Шулер (ЛП) - Андрижески Дж. С. (читаем книги TXT) 📗
Недоумение искажает его черты. «У меня его нет, Элли».
«Он у меня, - говорю ему я. - Ты дал мне его, помнишь? На корабле? Но у меня есть лишь цифры. Мне нужно, чтобы ты придал им смысл. Ты сможешь вспомнить достаточно, чтобы сделать это?»
Его глаза сияют слабым светом. Но там что-то присутствует, какой-то проблеск узнавания. Я могу лишь надеяться, чтобы этого оказалось достаточно.
«Да, - говорит Ревик, все ещё сосредотачиваясь. - Думаю, да».
Я снова целую его; ничего не могу с собой поделать. Во время поцелуя я слышу это - шепоток цифр. Этот звук я не переставала слышать месяцами.
Я поднимаю взгляд на Ревика. Увидев его отрешённый взгляд, я трясу его руку, крепче стискиваю его. «Ревик, послушай меня. Ты работал на Вэша. Ты был нацистом для Вэша. Ты помнишь? Ты позволил им завербовать себя. С тех самых пор ты носил в себе порядок преемственности. Для Вэша. Для всех нас».
Сомнение отражается на его лице.
Мгновение спустя он качает головой. «Нет, Элли».
«Не спорь со мной, Ревик... я знаю, что это правда. Просто доверься мне. Доверься мне в этом, пожалуйста. Ты - один из хороших парней. Не позволяй себе умереть. Пожалуйста».
Я проникаю своим светом в него и чувствую его реакцию, когда показываю ему цифры. Даже в смятении его свет легко соединяется с ними, со знакомостью, которая ясно видна в этом пространстве. Я наблюдаю, как он отпирает ключ к порядку преемственности, пока это не становится видимым и для меня.
Все это простирается вокруг нас чёткими геометрическими фигурами, вращающимися в визуальном математическом танце, от которого я не могу отвести взгляда. Во всем этом присутствует красота, вопреки тому, для чего это применялось. Я вижу эту красоту. Чувствую её. Меня охватывает восторг при осознании, что это сделал он.
Я вижу работу Ревика - работу его разума.
«Я вижу это, - говорю я Ревику, и это восхищение звучит в моих мыслях. - Ты видишь?»
Когда вокруг нас загораются цифры, в его глазах отражается лёгкое изумление.
«Да», - отвечает Ревик.
«Они наготове, - говорю я ему. - Вэш и остальные. Думаю, я сумею подать им сигнал. Жди меня, - я снова целую его. - Я люблю тебя. Жди меня. Пожалуйста».
Его взгляд изменяется. Прежде чем Ревик успевает заговорить, его силуэт меркнет.
Меня охватывает ужас, такое чувство, будто меня разрывает на две части. В глубине души я мельком ощущаю, что могу больше никогда его не увидеть.
Затем я оказываюсь одна в этой бескрайней бездне темноты.
Но в крошечных фрагментах живёт свет, и я наконец-то знаю, что именно мне нужно сделать.
Вытаскивая цифры - цифры Ревика - из моего света, я накладываю их на модель самой Пирамиды...
... и отпечатываю порядок преемственности одновременно в каждом видящем из сети Шулеров.
Делая это, я знаю.
Я все это время знала, кто Глава.
Глава 49
Осознание
Один видящий тихо наблюдает из тёмного, удалённого уголка Пирамиды, где он прячется.
Расщелины присутствуют даже здесь, даже в групповом сознании.
Места, где можно спрятаться между связями, создаваемыми Пирамидой. Места, куда остальные нечасто суются, где конструкции находятся внутри конструкции, и можно исчезнуть между серебристыми нитями, стать буквально шёпотом в хитросплетении пейзажа.
Структура вращается в призматическом танце, каждый свет соединён с каждым светом.
Он прячется в этом танце, неподвижный как сама смерть.
Непросто оставаться невидимым, скорчившись среди этих светящихся нитей, и все же Пирамида - его дом. Она охватывает все, что ему знакомо, ужасающее и великолепное. Она скрывает его от бездны. Её музыка убаюкивает его, поёт для него в темноте.
По той же причине он чувствует, когда приближается она.
