Моритур (СИ) - Медовникова Алиса (книги полностью TXT, FB2) 📗
Договорившись с Иисусом на найденном в одной из квартир крестике, что самоубийство в ее ситуации уже не грех, а спасение, Лиза пару раз топилась, разочек прыгала с вышки, и даже перерезала вены, но уход из жизни благодаря таблеткам был самым легким, так что лекарства девушка берегла и во время рейдов первыми искала именно их.
Удивительно, но осмотр опустошённых квартир позволил собрать куда больше припасов, чем исследование складов. В распоряжении Лизы оказались старые консервы и даже какое-то подобие оружия в виде разводных и гаечных ключей. А однажды девушка наткнулась на бутылку виски и тот день стал лучшим в заточении. Может в прошлой жизни Лиза и ненавидела алкоголь, в этой он притуплял боль и добавлял смелости. Голодной и обессиленной девушке хватило и пары глотков, чтобы опьянеть и в ту счастливую ночь Лиза не пряталась от карательного отряда, а в компании нового друга Джека Дэниелса отправилась на его поиски, распевая во весь голос любимые песни группы Little Big.
Джек не помог Лизе подружиться с местными жителями, как не помог и трек «Hateful Love», строку из которого «I hope you die, Please die right now» девушка горланила с особым удовольствием. Пританцовывающая под раздающуюся в голове мелодию Лиза хотела, чтобы твари умерли прямо сейчас, но они не спешили отдавать концы и час с небольшим слушали пьяное радио «Трупаки ФМ». Диджей Лиза передавала приветы мучителям и ставила для них композиции в собственном исполнении. Коренные жители адского острова познакомились не только с песнями группы Little Big, но и с самими нелитературными текстами Ленинграда, а закончился концерт композицией «Наши юные смешные голоса» от группы НогуСвело!.
«Помирать, так с музыкой» — таков был девиз того вечера, но умирать не пришлось. Поначалу Лиза была уверена, что тварям просто не понравились песни, но потом поняла, что бесил их не столько ее музыкальный вкус и отсутствие вокальных данных, сколько алкогольные пары. Девушка узнала важную вещь про алкоголь — он был противен не только ей, но и дохлякам, близко к ней не подошедшим несмотря на провокации. Опьяневшая Лиза свалилась на дорогу и моментально вырубилась, умудрившись впервые за много недель (а может месяцев?) выспаться.
Это была первая ночь, когда Лиза одержала победу и осталась живой.
Утром она прошерстила весь город в поисках алкоголя и, как она думала, обеспечила себе нетрезвую, но все же жизнь. Алкоголизм, как и самоубийства, больше не страшил девушку, хотя Иисус с крестика и просил одуматься.
Эвил оправдывала свое прозвище и спустя пару ночей, в которые трупаки в очередной раз наслаждались специфическим музыкальным репертуаром Лизы, все закончилось. Надирающаяся в хлам девушка, уже пять дней остающаяся в живых, нашла свое логово разрушенным и разграбленным. Все бутылки с алкоголем, медицинские запасы и скудная провизия были уничтожены. Лиза решила, что песня «Маленькая девочка» Крематория, которую она так часто посвящала юному вожаку дохляков, просто не пришлась Эвил по душе. Не могла же она так возненавидеть таких милых Джека Дэниелса, Джима Бима и Джонни Уокера, проводящие вечерние радиоэфиры вместе с ней. Ведь они были такими душками и знали много классных анекдотов.
Еще два дня Лизе помогали оставаться в живых алкогольные пары, но, когда и они выветрились, мучители принялись истязать девушку с большей изощренностью, отыгрываясь за ее «ромовые» каникулы. Но двух дней хватило на то, чтобы отыскать еще пару бутылочек и сделать запасной тайник. В него Лиза побрела сразу же после очередного, отнюдь не библейского, воскрешения.
Скрывая свой роман с Капитаном Морганом, Лиза выиграла еще неделю, но трупаки адаптировались к запаху алкоголя и приходилось повышать количество употребляемого. Горячительный напиток не удерживался в пустом желудке и запасов хватило ненадолго. Когда очередной перерыв в мучительных (а по-современному в токсичных и абьюзивных) отношениях с полудохликами закончился, девушка заплатила за него непомерно высокую цену, стоящую ей остатков разума и человечности.
