Одуванчик в тёмном саду (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Ментальные образы маленького домовенка были предельно просты и понятны. А ведь действительно… сейчас мне нужнее всего просто забиться в какое-то укромное место и прийти в себя. Желательно в одиночестве…
Тайное место, о котором знают только улеши — что может быть лучше?
Уже несколько часов спустя, когда немного опомнилась и осмотрелась, я поняла, как мне повезло. Эта сплетенная из веток хижина была “учебным полигоном”, где улеши, бог знает с каких древних времен, прятали и натаскивали своих малышей. Учили их человеческому быту и тому, как правильно “зарабатывать пищу”.
Так что, здесь было практически все, что нужно для жизни. Крыша над головой, еда, вода, постель… почти нормальная мебель, тоже плетеная.
А еще здесь было тихо, безлюдно… и можно было всласть нареветься в подушку. Пожалеть себя. Пожаловаться, какая я несчастная, и какой ОН козел. Даже поругаться матом, вслух. Благо, никто и никогда не услышит.
Я предавалась этому занятию почти до самого рассвета, а потом заботливый домовенок притащил мне кофе с замковой кухни.
На мое удивление он ответил довольным писком — Повелитель РАЗРЕШИЛ мне брать все, что я хочу. Значит, если я попрошу, Шойшо имеет право принести мне все, что душеньке моей угодно.
Я сначала удивилась, а потом…
Нет, мне все еще обидно. Но первый шквал уже пронесся, буря в душе утихомирилась, и, слава богу, вышел из коматозного состояния мозг.
Неужели я так просто сдамся? Развернусь и уйду только из-за того, что мой любимый мужчина на пике стресса сорвался и повел себя как последний дебил?
Ой ли… Дина-Дина, не пора ли вспомнить, как Верой была? Вне всякого сомнения, мужчина-истерик, это не наш фетиш. Но, как говорится, один раз не… показателен.
— Шойшо, а ты можешь принести мне ВСЕ, что я захочу? Совсем ВСЕ?
— Господин разрешил все, — утвердительно мотнул челкой пушистик.
— Так… а узнать, где сейчас сам господин, и что он делает, можешь? И потом рассказать мне?
— Конфету дашь? — после длинной паузы поинтересовался маленький вымогатель и застенчиво потупил глазки.
Я поневоле рассмеялась. Ох… кажется, неподъемная плита обиды, давившая на грудь, дала трещину.
Когда через два часа я выслушала доклад домовенка, сомнения окончательно растаяли в утренней дымке.
Ищет, значит… опомнился, значит… осознал.
И что теперь? Пусть поищет подольше? Вроде как пострадает, помучается… Н-да.
Детский сад. “Не подходи ко мне, я — обиделась, я — обиделась, раз и навсегда”… В свое время меня дико бесила эта песня, эта певица и этот клип.
Что за извращенный мазохизм — смаковать страдания любимого человека, когда он уже и сам понял, что был неправ? Никогда так не делала и сейчас не собираюсь. Да у меня камень с души свалился, как только я услышала — ищет! Балбесина, придурок психованный! Ищет! С ног сбился.
Нет, сама я к нему не побегу. Вот не могу пока. Зато у меня есть одна интересная идея… как в сказке про умную жену и ее мужа-короля.
“Уходи и забирай все, что тебе нужно!”
Прекрасненько… я уже ушла, осталось забрать из замка самое необходимое.
Виланд:
Проснувшись, я сразу понял, что нахожусь не в допросной, где мы с Илом в итоге уснули. Солнечный свет пробивался откуда-то слева, позволяя разглядеть переплетенные ветви над моей головой. Очень плотно переплетенные — капля не просочится.
Куполообразная хижина, высокая — уверен, встав, смогу выпрямиться в полный рост. В самом высоком месте и невысокий орк поместится, не то что я. А вот просторным я бы этот шалашик не назвал. Два невысоких орка, от силы… черт побери!
Медленно усевшись на лавке, тоже сплетенной из веток, я поморщился, — голова болела, во рту как гролы нагадили. Пришлось слегка помагичить, чтобы прийти в норму. Только после этого я огляделся более внимательно: в хижине пусто, вход занавешен лианами, в маленькое окошко светит солнце. На полу тоже плетенка, у дальней стены стол и полки.
Слышно, как вокруг птички чирикают. Тавур орет, как обиженный минотавр. Где я, черт побери?!