Её музыка отличается от его музыки. Настолько отличается, что он мгновенно узнает, когда она входит в его дом. Он ощущает противоречие, хаос, который она вызывает. Он чувствует её с Галейтом.
Долгое время он гадает, что же она там делает.
Затем, словно из ниоткуда, он видит это.
Порядок преемственности аккуратно разложен перед ним - карта, связывающая каждого Шулера со следующим, расстелена перед ним идеальными, прекрасными линиями. Как и его братья и сестры, он ищет Главу, пытается просчитать, сколько шагов отделяет его от высочайшей, самой желанной позиции.
Пирамида трясётся.
Он рефлексивно делает свой свет ещё более приглушенным.
Ему требуется секунда, чтобы осознать, что вызвало такую нестабильность.
Они убивают друг друга. Всюду вокруг него видящие нападают на видящих, наносят друг другу удары, пытаются уничтожить друг друга. Видящие нижних уровней атакуют света тех, кого видят над собой, делают паузу лишь для того, чтобы дать отпор тем видящим, которые ударяют по ним снизу.
Он видит, как света мерцают и гаснут. Он видит вокруг себя смерть, боль. Амбиции, страх и триумф воюют со всех сторон вокруг серебряных нитей. Давно сдерживаемые обиды вспыхивают в темноте, превращаясь в ненависть и жаркие вспышки света. Он смотрит, как они кормятся друг от друга. Тишина и рябь светового шоу оказываются там, где Шулеры пытаются приглушить себя, как и он, пытаются исчезнуть.
Однако уже больше половины вступило в бой.
Териану повезло. Повезло, что его не хватятся.
Он чувствует дрожь структуры. В этот раз она трясётся сильнее, опаснее. Он все ещё не видит место преемника, но подбирается ближе, поднимается выше, ищет, не переставая шарить в металлической тьме. Он считает каждое место в иерархии, следует за каждым элементом, соединяющимся с другим. Он игнорирует весь хаос, сосредоточившись на одной цели, прослеживает всех до самого верха, где висит его свет.
Но вот он уже ничего не видит.
Там тихо, и он один.
Наконец, он осознает причину.
Волнение вспыхивает в его свете, так что он на мгновение делает себя видимым. Он едва чувствует последовавшие за этим удары, едва слышит треск в нескольких ветвях его aleimi. Они не могут его коснуться. Уже нет. Улыбка освещает все его существо.
Он занимает место преемника.
Он. Один лишь Териан.
Как только на него нисходит понимание, он уже подаёт сигнал.
Глава 50
Пирамида
Президент Дэниэл Кейн моргнул, чтобы сфокусировать взгляд.
Нахмурившись, он посмотрел вокруг на преимущественно пожилые лица. Что-то не так. Он чувствовал это каждой частицей своего живого света. Ему нужен кто-то за столом, кто тоже почувствовал бы это. Кто-то помимо Итана, который отсутствовал по очевидным причинам.
Кейн едва заметил молчание, пока обводил взглядом овальную комнату.
Пока госсекретарь не нарушил тишину.
- Сэр? - как обычно, мужчина говорил так, словно у него вот-вот случится сердечный приступ. - Сэр, - повторил он, и Кейн знал, что он так и будет повторять, пока Кейн не повернётся и не посмотрит ему в глаза.
Как только он это сделал, госсекретарь продолжил тем же слегка задыхающимся голосом.
- Террористов изолировали, сэр, - сказал он, заливаясь ещё более темно-красным румянцем. - Кажется, они больше не дают отпор. Премьер-министр спрашивает, по-прежнему ли вы настаиваете на воздушном ударе. При таком подходе на данный момент будет примерно 40-55 человек потерь среди мирного гражданского населения, сэр, даже с учётом эвакуации. Они больше не считают такой подход необходимым. Их офис национальной безопасности теперь рекомендует запустить газ на верхние этажи перед тем, как открывать стрельбу. Я правда думаю, что вам стоит рассмотреть этот подход, сэр...
Кейн поднялся на ноги.
При нормальных обстоятельствах он бы улыбнулся, даже пошутил. Однако его способность играть эту роль испарилась тридцать минут назад, когда сеть сообщила, что им не удаётся определить местоположение его друга, доктора Ксарет - то есть, настоящей Ксарет.