Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" (полная версия книги txt) 📗
— Дрянь какая, — Кирилл поднимает воротник куртки, но это мало спасает от холодного ливня.
— Просто дождь.
— Я про то, что они творят. Похоже на боевые учения, не находишь?
— Давай просто подождём.
Оба стоят у покосившегося сарая на краю пустыря под ветками деревьев с облетевшей листвой. Вдалеке вздымаются красно-белые трубы и высокие одинаковые дома спального района. Удивительно, что такие пустыри ещё остались в городе: с грудами из поломанного кирпича, валунами, раскисшей дорогой и островками жухлой желтой травы.
На таких иногда устраивают яркие ярмарки с запахом карамели и сахарной ваты, огромными полосатыми шатрами и живой магией.
А чаще — чёрные рынки в сумерках, на которые не стоит забредать случайному путнику.
Николай сам с тревогой наблюдает за тем, как несколько незнакомых милинов крутятся вокруг открытой зеленоватой печати с вычерченной границей защитного заклинания. В этих магах видны задатки стражей, но весьма неумелые. Неуверенные смазанные движения, словно те не знают, что же делать, в их толпе мельтешение и хаос. И много громких звуков.
Стражей учат быть незаметными и таиться, ведь и тени не всегда атакуют открыто.
Кирилл неободрительно фыркает, когда один из милинов с удивлением смотрит на тёмный огонь в своих ладонях и от боли и непривычки быстро сбивает его с рук, возмущенно обращаясь к соседу. Тот лишь пожимает плечами.
От такого зрелища берёт досада и горечь. Да и выглядят все эти недоучки непрезентабельно. Наверное, так Шорохов смотрел на зелёных молодых стражей в Школе. Или он разочарован, что Службу хотят заменить таким сбродом.
— Смотри, к печати уже тянутся тени.
Николай не видит — но у Кирилла свои особенности восприятия серо-чёрного межмирья, в котором они сейчас и скрываются. Коридор между двумя мирами: яркими городскими фонарями и серыми сухими полями и тёмным замшелым лесом. Почти таким же, как за их спинами.
Идеальное укрытие для стражей. Дымчатый полог, в котором легко раствориться.
— Посмотрим, что будут делать. Не помогать же им, в конце концов.
Николай не чувствует никакой жалости, даже если сейчас здесь все полягут. Рядом нет ни Сони, ни Димы, ни Григорьева. Кто выживет, молодец.
Из печати вылезают чёрные тени, сплетенные из дыма поверх костей. Они больше похожи на двуногих волков, длинные руки волочатся по земле, а в глазницах голубое холодное мерцание.
Рядом пробуждается другая тень, но Кирилл с шипением осаждает её под тусклый блеск искр в дневном сизом свете и закуривает сигарету. Николай достаёт свой портсигар.
Оба молча пускают дым, наблюдая за мельтешением вдалеке. Тени постепенно одерживают верх, двое или трое милинов отползают в сторону без сил от ран, кого-то тошнит на кирпичи.
Николай запоминает количество магов, технику каждого, переплетения заклинаний и удивительное сочетание четырёх стихий. Даже его пробирает от паутинок огненных линий в воздухе и подсвеченной красноватым сиянием ледяной магии.
Он максимально изучает противника. Интересно, знал ли Дима, сколько можно почерпнуть из одного такого зрелища? Или, на самом деле, не считал это чем-то важным?
Неловкие бойцы хуже профессионалов — от них не знаешь, чего ждать, слишком непредсказуемые.
Кое-как сладив с противником, все собираются в круг и закрывают печать. Признаться, достаточно быстро и легко, видимо, хоть тут учитель был что надо. Тот, кто теперь заперт в камере Службы.
— Пойдём, здесь делать больше нечего.
— И это всё? И что за чушь? Вот эти недотёпы заменят наши отряды?
Кирилл искренне возмущен и даже не скрывает этого, и Николай вполне может его понять. Он надеялся, что раз так хотели убрать стражей, так хоть ради достойной смены, а не сброда из тёмных подворотен в бесформенной и мешковатой одежде и потрепанным видом. И ни одного лекаря! Кровь мешается с холодным дождём.
Но обведя напоследок взглядом всю толпу, Николай замечает важную деталь.
