Воссоединенные - Каунди (Конди) Элли (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
За стеллажами появилась фигура. Я прижала бумаги к груди и сделала несколько шагов назад.
— Все в порядке? — спросил кто-то, и я поняла, что это женщина, которая привела меня. Она подошла ближе, желто-белый круг ее фонарика был направлен вниз, на ноги, а не на мое лицо, чтобы не слепить меня. — Тебе хватило времени, чтобы все осмотреть?
— Кажется, все на месте, — ответила я. — За исключением трех стихотворений, которые, я предполагаю, и есть та цена за сделку.
— Да, — кивнула она. — Если тебе больше ничего не нужно, то можешь идти. В конце стеллажей иди до конца комнаты, там будет единственная дверь. Потом поднимайся обратно по лестнице.
На сей раз никакой повязки на глазах? — Но тогда я буду знать, где мы находимся, — сказала я. — Я буду знать, как вернуться.
Она улыбнулась. — Точно. — Ее пристальный взгляд задержался на бумагах. — Ты можешь торговать здесь, если захочешь. С таким тайником не придется ходить по музеям.
— В таком случае я стану архивистом? — спросила я.
— Нет, — ответила она. — Ты станешь торговцем.
На мгновение, мне показалось, что она сказала предателем, которым я, несомненно, являлась по отношению к Обществу. Но она продолжала говорить. — Архивисты работают с торговцами. Но архивисты другие. Мы прошли специальное обучение и можем распознать подделки, которые никогда не заметил бы обычный торговец.
Она замолчала, и я кивнула, чтобы показать, что поняла важность сказанного ею. — Если ты заключаешь сделку с торговцем, у тебя нет никакой гарантии подлинности. Архивисты — единственные, кто обладает достаточными знаниями и ресурсами, чтобы выяснить, являются ли информация или статьи подлинными. Поговаривают, что фракция Архивистов древнее Общества.
Она бросила взгляд на страницы в моих руках, а затем снова посмотрела на меня. — Иногда приходится продавать предметы, которые ничего не стоят, — говорит она. — Твои бумаги, например. Если хочешь, можешь продавать их по одной за раз. Но вместе они будут стоить гораздо больше. Чем больше коллекция, тем выше оплата. И если мы увидим в тебе потенциал, то тебе будет предоставлена возможность заключать сделки от нашего имени и получать часть вознаграждения.
— Спасибо, — поблагодарила я. Затем, подумав о словах из стихотворения Томаса, которыми, как уверял Kай, я могла бы торговать, я спросила: — А как насчет стихов, выученных наизусть?
— Ты имеешь в виду стихи, не написанные на бумаге? — спросила женщина.
— Да.
— Было время, когда мы принимали их, хотя цена была меньше, — сказала она. — Но такого давно не случалось.
Я должна была сделать соответствующие выводы, когда в прошлый раз в Тане увидела реакцию архивиста, пытаясь продать ему стихотворение Теннисона. Но я подумала, что стихотворение Томаса, известное только мне и Каю, могло быть исключением. Теперь же, благодаря Каю, у меня есть масса возможностей для торговли.
— Ты можешь хранить свои товары здесь, — сказала архивист. — плата минимальна.
Я инстинктивно отступила. — Нет, — ответила я. — Я найду другое место.
Она подняла брови. — Ты уверена, что у тебя есть безопасное место? — спросила она, и я подумала о пещере, где страницы хранились очень долго, и медальон, в котором дедушка прятал первые стихи в течение многих лет. И я поняла, где должна спрятать свои бумаги.
Я сжигала слова и хоронила их, подумала я, но еще не пробовала воду.
В некотором смысле, я думаю, что это Инди подала мне идею, где спрятать бумаги. Она всегда рассказывала об океане. Должно быть, это было ее особенностью, странной манерой выражать мысли, — она смотрела на вещи со стороны, вверх тормашками, и могла разглядеть истину под неожиданным, сложным углом.
— Я хочу продать кое-что прямо сейчас, — сказала я архивисту, и она, кажется, расстроилась. Как будто я была ребенком, стремящимся обменять эти прекрасные хрупкие слова на какую-нибудь блестящую безделушку.
