Анифа. Пленница степей (СИ) - Фрост Деметра (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt, fb2) 📗
— Проклятье, Рикс! Ты что творишь?! — голос Шах-Рана пронесся в роще настоящим громом — бешеным и неистовым.
Анифа вздрогнула. А северянин как ни в чем не бывало поднялся на ноги и выпрямился. И смело встретился с вождем лицом к лицу. Впрочем, ему нечего было бояться. Ведь он защитил драгоценный цветочек побратима. И ничего лишнего себе не позволил.
И снова — ненависть. И снова — страшная обида. Видя, с каким вниманием и беспокойством двое самых сильных мужчин степей относятся к ненавистной сопернице, Лиша чуть не зарычала от злобы. А маленькая танцовщица даже не понимала ценности этой заботы. Она то краснела, то бледнела, что-то невнятно бормотала. И только крепко ухватилась своими тоненькими ручками за плечи Шах-Рана, когда тот обнял ее и крепко прижал к своей груди.
Как никогда сильно в груди кочевницы полыхнула жуткая ревность. Она отказывалась понимать, что такого особенного была в маленькой рабыне, раз вождь с таким невероятным трепетом относился к ней. И сейчас Лишу даже не беспокоило наказание, которое тот для нее придумает.
Глава 7
— Не наказывай ее, — тихонько попросила Анифа, — Не надо.
Она сидела на Шах-Ране абсолютно обнаженная и потому — ужасно смущающаяся. И хотя они были в некотором отдалении от костра и расположившихся вокруг него воинов, редкий кустарник был слабой защитой от случайно брошенных в их сторону взглядов. И девушке было определенно стыдно. И пока от этой стыдливости ей было трудно избавиться.
И все же — она просила. Ее неприятно покоробила жестокость Лиши, но она не желала ей зла и даже понимала девушку. Вот бы рассказать ей, что не против уступить вождя для нее. Но разве она поймет? И как объяснить ей настоящие причины такого положения дел?
— Почему? — спросил Шах-Ран холодно, сжимая грудь девушки.
— Просто — не надо. Я не злюсь. Она же просто ревнует.
Мужчина зло хмыкнул и неожиданно с силой выкрутил горошины сосков в разные стороны. Анифа сдавленно вскрикнула.
— Тем более, — заявил воин глухо, — Девка должна знать свое место.
— Она и так обижена судьбой, господин. Лиша… Она любит тебя.
Шах-Ран громко рассмеялся. А его руки опустились на стройные бедра и порывисто сжали тонкую и мягкую кожу на них. Смех не обидел и оскорбил Анифу — она понимала его причину. Но ей хотелось быть уверенной, что кочевнице ничего не угрожает.
— Прошу тебя, — снова прошептала она, слегка наклонившись и приблизив свое лицо к лицу мужчины. — Пожалей ее.
— Странно, — хмыкнул вождь, — Обычно женщины просят меня о совсем других вещах. Подарках. Украшениях. Тряпках. Но никак не о том, чтобы помиловать другую женщину.
— Прости, господин, если оскорбила тебя…
— Ну уж нет! Мне даже забавно! — Шах-Ран широко улыбнулся и прищурился, — Да, девочка! Ты действительно позабавила меня. Хорошо. Я не буду наказывать ее. Но…
— Господин?
— Хорошенько поработай своим ротиком. И тогда твоей подружке ничего не угрожает.
Анифа понимающе кивнула. И тихонько прошелестела:
— Слушаюсь, господин…
Только глядя на то, как миниатюрная девушка мягко и грациозно опускается вниз, к его ногам, и оттопыривает попку, чтобы принять более удобное положение, мужчина наполнился острым возбуждением. Его член уже стал твердым, пока та сидела на нем, а он с леностью разглядывал ее обнаженное тело, но сейчас мужское естество и вовсе стало каменным. И так легко и органично ткнулось в распахнутые полные губы! Не в силах проглотить его полностью, рабыня обхватила основание стояка ладошкой и задвигала ею — аккуратно и чересчур осторожно. Зато от теплой влажности и тугости ее рта, мгновенно укутавшие его орган, вождь тихонько зарычал. И крепко вцепился пальцами в густые шелковистые волосы и надавил на тонкий изящный затылок, чтобы поглубже насадить на себя девичий рот.
