, Гермиона написала на листочке:
«Прости меня. Прости за то, что не послушалась. За то, что была строптивой и глупой. За то, что не дала нам шанса, за то, что не отговорила тебя, за то, что в последнюю нашу встречу посмотрела на тебя с ненавистью. Прости за то, что убила тебя».
В первую ночь она не спала. Во вторую – проснулась с раздирающим горло криком. В третью – сгребала футболку Джинни в кулак и, всхлипывая, шептала: «Пожалуйста, будь живым, будь живым».
На четвертый день до Хогвартса дошли слухи, что Малфой жив. Тут и там студенты шептались о новых действиях Пожирателей, а Гермиона вслушивалась, выдергивая слова, буквы, намеки из разных контекстов. Она заставляла себя дышать, потому что эта функция перестала работать автоматически, когда она увидела лужу крови под бездыханным Малфоем и черноту, смыкающуюся вокруг него.
Она так и не смогла найти то заклинание в других школьных книгах, хотя проводила в библиотеке все свое время.
Снейп исчез.
Учебник Принца-Полукровки исчез вместе с ним.
После обеда, выходя из гостиной, она наткнулась на Виктора. Он выглядел так, словно ждал ее тут, у портрета Полной Дамы, которая так же, как и все, до сих пор не могла оправиться от произошедшего.
Гермиона улыбнулась, шагнув в сторону Крама. На нем была его обычная одежда – джинсы и куртка. Никакой спортивной формы. За спиной рюкзак.
– Пришел попрощаться? – она спрятала ладони в карманы. Было неловко стоять с ним рядом и говорить после всего, что случилось, но Гермиона не держала зла на Виктора. Все, что он делал было только ради ее блага.
– Мне здесь незачем оставаться.
Он не ответил ей улыбкой. И Гермиона заметила, что его акцент снова стал ярче, грубее.
– Куда отправишься?
Виктор пожал плечами.
– Пока не решил.
Они замолчали. Теперь между ними висели камнем недосказанность и тяжелое чувство вины. У него – за то, что запер, за то, что пошел против ее воли. У нее – за то, что так и не смогла найти в себе ответные чувства.
– Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.
Гермиона попыталась пошутить:
– Не заставляй меня садиться на метлу.
– Нет. Моя просьба гораздо проще. Я хочу, чтобы ты пообещала, что если все станет очень плохо или очень хорошо, то ты найдешь меня, где бы ты ни была. Будет достаточно пары строк, и я приеду. С любого конца света.
Его глаза сияли, когда он говорил это.
Гермиона мягко улыбнулась ему.
– Я обещаю.
И только после этого Виктор улыбнулся в ответ. Он взял ее ладонь в свою, склонил голову, как тогда, два года назад, приглашая ее на школьный бал. Осторожно коснулся пальцев губами.
– Я всегда буду ждать нашей встречи, Гермиона Грейнджер, – произнес он и, поправив рюкзак, развернулся, чтобы уйти.
Он сделал пару шагов, и вдруг остановился нерешительно. Повернул голову вполоборота, тяжело вздохнул. Он словно не хотел произносить этих слов, но был вынужден.
– Я поклялся, что больше не стану ему помогать, – произнес он. – Это в последний раз.
Гермиона нахмурилась.
– О чем ты?
Виктор на секунду прикрыл глаза.
– Каждый имеет право попрощаться, ведь так? – сердце забилось, как ненормальное. Он даже еще ничего не сказал, а Гермиона уже чувствовала, как тело предательски слабеет, колени становятся ватными, а в глазах начинают плясать темные пятна. – Будь на мосту через десять минут, Гермиона. Пожалуйста.
Это тихое «пожалуйста» было не его, Виктора просьбой. Она буквально видела, как это слово произносят чужие губы.
Во рту стало сухо, к горлу подступил ком. Весь замок словно сморщился и высох, стены стали давить на нее, а потолок со скоростью света опускаться на ее голову.
Она сделала вдох. Огляделась и, зажимая рукою рот, побежала.
Ей показалось, что прошло несколько лет. Так странно было видеть его. Он стоял и рассматривал гладь воды, опираясь локтями о бортик. Ветер зарывался в его волосы и бросал их ему на лицо, но он не шевелился, чтобы убрать их.
Гермиона остановилась, тяжело дыша.
Угомонить бешено стучащее сердце не было ни единого шанса. Ни единого.
Живой.
Настоящий и живой, из плоти и крови, все такой же высокий, надменный, красивый.
Он не мертв. Он перед ней.
Нужно было сказать что-то, чтобы обнаружить свое присутствие, и Гермиона выпалила первое, что пришло ей в голову:
– Знаешь, если Гарри увидит тебя здесь, то ты будешь мертв.
Губы Малфоя согнулись в полуулыбке.
– Ты тоже считаешь его избранным? – ответил он, не поворачиваясь.
Гермиона приблизилась еще на шаг.
– Не избранным. Но особенным. Он все изменит, Малфой, как бы вы ни пытались...
Это «вы» словно скребнуло по нему осколком стекла. На долю секунды он сморщился, но вскоре его лицо снова стало непроницаемым. И тогда он выпрямился, поворачиваясь к ней.
Она ждала, что ее натянутые словно струна нервы лопнут, и она упадет без чувств. Но стояла и смотрела, а он смотрел в ответ. Скользил взглядом по ее лицу, как будто выискивал что-то. Что он искал? Прежнюю Грейнджер? Ту, что никогда не влюблялась в него Грейнджер?
А ведь он сделал это. Она никогда и помыслить не могла, чтобы захотеть такого, как он. Полюбить такого, как он.
Это Малфой, это все Малфой. Он толкнул ее в эти чувства, не позволив даже сделать последний спасительный вдох. И вот теперь, год спустя, они тонули оба.
– Начинается война, Грейнджер, и я хочу...
