Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Служители Ленны не встревают в мирские дела, — покачал головой та Старрен. — Но я не знаю, кто ещё способен на…
Шеддерик не дослушал.
Он осторожно поднял Темери на руки, попросил:
— Постелите ваш плащ на ковёр у камина. Не откажите в помощи будущему арестанту…
Плаща Старрену было жалко, но он не стал колебаться. От происходящего в этой комнате веяло жутью и отчаянием. До конца он ещё не решил, как относиться к тому, что увидел и услышал за последние часы, но отступать тоже не собирался. Кто бы что ни говорил, а в прошлом Старрен был прекрасным командиром экспедиционного судна. И, несмотря на четыре серьёзных шторма и стычку с пиратами — в самом конце пути, он всё же довёл свой корабль домой, на острова. А капитаны бывшими не бывают.
Между тем Шеддерик уложил Темери на плащ, а сам принялся деятельно перебирать, ощупывать перины, подушки, простыни, одеяла — всё из чего состояла постель Темери.
И быстро нашёл.
Первая вешка нашлась между двумя нижними перинами. Вторая — пряталась у ножки. Третья — в подушке…
Четвертую нашёл Старрен — она была спрятана в изголовье.
Вешки, все четыре, были приметные, резные. С ярким оранжевым навершием.
— Знакомые, — ухмылка Шедде не предвещала ничего хорошего сиану, который их создал. — Знакомые поделки…
— Шедде, — озабоченно напомнил Роверик, — Ты только его сразу не убивай. Иначе Шанни мы никогда не вызволим!
— Да.
В словах призрака был смысл. Шеддерик всё с той же ухмылкой стянул с левой руки перчатку и осторожно коснулся пальцами одной из вешек, словно погладил. А потом и других.
— Осталось выяснить, кому из сианов в цитадели внезапно стало дурно.
Старрен уже почти сорвался выполнять этот странный приказ, столько в нём было силы, но увидел, что это уже сделал незаметно вернувшийся южанин — несколькими жестами объяснив прихваченным по пути гвардейцам, что от них требуется. Те понятливо кивнули и отправились исполнять.
— Старрен, тебе следует отдохнуть. Если желаешь, прикажу чтобы тебя и вправду вернули на корабль. Вчера случилась попытка переворота, сегодня… сам видишь. Здесь и вправду опасно.
— Может я и «медный лоб», как говорят матросы, но всё же, надеюсь, не дурак. Значит это и есть твоё проклятье. И ты не знаешь, как оно могло коснуться… твоей мальканки?
— Да это как раз проще простого. Она отважная, совершенно не умеет соизмерять силы. Она всё хотела попробовать сама его снять, как привыкла в монастыре, да я не давал. А тут, может, нашла какую-то лазейку, и попалась. Попалась… Ровве! А ты сам… ты можешь до неё добраться?
— Могу. Я же её Покровитель, чтобы вы знали, благородные чеоры.
— А её сюда привести? — обрадовался решению ифленский посланец.
— В виде призрака? Я могу, но чеора та Хенвила это вряд ли устроит.
— Ничего не поменялось, — невесело прокомментировал Шеддерик, — мир рушится, а Ровве смеётся.
Темери снова хрипло вскрикнула, изогнулась от боли, почти скатилась с плаща. Шедде метнулся к ней, обнял, оберегая свежие ссадины и синяки, прижал к себе, чтобы не разбила голову. Первый допрос не был длинным. Скоро наступит передышка.
— Я буду с ней.
Что бы ни случилось. А если не удастся помочь — что же. Всегда наготове вариант с жуфовой саругой.
Да, чеора Вартвила допрашивали пять дней. Долгих пять дней. Пока он не признался во всём — в том, что совершил и в том, чего не совершал.
А потом он умер — в камере, в одиночестве, от потери крови и полученных ран.
Шеддерик никогда не позволит, чтобы рэта Итвена в полной мере пережила то же самое.
А значит, времени у него крайне мало. Совсем нет времени.
Правда, понимание этого ничуть не помогало понять, что делать прямо сейчас.
Время стекало по столбикам свечей и замирало на краях чашечек.
Пришёл лекарь-ифленец с учениками. Как-то незаметно оттеснил от Темершаны обоих чеоров, начал вполголоса отдавать распоряжения своим людям. Незаметно вошла и присоединилась к ним Дорри, служанка рэты.
