По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond" (полные книги txt) 📗

— Взаимно, взаимно… рад, что мы быстро достигли понимания. Теперь мы вас оставим. Верно, Рамон? Максимилиан позаботится о бумагах и знаке.

— Конечно! — энергично трясет папкой и узким подбородком серый человек.

— Не постесняюсь повторить: рад знакомству! — чужая кожа словно приклеилась к моей, пульс грохочет в одном ритме с гримасами Советника Гофолии. Накатывает липкая обморочная слабость, на мгновение все вокруг размазывается, поворачивается — резко отшатываюсь, выдергивая руку и налетая на Хайме, успевая заметить удовлетворение в улыбке старика. Сморщенное лицо опадает, повисает тряпичной маской. Во рту появляется металлический привкус.

— Вза-имно… — язык не слушается, но уже через секунду морок уходит — вместе с Советником.

— Вам определенно нужен отдых. И холодный компресс, — отряхнув с халата несуществующие пылинки, сухо замечает Хайме на прощание. Трогаю опухшую после Нининого удара и встречи с землей скулу. Он прав.

Максимилиан не пытается играть в вежливость. Сразу тащит черными коридорами, шагая широко и резко, бросаясь вперед всем телом и поминутно оглядываясь, иду ли я — в кабинет, где на совершенно пустом столе ждет золотая ручка.

— Ознакомьтесь, подпишите. Не стесняйтесь спрашивать, — мужчина раскрывает папку, перелистывает в конец. Толкает ко мне. Нетерпеливо перебирает птичьими пальцами, громко сглатывает и ерзает на краешке стула, пока я читаю. Отдельным листком выпадают результаты профессорских изысканий: коэффициенты, термины. Единственная понятная строчка — 44 % огонь, 24 % воздух, 23 % земля, 9 % вода. Сто процентов лжи. Страница под подпись по содержанию напоминает контракт на обучение в училище. Только про оплату иначе:

— Оплата услуг сотрудника Университета согласно текущим расценкам?

— Конечно! — подпрыгивает Максимилиан. — Когда освоитесь, начнете выполнять различные задания.

— …от которых я не имею права отказаться? — «Приказы подлежат немедленному исполнению. В случае отказа кадет будет исключен из Университета».

— Не обращайте внимания на формулировку, все очень индивидуально. Мы открыты к диалогу! — отвечая, он смотрит чуть левее моей головы:

— Университет функционирует в рамках добровольного сотрудничества.

— В чем вообще смысл этих документов? Юридически.

— Мы — официально зарегистрированная организация. Частный лицей с усиленной военно-физической подготовкой. Обратите внимание на герб вверху листа. Можете поискать в интернете, лицей реально существует и с успехом функционирует. Как вы наверняка заметили, в контракте нет ни слова о магии. В случае нарушения условий договора юридические последствия будут происходить в рамках отношений между курсантом и учебным заведением.

— А… магические? — мужчина моргает. Облизывает тонкие губы:

— По-прежнему отчисление, долг за обучение, плюс вы лишитесь воспоминаний о магии, — я оставляю росчерк внизу страницы. Перед ним две строчки под имя. Видя мое замешательство, Максимилиан поясняет:

— Традиционно, при вступлении маг выбирает новое имя. Позже мы впишем и его. Это для внутреннего документооборота. Заполняйте пока первую строку… Прекрасно! Теперь коснитесь эмблемы под текстом и перенесите куда-нибудь на тело. Место неважно. Но большинство предпочитает прятать за левым ухом. Тоже традиция. Метка будет вашим пропуском сюда, чтобы не приходилось каждый раз поднимать тревогу, — Максимилиан скалится невидимому собеседнику. Я прикладываю подушечку большого пальца к нарисованному тонкими линиями щиту. Знак с формы Нины, Кана и тех двоих. Кожу стягивает, метка проступает красным. Последовав совету, прячу за левым ухом. Дергаю резинку, освобождая спутанные волосы.

— Прекрасно. Наденьте на шею, — мужчина протягивает колбу на цепочке. — Никогда не снимайте. Не открывайте. Когда порошок испарится, немедленно обратитесь в администрацию за новым оберегом. Именно в администрацию: если кто-либо предложит купить — не соглашайтесь. Как магу огня, защита от тварей вам полагается бесплатно.

Выдыхаю, касаясь льдистого стекла:

— Спасибо.