— Не совсем так. Видишь, за границами защитного заклинания несколько фигур? Тихие наблюдатели. Вот кто опасен. Тут просто тренировка. Но не думаю, что так уж много среди них опытных бойцов. Вот теперь пойдём, здесь больше нечего делать.
Осторожно, как хищники, ведущие преследование добычи, они исчезают в мире теней, ныряя в его безмолвный грифельный пейзаж. А оттуда — уже в Службу.
***
Этаж печатников — единственный, где горят лампы, кипит мозговой штурм и откуда доносится гул.
На расстеленных на полу громадных ватманах таинственные и загадочные узоры. Столы сдвинуты, на них раскиданы блокноты, всё в движении и немного нервном возбуждении, когда разгадка близка, но ещё не поймана за хвост, и страшно, что она выскользнет подобно ловкой рыбешке.
Взъерошенный Саша, грызя кончик карандаша, мутным взглядом смотрит, как маркер в воздухе скрипит по стеклянной доске. Ещё один острозаточенный карандашный огрызок за ухом, а вместо плотной косоворотки вылинявшая футболка — в офисе душно.
Николай хочет узнать, как дела, но на него шикают едва ли не хором, так что твёрдо напоминает Саше про ужин. Обладая искренним спокойствием и терпением, Сюзанна ничего не скажет на очередные сутки в Службе, но ей это нужно сейчас. Знать, что с каждым из них всё в порядке.
Собрать вместе вопреки всему. Отпаивать тягучей липовой настойкой, секрет которой не удалось вызнать даже Николаю. Сюзанна — горячий чай с мёдом и тонкий утренний воздух, то ощущение дома, к которому, возможно, стремятся многие стражи, хотя никогда не признаются и лишь фыркнут.
А Николай рад, что есть место, кроме Службы, где можно спокойно собраться всем вместе. Главное, что Лейфы не против гостей.
Лиза тоже обещала заскочить. Они не виделись пару дней, она сказала, что пока занята, но утром радостно написала, что байк можно забрать из ремонта, а у неё есть новости. С аккуратной припиской в конце: «как ты?».
«Всё в порядке».
Николай с трудом сдержался, чтобы не одёрнуть Лизу от поездки на мотоцикле или не посоветовать быть осторожной, но она не хрупкая маленькая девочка. Просто ему самому казалось — теперь опасность притаилась жадным зверем за каждым углом.
Или перед следующей встречей с Димой в голову лезли дурные мысли от собственной слабости.
Шорохов встречает обоих угрюмым взглядом, запахом кофе в кабинете и преждевременным серым выпуском Летучих ведомостей с подробной статьей, что магическому сообществу не о чем беспокоиться — стражи исчезли с улиц не просто так, а по распоряжению Якова, который заботится о безопасности. Теперь новые патрули.
Кирилл хмуро курит, устроившись в углу на стуле — ему не нравятся игры и обман, затеянный Николаем. Привыкший действовать напрямую и в молниеносной атаке из огня и густой тени, сейчас ему особенно тяжело держаться в стороне.
А ещё переживает за Кристину, которая коротко написала «всё в порядке, мне нужно время». Николай искренне считает, что в каждой из сестёр Кристрен есть внутреннее крепкое ядрышко, даже в младшей, но, представив Лизу на месте Кристины, невольно дёргается внутри.
Сейчас комната полна сизого табачного дыма и невысказанных претензий.
Николай подавляет желание вытянуться по струнке перед Шороховом. Это что-то из той поры, когда он боготворил его, считал наставником, который вытащил из внутренней пучины под запах старой кожи и стук трости.
Но за два года кое-что поменялось. Слишком многое.
Николай впитал в себя Службу, пронёс её со всеми бессонными ночами, патрулями, выслеживаниями теней по тёмным переулкам. Обогатил ночи дурными снами — и ответственностью.
Думал ли Шорохов хоть когда-то обо всех стражах или они для него были лишь удобным инструментом для того, чтобы тешить собственное тщеславие и идти к цели?
Николай коротко рассказывает про то, что они видели и что снова встретится с Димой. На несколько мгновений в комнате повисает тишина, разбиваемая стуком капель дождя по окнам.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я отдам свою кровь ради призрачной цели, — Шорохов морщится от остывшего кофе и нажимает на кнопку вызова.
