Девушка без сердца (СИ) - Брейн Даниэль (читать книги без txt) 📗
Дверь бесшумно закрылась, а я рассматривала ректора Магической Академии.
Первое, что меня поразило, — его молодость. Пятнадцать лет назад он отказал мне в приеме. Так сколько ему лет? Мне показалось, не более тридцати, но это было невозможно. Блондин, мягкие волосы чуть ниже плеч, но не бледные, бесцветные, а золотистые. Темные брови, темные глаза, внимательные и уставшие. Синяки под глазами, но это понятно.
Комиссар аккуратно покашлял, и я опомнилась.
— Капитан Королевской Магической Полиции Сью Мэрианн, глава криминалистической экспертной лаборатории, назначенная в оперативно-следственную группу по распоряжению… — я бросила на комиссара быстрый взгляд и дождалась кивка. — ...Ее величества Эстер Марии VIII, семнадцатого числа восьмого месяца, года пятьдесят-девятнадцатого, в… — Еще один умоляющий взгляд, и комиссар показал мне свои часы. — Двенадцать часов ноль три минуты, в присутствии комиссара Королевской Магической Полиции Джорджа Артура, при производящейся в установленном Процедурной Комиссией порядке видео и аудиозаписи, начинает допрос задержанного по подозрению в убийстве…
Кого, Создатели? Я понятия не имею, как ее звали! За что мне это все?
— Гражданина Объединенных Короной Территорий Боэлы, Траманта и Крессии, э-э…
И я запнулась. Наговорила я так, что вышло — убит сам ректор. Ну и ладно, разберутся, захотят — похихикают, я не против. Что потом? Ректор Томас, а дальше-то как? Но выкрутилась и из этой ситуации.
— Представьтесь, назовите себя.
Я села. Давно пора.
— Даглас Томас, ректор Королевской Магической Академии, маг-инженер первого класса, доктор магической инженерии.
Голос у него был ровный и завораживающий. Наверное, поставлен, подумала я, все же он читает лекции. Или читал, не родился же он ректором, в конце-то концов.
— Сколько вам лет? — глупо и совсем не по протоколу спросила я.
— Тридцать шесть.
Что? Я чуть не закашлялась. Как такое вообще возможно?
— Простите, — нахмурилась я, — вы уверены, что ваше состояние позволяет вам давать показания? Насколько я знаю, вы были ректором Академии уже пятнадцать лет назад.
Может, у него в самом деле не все в порядке сейчас с головой? Я опять посмотрела на комиссара, но его лицо сделалось непроницаемым. То ли он сам не понимал ничего, то ли я уже напортачила.
— Я стал ректором в двадцать четыре года, сразу после защиты, — спокойно ответил мне Томас. — Пятнадцать лет назад я был слушателем докторантуры, главой кафедры исследований пространственных перемещений и главой приемной комиссии. Исполнял обязанности ректора во время его отсутствия в рамках своих полномочий.
Первое. То, что на моем отказе стояла его подпись, подтвердилось. Второе. Комиссар посчитал, что я проверяю ректора на вменяемость, и, кажется, его этот ход устроил.
Третье. Что мне спрашивать дальше?
— Вы понимаете, почему вы здесь и за что вас задержали? — Иногда задавали такой вопрос, мне он показался уместным.
— Меня задержали за убийство моей жены, Таллии Кэролайн. Я хочу дать признательные показания, госпожа капитан. Да, это я убил свою жену.
Комиссар кашлянул.
— Вы позволите, капитан? — И он внимательно посмотрел на ректора. — Вы помните момент задержания?
Почему он это спросил? Я недоумевала. Это имеет значение? Или у комиссара какие-то свои соображения на этот счет?
— Да, — кивнул Томас. — Я отчетливо помню этот момент.
Что-то в его речи было странным, но что — я понять никак не могла. Временами у меня складывалось ощущение, что он все-таки не в себе. Со следующим вопросом комиссара до меня дошло, зачем он вмешался.
— Почему вы не назвали свое имя, когда вас доставили в отделение, господин Томас?
— У меня не спросили? — немного подумав, ответил Томас. Бред, конечно, этого быть не могло, я отлично помнила, что его личность установили не сразу. — Я назвал бы свое имя, мне нечего скрывать.