— Хенвил, — вернулся к самому первому вопросу отошедший к окну чеор Старрен, — ты же хороший человек, моряк, дворянин. Зачем ты вообще влез в этот дурацкий заговор? Как будто у Императора мало врагов и без тебя.
— Я не враг Императору. — Шедде не сводил глаз с лекаря. Верней, с его рук, занятых сейчас перевязкой.
— Бумаги, полученные мною от него лично, говорят об обратном…
Бумаги. Что-то в голове внезапно перещёлкнуло. Бумаги. Конверт не был запечатан, но это не важно. На каждом документе в нём стояла подлинная, заверенная сианом подпись Императора.
— Скажи-ка, чеор та Старрен…
— Что?
— Когда на островах стало известно, что наместник Хеверик умер? Он умер в конце осени. За проливами бури в этом году начались намного раньше. Корабли морской цепочки должны были уже убраться в порт.
Шеддерик с силой потёр лицо — он был готов говорить на любую тему, лишь бы сейчас не возвращаться к главной: Темери может умереть. Она уже умирает. И вина — на нём…
Отвлечься от этого безнадёжного понимания не получалось, но почему-то чеор та Хенвил не хотел, чтобы собеседник это увидел. Нет, мнение Старрена тоже не имело значения сейчас; что-то другое заставляло поддерживать разговор.
Наверное, это та же магия, которая позволяет курице с отрубленной головой сделать ещё несколько шагов по палубе. А паруснику, потерявшему ветер — ещё некоторое время плыть вперед по неподвижной глади воды.
— Я не люблю загадки, Хенвил. Что ты хочешь сказать?
— В обвинении, которое я успел просмотреть, написано не только, что наместник Хеверик умер. Написано, что он был убит, убит мной. Посредством заговорённых саруг, которые я раздобыл у чернокрылых. Ну, вроде, я давно с ними имею дело.
— А это не так?
— Наместник умер после закрытия навигации. Императору неоткуда было узнать подробности. Если, конечно, он сам, верней, его доверенные слуги, не причастны к этому. Убийство наместника Хеверика нам удалось раскрыть ещё до Переступов, виновные были наказаны. Все документы, записи допросов — у Гун-хе.
— Так ты обвиняешь Императора? Бред! Ну, бред же, Хенвил! Зачем Императору такая мелочная месть, да ещё через столько лет? Хеверик давно был прощён, он появлялся при дворе.
— Отец, как только почувствовал, что его жизнь в опасности, тут же вызвал из Коанеррета меня. Думаю, на это император и рассчитывал. В Цитадели меня легче достать. А сам Хеверик боялся за жизнь младшего сына даже больше, чем за свою, он взял с меня слово, что я никуда не уеду и буду помогать Кинрику та Гулле в любых начинаниях.
— Светлейший чеор та Эммегил четыре дня назад прислал мне на борт своего сиана. Он сообщал, что смог раскрыть ваш с братом план — убить Императора и получить власть на островах, но что вы его подозреваете. Он прикладывал и список ваших сторонников, в том числе и в столице. Это внушительный список. А в свете гибели вашего отца и других вестей с Побережья эти новости сами за себя говорят. Как ты понимаешь, я просил светлейшего ничего не предпринимать до того, как мы прибудем. И всё больше убеждаюсь, что он был прав.
— Такерик та Эммегил тоже родня Императору. Но в отличие от Хеверика Хенвила он всё ещё пребывал в опале. Может, хотел таким способом выслужиться. А может, ему уж очень хотелось усесться во главе стола в пиршественном зале тоненгской Цитадели.
Шеддерик запрокинул голову и зажмурился. Тема себя исчерпала, не принеся ни облегчения, ни ответов.
Но тут, как нельзя более вовремя, снова появился Гун-хе. Его сопровождали гвардейцы, которые под руки тащили аж двоих сианов.
Одного Шедде помнил хорошо. Старик, который присутствовал на допросе своего коллеги чеора та Манга. Старик служил Эммегилу, так что его следовало допросить первым.
Правда, он едва стоял на ногах, хрипло дышал, а кожа его была синюшно-бледной.
Второй был молод, коренаст. Шеддерик его видел всего раз или два. Один из тех, кого наняли проверять на магические аномалии старые и необитаемые части замка. Вроде бы.