— Вот и все. Добро пожаловать. Теперь вам стоит показаться медикам, — Максимилиан вскакивает со стула и спешит за дверь. Мне приходится почти бежать следом, хотя сложно потерять кого-либо из виду в длинных и пустых… живых коридорах. Черный камень стен перетекает узорами в такт нашим шагам, гулкое эхо катится впереди. Я на мгновение опускаюсь на корточки и провожу по гладкой поверхности пола — отзывается быстро гаснущими искрами.

У лестницы Максимилиан машет вверх:

— Дальше сами, вас встретят у входа. Просто держитесь стрелок.

— Спасибо.

Через пару пролетов лабиринты становятся белыми, а двери из железных — деревянными. Ярко горят лампы, но, выйдя в темноту улицы и обернувшись, я обнаруживаю, что снаружи большие окна непроницаемо черны. Прямоугольник

света выхватывает сидящего на ступеньках Кана и плоский железный ящик у его ног.

— Профессор сказал, ты в порядке, — Нинин брат тушит сигарету о землю. — Природно, по крайней мере.

— Я так и не поняла, из-за чего началась паника, — тревожно шумят деревья: пока я была внизу, поднялся ветер. Засовываю ладони под мышки в попытке согреться. Напитавший крови свитер холодно клеится к груди.

— Вот. Знал, что пригодится, — Кан накидывает мне на плечи кофту.

— Спасибо, — вдыхаю мягкий табачный запах. Щеки предательски теплеют. Парень поднимает ящик и касается моей спины между лопатками, показывая, куда идти.

Опять в темноту. Я привычно проверяю колбу на шее, хоть чувствую ледяной кристаллик даже через ткань.

— Насчет тревоги… Маги огня бывают… — Кан запинается. — Тьма сводит их с ума, и сила вместе с психикой становится нестабильной. Четыре года назад один сорвался. Поджег себя и здание общежития. Огонь перекинулся на лазарет, погибло трое. Пятнадцать раненых. С тех пор мы вплели распознающие огненную стихию чары в барьер. Они сработали, отреагировав на твои страх и кровь. Если бы ты не порезала руку, скорее всего, ничего бы не случилось: жертва усиливает любое колдовство. Сорок четыре процента — не так уж и много.

— Калитка не открывалась. Звонок не работал, — он кивает:

— Звонки и камеры постоянно выходят из строя. Не выдерживают контакта с магией защитного контура. Слишком сильные чары. Поэтому мы отключаем всю технику, когда проносим сквозь периметр. Если твой мобильный был включен, то ему конец, — мой мобильный остался в сумке на гараже. — Тебе надо было донести Нину до калитки, тогда она бы сама распахнулась: у всех магов Университета специальные метки на теле, они и служат ключами… да ты уже знаешь. Барьер бы оповестил дежурных об открытом проходе.

— Нина не объяснила… или я не поняла. А потом она потеряла сознание, — иначе бы заставила уйти до появления дежурных.

— Ясно. Тебе повезло, что я ждал ее возвращения. Нина сильно задержалась на задании. Я начал волноваться, вот и вызвался в патруль. Без меня одной удавкой не обошлось бы, да и ребята отвели бы тебя к Адамону, а он… — Нинин брат замолкает, будто сказал лишнего.

Я останавливаюсь:

— Как много из них… — из нас, я тоже, — …из магов огня сходит с ума?

Кан трогает мои пальцы:

— Нет смысла волноваться сейчас. Сорок четыре — мало, для других стихий вообще ерунда. С огнем немного иначе, но все же. Плюс разрыв со второй силой велик, это хорошо. Ты справишься. Валентин ничего не… объяснял? — он спрашивает про монету. Стараясь не задеть острые края, я нащупываю остывший кругляшек.

— Объяснил. А если сила не сорок четыре? Если больше?

— Тогда и риск возрастает, — тогда от теней не спрятаться, разве что выгореть дотла.

Или вспыхнуть и сбежать, дав им сполна — страха, злости и боли. Вины. Я сжимаю раненую ладонь в кулак, до прошивающей нервы молнии боли. Они

кормились мною годами. Но теперь не смогут: обереги защитят, какую бы цену ни пришлось заплатить.

А с людьми я и сама справлюсь.

Вон они. Толпятся у освещенного тусклым фонарем крыльца. Их тоже манит свет. Я плотнее заворачиваюсь в кофту.