Рыцарь для леди (СИ) - Соболянская Елизавета (книги хорошего качества .txt, .fb2) 📗
Когда Мирка вернулась, я первым делом плеснула в чашку кипятка, увлажнила салфетку и ненадолго прижала ее к лицу, распаривая и размягчая кожу. Потом взяла немного пудры, смешанной с высушенными ягодами малины, капнула в нее сливок и протерла лицо. Подержала, умылась, закрепила результат кусочком льда и наложила на кожу салфетку, пропитанную сливками, и посидела с ней несколько минут, чувствуя, как расслабляется лицо.
Сливки промокнула еще одной салфеткой и слегка побрызгала на лицо цветочной водой. Вот теперь можно было припудрить нос, чуть пригладить помадой брови, подвести уголки глаз и капнуть на губы оливковое масло с медом.
– А теперь давай займемся волосами, – сказала я Мирке, глядя на себя в зеркало.
Девчонка аккуратно расчесала меня и уложила светлые локоны в простой узел. Дома траурная вуаль заменялась куском черного кружева в прическе, так что я быстро надела платье, приколола к плечу брошь и, довольная своим внешним видом, спустилась в гостиную.
Обед уже подали, но Себастьян ждал меня, не прикасаясь к блюдам.
– Благодарю за ожидание, мистер Трэвис, – чопорно сказала я, опускаясь на стул.
Семинарист чуть покосился на служанку, готовую подавать блюда, и так же вежливо ответил:
– Мне не трудно, леди Бристоль. Надеюсь, вам лучше.
– Благодарю, – мягко, как при Дворе, улыбнулась я, давая знак служанке, что можно подавать обед.
Та встрепенулась, открыла супницу и разлила по тарелкам восхитительно пахнущую уху. Здесь, на побережье, мясо было неоправданно дорого, зато рыба поражала свежестью, вкусом и приятной ценой.
Поскольку Форш был аристократическим курортом, я не решилась использовать тут документы, принесенные доктором Либбом. По ним мы выехали из столицы, а после пересадки тщательно спрятали в потайном отделении моего саквояжа с нижним бельем. Меня слишком выдавали осанка и манеры. Живи мы тут затворниками – и то пошли бы слухи, а я не собиралась прятаться от общества. Моя задумка была иной.
В дороге Себастьян занимался переводом, и, прочитав несколько страниц готового текста, я восхитилась – этот перевод был куда полнее и точнее, чем тот, который сделал один из академиков королевской академии наук лет двадцать назад. Эту версию любовной поэзии примут с восхищением, ведь при Дворе сейчас в моде романтизм.
А значит, нам нужен издатель. Плюс инвесторы. Можно, конечно, позволить мистеру Трэвису воплотить мою задумку с рукописной книгой – но это дольше и не так прибыльно. К тому же я в состоянии украсить будущую книгу виньетками и даже рисунками пером. Совместный труд, дающий средства к существованию – это объединяет и дает силы жить. И не только силы, но и средства.
После рыбного супа подали рыбу с овощами, а после малиновый десерт и кофе.
Я с удовольствием отпила маленький глоток, посмаковала, нашла, что новая кухарка, несомненно, хороша, и улыбнулась бывшему семинаристу:
– Итак, мистер Трэвис, чем нас порадует наш сад?
Он вспыхнул лицом – не то от смущения, не то от удовольствия – и принялся рассказывать. Больше всего в саду нашлось инжира, сразу три дерева в разных концах участка. Были хурма, айва, мушмула, абрикосы и еще целый ряд пока не опознаваемых деревьев. Но что особенно восхитило Себастьяна – он отыскал два деревца синского финика.
– Нам иногда привозили его в подарок от благотворителей, – блестя глазами, рассказывал молодой человек. – Это очень полезное растение! Его плоды вкусны и очень полезны. Доктор Либб прописал вам по возможности съедать горсточку плодов ежедневно или заваривать вместо чая сухие плоды, чтобы контролировать головные боли.
Я задумчиво покивала – эту рекомендацию я помнила. Доктор мягко объяснил мне, что после усердия стражников в пыточном подвале и потери ребенка моему организму еще долго нужна будет деликатная поддержка. Я прилежно пила травы и настойки, которые он прописал, но порой мучилась от спазмических болей и прочих неприятных ощущений.
