Посейдон (ЛП) - Бэнкс Анна (полные книги txt) 📗

— Я не знаю, к чем ты клонишь. Сам не знаешь, что мелешь.

— Я понимаю, если ты не хочешь говорить об этом. Я бы тоже не захотел. Найти свою единственную и затем отдать ее своему собственному брату. Зная, что она уединиться с ним на островах, и...

Гален заезжает Торафу прямым хуком в нос, так что кровь аж брызгает на его голую грудь. Тораф падает на спину, зажимая рукой ноздри. Затем гнусавит, смеясь:

— Кажется, я знаю, кто научил Рейну махать кулаками.

Гален растирает виски.

— Прости. Не знаю, что на меня нашло. Сказал же тебе, я не в духе.

Тораф смеется.

— Ты слеп, пескарик. Надеюсь, ты прозреешь до того, как будет слишком поздно.

Гален усмехается.

— Хватит тошнить со своими предрассудками. Сказал же тебе. Я расстроен. И ничего больше.

Тораф наклоняет голову набок, втягивая носом выступившую кровь.

— Так значит, люди следуют за тобой повсюду, отчего ты чувствуешь себя некомфортно?

— Я так и сказал, разве нет?

Тораф задумчиво кивает.

— Представь, как сейчас себя чувствует Эмма.

— Что?

— Просто подумай. Люди следуют за тобой в здании и тебе уже от этого неуютно. Ты же последовал за Эммой на значительное расстояние по суше. Затем Рейчел постаралась, чтобы все занятия были у вас общими. Теперь, когда она пытается избегать тебя, ты ее преследуешь. Мне кажется, ты ее только пугаешь.

— Точно так же, как ты — Рейну.

— Ха. Не задумывался над этим.

— Идиот, — бормочет Гален.

Но есть доля правды в замечании Торафа. Возможно, Эмма все еще угнетена и по-прежнему в трауре по Хлое. И ему не стоит действовать с таким нахрапом. Если он сумеет завоевать доверие Эммы, то возможно, она откроется ему и расскажет о своем даре и прошлом. Но сколько времени для этого может понадобиться? Отказ Грома от поиска партнерши будет не в счет, когда наступит его долг произвести на свет наследника. И этот наследник должен быть от союза с Эммой.

Тораф отвлекает его от размышлений.

— Ты же знаешь, чей совет мне нужен? — он кивает в сторону огромного особняка позади них. — Рейчел.

— Нет, не нужен, — Гален встает и протягивает другу руку.

— С чего бы это?

— Рейчел специализируется на общении. А оно тебе явно не светит, когда Рейна узнает, что вы уже связаны.

— Мы уже что? — они оба поворачиваются к Рейне, застывшей на песке в полушаге от них. Выражение ее лица в секунду сменяется с удивления на убийственную ярость.

— Вот уж удружил, пескарик! — только и успевает выкрикнуть Тораф, прежде чем кинуться в воду.

Гален ухмыляется, глядя как Рейна скользит по волнам, стремясь утолить жажду крови в погоне за Торафом. Затем он направляется в дом поговорить с Рейчел.

Глава 7

Я достаю маленький флакончик и наношу тональный крем на лицо. Прикосновение заставляет меня вздрогнуть из-за мимолетной боли около глаз. По крайней мере, хоть нет синяка. Синяки и прыщи ведь особенно заметны на бледной коже. Я провожу блеском по губам и смотрюсь в зеркало. Затем начисто его стираю. Кого я обманываю? Эта липкая ерунда на губах будет беспокоить меня весь день. Кисточка от туши тоже издевается надо мной, выскальзывая из рук в раковину умывальника, словно намекая, чтобы я вернула ее обратно. Однако я принимаю вызов — сегодня я в любом случае плакать не намерена. Я провожу кисточкой по ресницам, придавая им объем. Забавно, что немного сна, немного макияжа и целая куча непростых размышлений могут заставить почувствовать себя другим человеком, — своей более сильной версией.

Мама хочет, чтобы я не ходила еще один день в школу. Но этого не будет. Я провела вчерашний день в постели, чередуя сон со слезами. Наконец, в полночь, слезы прекратились и мой мозг заработал. И вот что я решила.