— Вы помните, где именно вас задержали?
— На улице, — с ответом он снова слегка запоздал. — Это была… патрульная машина. Я хочу сделать заявление, госпожа капитан.
Я посмотрела на комиссара. Тот нахмурился, кивнул мне.
— Я вас слушаю, — разрешила я. Странное поведение, но я тут была не эксперт. Мои пациенты не радовали меня душевной нестабильностью.
— Я узнал, что она мне изменяет, — ровно объяснил Томас. — Ей кто-то позвонил, она долго говорила за закрытыми дверями, а когда я спросил, кто это был, Таллия сказала, что у нее есть любовник, но она не собирается к нему уходить, ее устраивает жизнь со мной. Я задушил ее. Потом вспомнил, что в ее семье есть традиция… Ее дед и отец были моряками, если вы знаете, они бросают сердца в море. Моря здесь поблизости нет, но есть фонтаны на площади Римео. Я подумал, что они ничуть не хуже. Но я не дошел.
«А руки куда девают по морской традиции?» Но спрашивать я не стала. Кажется, Томас сказал все, что хотел, потому что замолчал и уставился на один из микрофонов.
— В каком часу это было? — снова помог мне комиссар.
— Вечером? — неуверенно отозвался Томас. — Я уже был дома. Пришел вчера раньше, потому что хотел отдохнуть перед экзаменами.
— Как вы достали из ее груди сердце?
Комиссар как будто беседовал, едва ли не дружески, но я знала прекрасно — каждый его вопрос бьет точно в цель. Жаль, что я пока не видела этой цели, а спросить, разумеется, не могла.
— Вынул? — и в очередной раз Томас помолчал, прежде чем ответить. — Я… я жалел, что она больше не дышит. Сидел рядом с ней. Потом вспомнил про эту традицию. Скажите, госпожа капитан, мои показания зачтутся? Они считаются чистосердечным признанием?
Почему-то я подумала в этот момент, что королеве кто-то донес о странностях поведения ректора. И как юрист она поняла, что есть, над чем подумать.
— Вы хотите еще что-то добавить к своим показаниям? — поинтересовался комиссар так участливо, что я едва не прослезилась.
— Они зачтутся как признание? — вместо ответа проговорил Томас. — Что мне грозит? Я искренне сожалею.
Что-то было не так. Очень сильно не так, и мне это не нравилось.
— Расскажите, пожалуйста, — попросила я, — как происходит процедура регистрации заявлений в Магическую Академию?
— Вы не знаете? — удивился Томас, и я готова была поклясться, что изменился его тон, его голос, словно вообще заговорил другой человек. — Я сначала решил, что вы подавали заявление и получили отказ. Национальные заявители присылают свои заявления с предварительными оценками за школьный курс и тестами профессиональной ориентации. Весь поток заявлений отсматривается приемной комиссией, и на основании тестов производится первичный отсев. Никогда не любил эту процедуру, — он улыбнулся, а я чуть не заорала. Это был действительно другой человек! — Прежний ректор терпеть не мог рассылать отказы, и я его понимаю, но правила есть правила, сколько на это тратится времени, вы не представляете. Есть иностранные квоты… Вам неинтересно, капитан?
— Следствие примет во внимание ваше заявление и рассмотрит его как версию, — выдала я шаблонную фразу. Вопросы рвались из меня, но не задавать же их комиссару немедленно? — Сейчас вы можете быть свободны. Допрос окончен.
И я нажала на кнопку вызова бейлифов. Они явились незамедлительно, надели на Томаса капюшон, сняли наручники — наножники? — и увели его. Дверь закрылась, я в нетерпении подбежала к другим дверям и почти подпрыгивала в ожидании, пока они откроются.
Руперт, Стивен и Эндрю, казалось, были в не меньшем недоумении. Комиссар если и был, то виду не подавал.
— Нужна психиатрическая экспертиза, — выпалила я. — Срочно. Но еще срочнее — отправьте к нему сотрудников лаборатории, пусть возьмут анализы на все возможные токсины. Я думаю, они еще не прекратили свое действие. Майор Стивен… Господин комиссар, я могу официально включить майора в следственную группу?
Комиссар замялся.