– Это хорошие новости, мистер Трэвис, – сказала я и предложила перебраться с кофе в гостиную. Мне все же хотелось изложить компаньону задумку с изданием его переводов.
Однако разговор пошел совсем не так, как я думала. Стоило мне заикнуться о том, что я читала чудесные лирические сонеты, как Себастьян стремительно покраснел и признался, что эти стихи он писал сам, взяв у греков лишь канонические размеры и некоторые традиционные обороты.
– Но… это же великолепно! – выразила я искреннее восхищение. – Мистер Трэвис, вы можете публиковать свои стихи под своим именем, но я вам искренне рекомендую выдать их за переводы Александра Этолийского или Феокрита! Поверьте, вы, как переводчик, быстро обретете и деньги, и славу!
– Слава в моем положении… – Себастьян пугливо обернулся на дверь, и я поняла, что слишком поторопилась.
– Что ж, как переводчик, вы сможете взять псевдоним, и никто вас не узнает, – постаралась я успокоить юношу. – И раз у вас уже есть что показать издателю, предлагаю в самое ближайшее время появиться в здешнем обществе.
Бывший семинарист стал еще бледнее.
– Начнем с обращения к доктору. Думаю, наши проблемы со здоровьем будут хорошей причиной гулять по бульвару и наведываться в местные купальни, а там посмотрим.
– Миледи, – осторожно возразил Себастьян, – не слишком ли вы торопитесь? Ваше здоровье…
– Нам все равно придется обратиться к доктору, – вздохнула я, рассматривая остатки кофе в своей чашке, – и нам нужен не популярный шарлатан, а самый настоящий целитель. Думаю, мой сегодняшний кошмар убедил прислугу в том, что я действительно больна, поэтому вдова Даргон может посоветовать кого-то полезного.
Оставив пустую чашку, я присела к письменному столу в углу комнаты и набросала записку с просьбой рекомендовать врача, умеющего работать с кошмарами и последствиями аварии фиакра. Задумавшись, запечатала письмо и уже потянулась к личной печатке, спрятанной в поясном кармашке, но остановилась – не стоит показывать в этом городе свой настоящий герб. Прижала сургуч резной крышечкой чернильницы и позвонила в колокольчик.
Явившаяся на звонок горничная смотрела на меня с любопытством, однако одета была чисто и привычно прятала под передник натруженные руки.
– Отнеси записку вдове Даргон, милая, – попросила я, – или мальчишку с кухни отправь. Да побыстрее.
Глава 14
Молодая женщина присела в книксене и вышла, а я вернула внимание мистеру Трэвису:
– Вы уже выбрали для себя удобное место для письма, Себастьян?
– В спальне нет стола, миледи, – сказал он, – и я не успел обойти дом…
– Давайте сделаем это вместе, – предложила я, вставая.
Мой компаньон предложил мне руку, и мы неспешно обошли первый этаж. Кроме небольшой гостиной, обставленной с провинциальной бережливостью, здесь была столовая, в которой мы обедали, маленькая комнатка, напоминающая мужской кабинет, просторная веранда и кухонная часть, в которой жили слуги.
Мне особенно понравилась веранда. Ее открытая часть выходила в сад. Тут стоял красивый круглый стол, вокруг – плетеные кресла с подушками. Ступеньки сбегали в сад, и даже его по-осеннему бледный вид разгонял тоску.
Наверху располагались спальни, но туда мы не пошли. Мне слуги отвели большую, «семейную», комнату, а мистеру Трэвису, как одинокому «племяннику» – самую дальнюю и, подозреваю, маленькую. Впрочем, семинарист не жаловался, а мне так было спокойнее – меньше сплетен.
После осмотра я предложила мистеру Трэвису занять кабинет.
– Это будет правильно, кабинет считается мужским местом в доме.
– Но это ваш дом, миледи! – попытался возразить он.
– Оставьте эту пустую вежливость, Себастьян, – я устала и устроилась в кресле на веранде, попросив Мирку принести горячего чая и плед для ног. – Вам для переводов нужна тишина и сосредоточенность, а я свои письма вполне могу писать в гостиной.
Молодой человек неожиданно подошел и поцеловал мне руку:
– Благодарю вас, миледи, я постараюсь оправдать ваши надежды!