Тот, кто меня сюда перенес, оказался заботливым — выдал подушку, накрыл пледом, стащил и поставил возле лавки сапоги.
Я только потянулся за ними, как посреди хижины возник знакомый улешик с кувшином в лапах. При виде меня он испугался, пискнул что-то непонятное, чуть кувшин от страха не уронил, но едва успел поставить его на стол. И с ментальным воплем: «Дина!» промчался мимо, на улицу.
Я задумчиво покрутил в руках сапог, размышляя, что Дин, которым добровольно служат улеши, в моем мире не так уж много.
— Проснулся, Твое Властелинство?
Когда в дверях показалась моя эльфийка, я даже не удивился. В коротеньком простеньком платье, с пучком какой-то зелени в руках. Родная и домашняя. Мне даже на секунду показалось, что все вчерашнее — очередной кошмар, и на самом деле ничего не было.
Ни амулета этого… ни моей глупости… и ее растерянного непонимающего взгляда. Не обвиняющего, не обиженного, растерянного… Никогда не забуду, наверное.
Да, я должен был проверить это проклятое кольцо, стянуть его с нее… и дать ей возможность все объяснить, а не вести себя как упертый баран. Если бы я спокойно разглядел этот дурацкий амулет, то понял бы, что он — подмена. А потом и принцип его работы тоже понял бы. Сам. Если бы не пошел на поводу у своей боли и обиды. Но тогда так больно было… черт побери!
А сейчас — стыдно. Смотрю в ее спокойное осунувшееся лицо и полным мудаком себя ощущаю.
— Пить хочешь?
— Не отказался бы.
Ведем себя так, словно, и правда, ничего не было. Хотя, а чего я от нее жду? Осуждения? От Дины?
— Пойдем, полью. Умоешься. Ты похож на помятого гоблина, — объявила она мне, все так же спокойно, будто мы вчера и не ругались.
— Одни вы, эльфы, красавцы, — пробурчал я в ответ, чувствуя, как настороженность и вина сменяются подозрительной веселой бесшабашностью.
— Еще б кто-то оценил, — фыркнула девушка и усмехнулась ехидно.
Так и тянуло выкрикнуть: «Я! Я оценил!»…
Чтобы понять, как тебе кто-то безумно дорог, надо его потерять. Я терял Дину трижды…
Сначала, когда ее скинули со стены, и она чудом выжила, благодаря Ррашшарду.
Потом, когда ее выкрал Рремшшург по приказу Рруззианы… Я готов был рисковать своей жизнью, только бы сохранить ниточку, за которую она сможет дернуть, чтобы связаться. Да, мы догадались оборвать струны, но я не дал разломать гитару… Не смог. Надеялся, что Дина воспользуется ею, и мы выясним, где она скрывается. Конечно, так можно было выйти и на Рруззиану… но о ней я думал в последнюю очередь. Только о Дине… Да, уже тогда я сделал свой выбор. Я выбрал ее…
И вдруг… вдруг снова потерял. Сначала услышав об измене…
Я так надеялся, что кольцо обычное. Что это все — злая шутка… Черт побери! А потом… Даже не подумал, что кто-то пытается таким образом уничтожить Дину, разлучить нас, рассорить… Почему-то мне даже в голову это не пришло! Устал? Расслабился? Предательство Реми вышибло? Куча оправданий, но это не повод вести себя как… бездушный идиот…
Сколько я ее искал? Всего лишь ночь… но для меня прошла целая вечность. Вечность, в течение которой я так и не смог себя простить. А она — смогла.
Я натянул сапоги, и мы вышли на поляну, посреди густых непролазных зарослей. На невысоком пенечке стоял кувшин, почти такой же, что ждал меня на столе. А на нависающей над ним ветке растущего рядом дерева висело полотенце.
— Иди сюда, несчастье ты мое. Будем отмывать, — Дина взяла в руки кувшин и качнула головой, подзывая меня поближе.
Если заменить шалаш палаткой, то вполне привычная, походная обстановка. Правда, такая роскошь, как чистая, пусть и ледяная вода, у нас была не всегда. Я несколько раз громко фыркнул, умывая лицо. Бодрит!
Мы молча вернулись в хижину, и я вновь уселся на лавку. Дина привычно хлопотала возле столика.
— Надо бы воду провести. Шойшо принесет, конечно, но все равно неудобно. Нам тут жить.
