Третий шеар Итериана (СИ) - Шевченко Ирина (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Его горе было так велико, что он даже не пытался с ним справиться. Позволив себе утонуть в своей беде, он не захлебнулся, а опустился на дно. И там, на дне, он мог жить, думать и строить планы. Его душа не страдала от боли, она сама стала болью. А боль не способна чувствовать самое себя…

— Придумаю. Я же волшебник. Сказочник. Я сочиню для них самую лучшую сказку и сделаю ее реальностью. Я смогу… Но сначала мне нужно сказать им…

Рассказать Люку и Клер, что их сестры больше нет. Все равно, что заново пережить ее смерть.

Тьен боялся, что не выдержит этого.

Боялся, а значит, его помешательство не было таким уж сильным и необратимым, и он никак не мог решить, хорошо это или плохо. Сходить с ума совсем ему не хотелось, но если бы можно было остаться на дне…

— Однажды в Итериане мне довелось провести ночь в селении сиринов. Это такие люди-птицы… Точнее, они выглядят как люди-птицы, но вообще-то ничего людского в них нет. Сирины — дети стихий, один из младших народов воздуха. Но я не об этом… Мне отвели для ночлега комнату в доме молодой семьи. У них было двое детей. Девочка постарше — наверное, как Клер сейчас, только с крыльями и птичьими лапками. А мальчик — совсем маленький птенчик. Ночью он несколько раз просыпался, мне казалось, что это из-за меня: дети чувствуют чужаков… Он просыпался, и тогда мать брала его на крыло и укачивала. Пела колыбельную. У сиринов красивые голоса. А слова простые были, я запомнил. Только голос у меня не очень, я же не сирин. Но я тебе все равно спою…

Простые слова. Хорошие. О любви, что защитит и согреет в ночи. О том, что завтра наступит новый день, и солнечный свет разгонит сумрак тревог. О том, что счастье — это отражаться в родных глазах.

Но голос у него, и правда, не годится для песен. Низкий и хриплый, а то вдруг срывается на писк, почти на плач. И в очередной раз взяв слишком высокую ноту, он умолк.

Лежал в тишине.

Перебирал тонкие пальчики — ломкие веточки, на одной из которых болталось внезапно ставшее слишком большим бриллиантовое колечко.

Прокручивал в голове разговор, которого всем сердцем хотел бы избежать.

«Люк, Клер, я должен сказать вам…»

Должен, но даже мысленно не мог закончить ни одну из начатых фраз.

Но он сумеет найти слова.

И потом…

Потом — это еще слишком далеко, чтобы пытаться представить, каким оно будет. Главное, чтобы было. Потом.

Только не думать лишнего.

Не стараться понять, почему и за что.

Ответы на такие вопросы находятся легко, и если не запретить себе размышлять об этом, вскоре их наберется несколько сотен. И виновных в случившемся окажется больше, чем один старый безумец. Если искать, выяснится, что каждый хоть в чем-то да виноват, потому что сказал что-то или сделал, чтобы в итоге все получилось так, как получилось. И получится, что все вокруг — враги…

Он не желал доживать остаток жизни, будь то один день или несколько веков, в окружении врагов.

А сейчас… Сейчас и друзья ему были не нужны…

Но они, друзья, об этом не знали.

Фернана шеар почувствовал, едва тот распахнул калитку и ступил во двор. Мог бы и раньше, но слишком отрешился от всего творившегося за пределами своего маленького мира.

И флейм его тоже почувствовал, иначе, возможно, Тьен смалодушничал бы и заставил его поверить, что в доме никого нет…

— Этьен, я тут… — Фер осекся, взглянув в глаза открывшему ему двери хозяину. — Что случилось? На тебе лица нет.

— Есть, — шеар потрогал заросшую колючей щетиной щеку. — Входи.

Ничего не объясняя он направился вглубь дома, а Фернан шел за ним и уже должен был ощутить эманации недавней смерти.

Тьен вошел в спальню и молча присел на кровать рядом с тем, что больше не было его девочкой, но напоминало ее так сильно, что трудно было удержаться от того, чтобы вновь и вновь касаться бледного лица, волос, рук…

— К-как? — флейм замер посреди комнаты.

— Генрих, — не глядя на него, ответил шеар. — Он не забыл Итериан.

— Но я же…

— Не нужно. Ты ни в чем не виноват.