Уже привычно подавив рвотный рефлекс, Анифа принялась сосать — упруго обхватывая губами и обводя языком вздыбленную плоть. Огромное количество слюны наполнило ротовую полость и потекло наружу, по коже члена и мошонке, но Шах-Ран только довольно щурился, с наслаждением глядя на ритмично двигающуюся черноволосую макушку. И по-кошачьи урчал, погружаясь в подобное невесомости состояние.
Обучение рабыни давало свои результаты — Анифа многому научилась. И более того — с каждым разом она отдавалась чувственной страсти все ярче и искусней, будто продолжала исполнять один из своих многочисленных танцев. Она научилась предугадывать желания своего мужчины — и с легкостью находила и нужный темп и нужный угол, чтобы доставить тому еще больше удовольствия и быстрее подвести к пику наслаждения.
Дариорш располагался на древних руинах некогда прекрасного и процветающего города. О прошлом величии здесь говорили старинные каменные колонны и помосты с остатками искусно детализированных барельефов и чудом сохранившимися статуями богов и богинь. В разбитых фонтанах уже давно не было воды, зато мозаика на их дне поражала воображение своими цветами и сюжетами изображенных картин. Когда-то изящно подстриженные декоративные кустарники разрослись и превратились в настоящие чащи, но редкой красоты соцветия и бутоны пахли остро и одуряюще, с легкостью перебивая запахи пота, навоза и грязной кожи.
Но сильнее всего Анифу потрясли руина храма, расположившегося в самом центре негласной столицы степных народов. И хотя крыша у него не сохранилась, невероятно толстые и высокие колонны, густо увитые плющом, потрясли ее чувствительную к красоте и искусству душу. На самом верху этих колонн расположились огромные изображения прекрасных богов и ужаснейших чудовищ преисподней. И если у первых были идеальные черты и непередаваемой красоты украшения с самыми настоящими драгоценными камнями, сверкающими в лучах солнца, то у монстров были до ужаса жуткие детали — щупальца и иглы, несоразмерно огромные глаза и клыкастые пасти, когтистые лапы и разноцветная, вздыбленная как шерсть чешуя.
У ступень храма из простых булыжников были сложены простые и незамысловатые алтари. Вперемешку с простой глиняной посудой, наполненной кашей и уже загнивающими фруктами, с букетами цветов и грубыми украшениями были сложены и более ужасающие дары — черепа и кости. И далеко не все они принадлежали животным. На некоторых останках еще даже сохранилась гнилая плоть и их тухлая и вязкая вонь заставляла испытывать тошноту, а голову — кружиться. Но в сочетании с этим первобытным, диким и, несомненно, жестоким обычаем храм смотрелся еще более величественно и эффектно.
И то, что именно в центральном и самом большом зале этого храма были поставлены длинные пиршественные столы — грязные, неубранные, заваленные посудой и разбитыми сосудами — казалось настоящим кощунством по отношению к этому месту. Но Шах-Ран показал ей его с гордостью и самодовольством настоящего правителя. И особенно — высокую кучу какого-то сложенного в углу хлама, при ближайшем рассмотрении оказавшегося всевозможными предметами: золотой и серебряной утварью, доспехами, подсвечниками и канделябрами, мебелью и рулонами тканей. Чтобы потешить мужское эго, Анифе пришлось изобразить на лице восторг и восхищение. И, кажется, Шах-Ран остался вполне этим доволен.
Слава богу, им не пришлось оставаться здесь долго. Продолжая следовать степным обычаям, шатер вождя поставили на земле, под открытым небом, на приличном расстоянии от основных стойбищ. Все-таки людей в Дариорше оказалось достаточно много — больше, чем в любом другом ранее видимом Анифой стане.
Их шатры и палатки, костровища и биваки были беспорядочно и бессистемно разбросаны между руинами, а многочисленные скот — кони, коровы и козы — бродили среди них без какого-либо контроля и надзора. Оттого количество отходов и навозных куч здесь было просто невероятно.
Вождя здесь ждали. Вождя любили. И потому его возвращение здесь было встречено шумно и восторженно. Воины громко приветствовали Шах-Рана — криками и поднятым вверх оружием. Женщины оглушительно смеялись, ослепительно улыбались и бросали под ноги вернувшегося отряда цветы, украшения и кусочки тканей. А некоторые даже смело кидались навстречу, прижимались к лошадиным крупам и беззастенчиво касались мужских ног и бедер своими ладонями. И при этом недвусмысленно и призывно хлопали ресницами, откровенно соблазняя того или иного мужчину.
