Осторожно, женское фэнтези. Книга 1 (СИ) - Шевченко Ирина (книги онлайн .TXT) 📗
— Почему ты уверен, что та женщина — вероятность меня? — спросила я эльфа, продолжая считать трещины на плитах. — Она может быть кем угодно.
Не то, чтобы мне не хотелось ее судьбы, наоборот — хотелось. Уютный домик, яблочный пирог, мужчина, с которым прожита долгая и счастливая жизнь, и чувства, не утратившие с годами света и нежности. Конечно, хотелось. Наверное, потому и задала этот вопрос — чтобы убедиться наверняка.
— Так говорят, — отозвался Грайнвиль. — Говорят, что попасть в другой мир человек может лишь по пути, связывающему все его возможные судьбы.
— Но кто подтвердит, что это действительно так, а не иначе?
— Были те, кто знал. Они сказали моим предкам. А я говорю тебе.
— Драконы?
Эльф не ответил.
Остановился. Мягко развернул меня к себе. Сжал тонкими пальцами мои ладони.
— Не ищи доказательств, Илси. Это так, просто поверь. И не ищи больше другие миры. Это опасно.
— Почему?
— Я уже сказал: ты можешь остаться там навсегда. Бывают, что маги погружаются в подпространство, чтобы работать с плетениями, и не возвращаются. Умирают для этого мира. А в другом не живут, а лишь наблюдают чужую жизнь. Ты можешь захотеть остаться в одной из своих версий. Какое-то время будешь радоваться этому. Будешь думать, что управляешь новой судьбой. Но вскоре забудешь себя прежнюю, и новая судьба будет управлять тобой. В одном мире может быть лишь одна версия одного человека. И это будет изначальная версия, и никак иначе.
С этим я поспорила бы.
Изначальная версия для Трайса — Элизабет. А я — пришлая, мне следовало раствориться в памяти и мыслях Элси, как это было, пусть всего на несколько минут, когда я оказалась мире той рыжеволосой женщины и ее “противного старикашки”. Но не растворилась. У меня был доступ к ее памяти, и эмоции порой прорезывались, обычно мне не свойственные, но я оставалась собой, как и обещал Мэйтин.
А в том, что Элси — местная версия меня, я не сомневалась с первой секунды, как услышала объяснения Грайнвилля. Я сама написала это. В своей книге, в самом первом абзаце: “Меня зовут Элизабет Аштон”. Но если нужны другие доказательства, они есть. Простейшее уравнение. Когда “а” равно “с” и “b” равно “с”, то “а” равно “b” — без вариантов. В доме, пахнущем счастьем и яблочным пирогом, у нас с Элси была одна и та же версия, обе мы на несколько бесконечных мгновений окунулись в одну и ту же память, успев испытать одни и те же чувства.
Не это ли имел в виду Мэйтин, говоря, что пойму, что случилось с Элизабет, когда смогу ответить на вопрос, кто она такая?
И, кажется, я поняла. Ничего с ней не случилось. Во всяком случае, она так думает. Бог-мальчишка просто поменял нас местами. При слиянии сознаний я, а не она оказалась доминирующей личностью. И сейчас Элси воспринимает мои мысли и поступки как свои. Вот почему Мэйтин так беспечен и смеется над моими страхами по поводу мною самой придуманной версии меня же. Когда я вернусь в свой мир, он, должно быть, просто заберет у нее лишнюю память, и Элизабет продолжит жить, уверенная в том, что по собственной воле перевелась на целительский, затеяла расследование загадочных исчезновений, вступила в анонимный бойцовский клуб… И все остальное, что я делала и еще сделаю — это тоже будет ее.
— Почему ты молчишь? — Грайнвилль еще держал меня за руки.
— Думаю.
— О чем?
Он разжал пальцы, отпуская меня, и я тут же отвернулась. Пошла неспешно по дорожке, глядя уже не под ноги, а на росшие вдоль обочины кусты, выискивая на тонких веточках набухшие почки…
— Почему об этом никто не знает? О том, что ты рассказал мне?
— Об этом все знают, Илси, — в голосе эльфа послышалось что-то похожее на удивление. — Я не открыл тебе великую тайну. Но подобные случаи — редкость. И нет прямых доказательств существования иных миров. Поэтому ты не найдешь упоминания о таком в своих учебниках. Разве только в сборниках легенд. Люди не способны принять истину без доказательств. Я знаю, потому что верю. Ты веришь, потому что знаешь. Но другим тяжело будет принять твое знание. Даже если ты расскажешь им о своем путешествии. Поэтому…
— Мне лучше никому ничего не рассказывать, чтобы меня не приняли за сумасшедшую? — усмехнулась я с горечью.
Люди не верят древним легендам до тех пор, пока они не оживают у них на глазах. Как та легенда о ритуале, способном изменить реальность.
— Тебе лучше совсем забыть об этом, — сказал эльф. — И не пытаться снова попасть в чужой мир. Чужие миры не для тебя. Твой — здесь. Держись за него. Это — мой совет друга.
— Спасибо.
Мы простились на ступенях лечебницы, преодолев в молчании остаток пути. Мне о многом еще хотелось его расспросить. И о промежуточном уровне, и о терминале, и о других мирах. И о драконах, хоть он вряд ли ответил бы, но можно было попытаться. И об эльфах. Понять, почему они такие: хранят тайны, которые совсем не тайны, и неукоснительно соблюдают кажущиеся людям нелепыми законы… Но мысли перепутались, и не нашлось нужных слов. А Грайнвилль, рассказав мне все, что собирался, уже не видел нужды говорить о чем-либо.
— До чего занятные у вас знакомые, мисс Аштон, — опустив приветствие, объявил мне Грин, с которым я столкнулась в холле. Доктор, в пальто и шляпе, с кожаным саквояжем в руке, стоял у окна и, несомненно, видел, кто провожал меня до крыльца. — Сначала оборотень с букетом, теперь эльф. Есть еще интересные экземпляры в вашей коллекции?
Я привычно напряглась, приказав себе вспомнить, что далекие от положительных эмоции, которые будит во мне этот человек, — всего лишь реакция лишенного магической защиты организма, и даже улыбку смогла выдавить:
— Есть, конечно. Вы, например.
Шутка не удалась. Грин нахмурился, заставив меня испытать знакомый иррациональный страх и желание скорее закончить разговор.
— Меня не будет до полудня, — прежде чем я успела сбежать, предупредил мужчина. — А на два назначена операция.
Я рассеянно кивнула и лишь потом поняла, почему он вдруг отчитывается передо мной: к единорогу сегодня не пойдем.
Жаль, мне хотелось поговорить с ним о том, что я узнала от Грайнвилля. Возможно, мое чудо чудное помогло бы избавиться от остатков сомнений.
Но их не так много и осталось.
Теперь я знала, что не просто “дописываю” историю Элизабет — я устраиваю свою судьбу. Ту судьбу, которая могла бы быть моей, родись я в этом мире. Можно сказать, не для чужого человека стараюсь.
Это вносило дополнительный стимул.
Только все равно грустно…
Но откуда Грин знает, что те цветы принес именно оборотень?
Я споткнулась об эту внезапную мысль, остановилась и обернулась через плечо, но целителя уже не было в холле.
See more books in http://www.e-reading.club