Нельзя искать виноватых, перебирать возможные причины. Ничего уже не изменить.

Наверное, Фер это понял. А может, и нет. Но в любом случае молчал он долго.

Потом осмелился спросить:

— Где он?

— Жив, если ты об этом. И будет жить столько, сколько ему еще положено… Или сколько сам пожелает.

Снова затянувшееся молчание.

Если не задаваться пустыми вопросами, выходило, что и говорить уже не о чем.

— Я должен сказать Люку и Клер, они скоро придут.

— Если хочешь, я…

— Нет. Это моя семья, Фер. Я должен сделать это сам.

Фернан подошел ближе. Стоял молча, по плечам ободряюще не хлопал, не бормотал бесполезных соболезнований. Стоял и смотрел на них. На Тьена. На Софи… На то, что было когда-то Софи…

— Нужно закрыть ей глаза, — выговорил наконец.

— Да. Но не сейчас. Сейчас нельзя.

Если закрыть ей глаза, будет казаться, что она просто спит. И он может случайно поверить в это.

— Хорошо, — не спорил флейм.

Подтянул к кровати стул и сел.

Ни о чем не спрашивал больше, но был рядом.

Возможно, его присутствие даже помогало… в чем-то… Тьен не понимал, в чем, но был благодарен.

Он снова утратил счет времени, и не знал, сколько прошло времени, прежде чем снова заскрипела калитка, послышались быстрые шаги и хлопнула громко входная дверь.

— Софи! Тьен! Дедушка Генрих! Идите сюда. У нас карась!

— Я выйду, — сказал шеар, но не Феру, а бездыханному телу на кровати.

А затем уже Феру:

— Побудь здесь, пожалуйста. Я сам.

Карась был всего один, и не карась даже — карасик величиной с ладошку. Зато живой. Плавал большом жестяном ведре, иногда всплескивая хвостом воду.

Небогатый улов, но радость Клер не имела пределов:

— Тьен, смотри! Мы поймали карася!

Люк тоже улыбался. В успех рыбалки он с самого начала не верил, но с друзьями повидался, наплавался, бросив на берегу удилище, сестренка опять же довольна.

— Клева нет, — пожал он плечами.

— Все равно не с пустыми руками пришли, — махнула на него Клер. — А где дедушка Генрих?

Ничего странного в том, что она спросила сначала о Лэйде, а не о Софи, это ведь Генрих провожал их и давал советы, и перед ним в первую очередь она хотела похвалиться уловом.

— Он… — Тьен задумался лишь на мгновение, — уехал.

— Скоро вернется?

— Нет. Так получилось… Помнишь, я говорил, что у нас большое семейное дело? Пока вас не было, принесли телеграмму, и отцу пришлось спешно собираться, чтобы успеть на поезд. Они там ничего не могут без него решить. Папа просил извиниться, что не удалось попрощаться…

— Но он же приедет опять? — спросила с надеждой Клер.

— Конечно.

Не приедет.

Пришлет несколько открыток. К Новому году — подарки. Пару писем.

Затем, когда почта начнет приходить совсем редко, а Генрих станет почти чужим, принесут еще одну телеграмму…

Клер и тогда все равно расстроится, но лучше уж так.

— А где Софи? Софи, иди смотреть нашего карася!

— Тише… Софи…

Он представил, как улыбка сейчас сползет с лица девочки, как замрет на месте, не веря его словам Люк…

— Она спит. Не нужно шуметь.

— Спит? — удивился мальчик. — Днем?

— Да. Приболела немного …

— Что с ней? — встревожился Люк.

— Ничего страшного, просто нужно отдохнуть…

— Просто отдохнуть? — плутовато прищурилась Клер.

— Да, — шеар терялся под ее лучистым взглядом. — Так бывает…

Бывает, что не хватает сил сказать правду. Даже когда понимаешь, что любая ложь бессмысленна.

— Ну-ну, — улыбнулась девочка. — Бывает. У Денизы, это моя школьная подруга, мама тоже приболела прошлым летом. Тоже уставала и спала целыми днями. А весной у Дэни появился братик.

Отвернувшись, Тьен стиснул зубы и крепко зажмурился…

— Нет, — сказал он, когда через несколько секунд снова был в состоянии говорить. — Это не тот случай. Просто… Софи отдыхает. Так что тише тут…