Днем, когда мучители отдыхали, Лиза терзала себя мыслями о том, что не спасла любимого, а ночью ее терзали монстры. Девушка почти не спала, а в короткие часы забытья, ее мучили еще и кошмары. Вначале она не оставляла попыток дозваться кустодиамов и молилась всем богам, но те не отвечали на ее Зов. Постепенно Лиза утратила интерес к молитвам и крестику. Утратили интерес и дохляки. Пытки их превратились в рутину. Болезненную и изматывающую, но такую привычную, как чистка зубов по утрам, которая сейчас Лизе была недоступна. Спустя недели, а может месяцы они надоели не только Лизе, но и коренным жителям острова, которые все реже приходили «поиграть». Видимо дело было в том, что и сама девушка все больше походила на местную.
Безумие все сильнее проникало в разум Лизы и ей часто казалось, что рядом с ней сидят Мэшер и Гадриэль. Она непрерывно извинялась перед ними за то, что не убила Тенакса раньше, наплевав на запрет Михаила не трогать его до появления часового вихря. Она проклинала Михаила за то, что не сказал ей фразу для активации руны и призыва меча, а потом рыдала и просила забрать ее с собой туда, где они сейчас находится. Порой она рассказывала о своих бедах немногословному фантому Селены и жаловалась на то, как ей не хватает красной помады и кружевного зеленого белья. Иногда она хохотала над идиотскими шутками Кира, распивая вместе с ним воображаемый виски. Но больше всего она ждала, когда Мэш придет к ней один, прижмет ее к груди и она наконец расскажет ему о своих чувствах, а он так и не пришел один. Не приходили больше и дохляки.
Лиза прекрасно понимала, к чему все идет. Она видела, что монстры воспринимают ее уже как свою и один особо «доброжелательный сосед» даже начал оставлять угощения под дверью того склада, в котором обитала Лиза. Такого исхода своей жизни девушка себе не желала и искала другой выход. Доведенная до полного отчаяния Лиза пыталась вызвать анимариума, чтобы обменять душу на пожизненную депортацию с острова, но темные твари не спешили заключать сделку несмотря на то, что девушка проявляла настойчивость. Она не могла их винить, учитывая, в каком состоянии находилось то, что она предлагала взамен освобождения. Видимо ее душа была настолько черна, что не подходила даже темных тварям. А может анимариумы просто не хотели лишать ее прописки в таком идеальном для жизни суицидника месте. Когда еще ей посчастливится стать коренной жительницей ДохлякТауна?! Билеты в такое уникальное место на букинге не купишь.
Каждый день Лизы походил на другой, разве что безумие становилось все больше, как и кучка подарков за порогом ее логова, но жуткий остров приготовил новый сюрприз. Очередным утром, неизвестно каким по счету, ведь Лиза давно с него сбилась, девушка проснулась из-за шума. Звуки возвращались в ужасающий город только ночью, а распеванием песен во всю глотку на острове славилась только она, потому девушка пошла на звук. Разобрав слова песни, девушка шла куда увереннее и впервые за долгие недели на губах Лизы появилось некое подобие улыбки.
По городу разливалась музыка, а в душе Лизы разливалась давно позабытое чувство уверенности в собственных силах. Ставшая пульсом песня напомнила сломленной девушке о том, кто она такая и как поступает в трудных ситуациях. Когда знакомая с детства композиция началась заново, Лиза подпевала во весь в голос «Перемен требуют наши сердца, перемен требуют наши глаза, в нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен, перемен, мы ждем перемен».
В компании Цоя Лиза дошла до площади, где очнулась в самый первый раз. Изменения на ней были заметны издалека. Появилась небольшая деревянная беседка, подсвечиваемая фонариками, и именно из нее и лилась музыка. Цоя оборвали на полуслове, как только девушка зашла внутрь. Увидев, что на укрытом затейливой скатертью столе ее ждет обед, Лиза не сдержала слезы. Она не знала, то ли это очередная подлянка острова, то ли мираж, то ли кавалер-дохляк перешел в наступление, то ли еще чего, и не желала знать. Она хотела есть, пища была на расстоянии вытянутой руки, а все остальное отходило на второй план. Еда была с соленым привкусом слез, но никогда раньше девушка не ела ничего вкуснее, а прохладная чистая вода никогда не была столь целительной.