— Что тебе нужно? — спросила она.
— Коробка, — сказал я. — Такая, которая не сгорит, не пропустит воду, воздух или землю. Вы можете найти что-то подобное?
Выражение ее лица чуть смягчилось. — Конечно, — сказала она. — Подожди здесь, я быстро. — Она снова исчезла за стеллажами.
Это была наша первая сделка. Позже я выяснила личность этой женщины и узнала, что она была главой архивистов в Центре, человеком, который курирует и руководит торговлей, но сама редко проводит обмен. Но, с самого начала, она проявила особый интерес к страницам, которые Кай послал мне. Я до сих пор продолжаю сотрудничать с ней.
Когда я выбралась из подземелья той ночью, сжимая в холодных руках коробку, полную бумаг, я остановилась на мгновение на краю поля. Оно заросло травой, и было усыпано черно-серым щебнем. Я угадывала очертания белого пластика, прикрывающего провалы в земле, где работы по реставрации прекратились и до сих пор не возобновились. Я задавалась вопросом, как использовался этот участок, и почему Общество прекратило все попытки его восстановить.
***
Что же происходило потом? Спрашиваю я себя. Где я спрятала страницы, после того как унесла их из тайника архивистов?
На мгновение, память пытается ускользнуть, как рыбка с серебристой чешуей в стремнине, но я хватаюсь за нее.
Я спрятала бумаги в озере.
Хотя нам твердили, что озеро мертво, я осмелилась войти в него, потому что увидела признаки жизни. Побережье выглядело, как живые ручьи в Каньоне, не похожее на то, где был отравлен Вик.
Я видела, где прежде росла трава; там, куда пришла весна и вода была теплая, я даже увидела медленно плывущую рыбу, зимующую на глубине.
Я пробралась сквозь заросли, окаймляющие побережье, затем опустила коробку под средний пирс, под воду и камни на мелководье, где озеро омывало берег.
А потом возвращаются новые воспоминания.
Озеро. Кай сказал, что встретится со мной здесь.
***
Придя к озеру, я сразу включаю фонарик и прячусь в зарослях на окраине города, где заканчиваются улицы, и начинается болото.
Я не уверена, что он все еще здесь.
Я испытываю приступы паники, когда возвращаюсь сюда, — вдруг бумаги исчезли? Но затем я делаю глубокий вдох, опускаю руки в воду, сдвигаю камни, и достаю мокрую коробку, заполненную поэзией.
Обычно я торгую страницами для того, чтобы заплатить за обмен сообщениями между Каем и мной.
Я не знаю, через сколько и чьи руки пройдут записки, прежде чем дойдут до Кая. Так что первое сообщение я отправила придуманным шифром, который изобрела в течение долгих часов сортировки, не требовавшей моего полного внимания. Кай понял шифр и немного изменил его, когда писал ответ. Каждый раз мы немного перестраиваем исходный шифр, изменяя и развивая его, чтобы его было труднее прочесть.
Это не идеальная система, — я уверена, что шифр можно взломать, но пока это лучший выход для нас.
Чем ближе я подхожу к воде, тем больше понимаю, что что-то не так.
Большая стая черных птиц собралась у края первого дока, а другая стая — дальше по берегу. Они кричат и призывают друг друга, выковыривая что-то из земли. Я направляю на них свет фонарика.
Черные птицы с криками разлетаются в стороны, и я останавливаюсь.
Мертвая рыба лежит на берегу, застряв в камышах. Кверху брюшком, с остекленевшими глазами. И я вспоминаю, что сказал Кай насчет Вика и того, как он умер. Вспоминаю, что черные отравленные воды стекают в Отдаленные провинции и далее, на территории Врага.
Но кто отравляет воду Общества?
Тело пробирает мелкая дрожь, и я крепче обхватываю себя руками. Бумаги под моей одеждой шепчут. Где-то на дне мертвого озера лежат другие бумаги. На дворе ранняя весна, но вода еще ледяная. Если я сейчас достану страницы, то не смогу дождаться Кая.
Что если он придет, когда я, замерзшая, буду возвращаться домой?