Хлоя ушла. Она никогда не вернется. А то, как я веду себя, причинило бы ей боль. Я представила, если бы мы поменялись с ней местами: Хлоя — жива, а я мертва. Как бы она с этим справилась? Она бы плакала. Ей было бы грустно. Ей не хватало бы меня. Но она бы не перестала жить. Она бы позволила людям утешать ее. Она бы спала в своей комнате и улыбаясь от воспоминаний, погружалась в сон. Да, и вероятнее всего, она бы заехала в нос Галену Форца. Что приводит меня к следующим выводам.

Гален Форца — идиот. Я все смутно помню, однако уверена, что он виновен в произошедшем со мной в понедельник. Кроме того, он немного странный. Он вечно появляется в самых неожиданных местах. И каждый раз, рядом с ним, моя грация ничем не лучше, чем у носорога на ходулях. Так что я поменяю свое расписание, как только доберусь до школы. Нет ни единой стоящей причины, почему я должна краснеть в его присутствии по семь раз на день.

Я довольно улыбаюсь, обдумывая свой план, и пододвигаю стул к столу. Мама сегодня вновь приготовила мне омлет, и на этот раз я его ем. Съедаю в один присест. Она ставит между нами стакан молока и я разом его выпиваю. Даже не взглянув на место папы за столом. Или Хлои.

— Должно быть, ты чувствуешь себя лучше, — говорит мама. — Но я хочу, чтобы ты осталась дома еще на один день. Мы бы могли провести девичник, ты и я. Возьмем на прокат кино, будем есть шоколад и запивать диетической содовой, посплетничаем. Что думаешь?

Я смеюсь, отчего у меня в голове начинается пульсация, словно мозг хочет сбежать. Когда она предложила такое, мне показалась идея остаться дома весьма заманчивой, и не только из-за шоколада. Наблюдать за тем, как мама пытается устроить девичник, — сплошное развлечением само по себе. Наш последний день для девочек начался с педикюра и закончился на гонках грузовиков. Это было пять лет назад. И это был ее последний педикюр.

Все же, я уже решила, что сегодня начинается продолжение моей нормальной жизни. Кутание в теплое одеяло и поедание килограмма мороженого, взгромоздившись на диване, — выглядит отговоркой, а о посещении ралли я мечтаю так же, как о наличии третьей ноги. Я собираю посуду и несу ее к мойке.

— Я правда хочу пойти в школу. Смена обстановки, и все такое. Может быть, в другой раз?

Она улыбается, но я знаю, — это не по-настоящему, ведь ее глаза по-прежнему серьезны.

— Конечно, в другой раз.

Я киваю и беру свои ключи от машины. Но прежде, чем я успеваю включить свет в гараже, она оказывается позади меня и дергает за мой рюкзак.

— Ты хочешь пойти в школу? Отлично. Но ты не поведешь машину. Отдай мне ключи.

— Я в порядке, мам, правда. Увидимся позже, — я быстро целую ее в щеку и снова отворачиваюсь к двери.

— Прекрасно. Отдай мне их, — она протягивает руку.

Я сжимаю ключи в руке.

— Ты практически впихнула мне их в горло в понедельник, а сейчас просто забираешь? Что такого я сделала?

— Что такого ты сделала? Ну, для начала, твоя голова послужила стопором открывающейся двери кафетерия.

Так, притопывание ногой — есть. Насупленные брови — есть. На меня вот-вот повысят тон — и это тоже есть. Все признаки налицо — у меня проблемы, а я ни сном, ни духом, почему.

— Ну я же говорю, я чувствую себя лучше. Доктор Мортон сказал, я могу спокойно вернуться к нормальной деятельности, если мне станет лучше. А я уже опаздываю в школу.

По правде, доктор Мортон ничего такого не говорил. Будучи лучшим другом моего отца, он подождал, пока мама выйдет, и сообщил, что у меня, вероятнее всего, сотрясение мозга. Он знает, какой она бывает одержимой. Она даже подписала документы в школе, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств мне не вызывали скорую, так как офис доктора Мортона просто через дорогу.

— Школа, да? Ты уверена, что именно туда собираешься? — ее рука все еще вытянута в ожидании ключа, который она не получит. Спустя нескольких секунд впустую, она складывает руки на груди.

— Куда еще я могу направляться с рюкзаком, полным книг?

— Ну я не знаю. Может, к дому Галена Форца?

Да, не предвидела я такого. Если бы только я знала, я могла бы воспрепятствовать проступившему румянцу на щеках.