Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Пришлось прибраться на палубе. — Пожал плечами Каннег. — Идёмте. Мои люди тут закончат. А вам нужна помощь лекаря.
Тильва, конечно, разохалась. Янне же спросил только, жива ли Темери. Получив утвердительный ответ, кивнул и послал сына за лекарем, благо тот живёт через дом.
Лекарь оказался мальканом и весьма удивился, что Янне, известный на весь квартал своим отношением к ифленцам, позвал его штопать именно что островитянина.
Он был немолод, толстоват и разговорчив. Впрочем, по мнению Шеддерика, ифленские доктора тоже не отличались добродетелью молчаливости. Словно все они считают, что постоянные словесные излияния так же хорошо врачуют душу пациента, как игла и нить — штопают телесные раны. Что же, не первый раз его латают. Было и хуже.
Эммегил мёртв, мальканка — жива. Это хорошие новости. Что же до плохих… время, чтобы оплакать брата, у него будет. До прибытия ифленского флота ещё целых два дня.
Янур лично принёс и поставил на стол перед ним какую-то еду — но от вида и запаха съестного Шеддерика замутило, он отказался.
Зашивать пришлось лишь одну рану, остальные оказалось достаточно перевязать.
— Вы невероятно везучи, — удивлялся лекарь. — Янне говорит, вам пришлось держаться одному против целой толпы! Это достойно уважения. Но неужели нельзя было решить дело миром? Я, конечно, всегда готов оказать помощь достойным людям, но куда больше меня радуют дни, в которые в мой кабинет никто не приходит с разбитыми головами и истыканными телами. Пули, кстати, извлекать я не люблю особенно сильно: пока вытащишь, можешь нанести куда больше повреждений. Так что моё мнение, если она не засела в каком-нибудь жизненно важном органе, так и пусть её остаётся в теле…
Монолог доктора не предполагал ответов. Доктор бубнил, Шеддерик тихонько уплывал. Мысли путались, слова теряли значение.
Впрочем, спать пока было рано: он не поговорил с Каннегом. С хозяином Каннегом в свете прибытия ифленского флота обязательно надо поговорить. И лучше — прямо сейчас.
— Ну вот, замечательно! Вы прекрасный пациент, спокойный и тихий. Все бы так. Дело сделано, благородный чеор. Надеюсь, у вас в Цитадели найдётся достойный врачеватель, который сможет завтра сменить эти повязки на свежие. А нет, так хозяин Янур знает, где меня найти. Уверен, всё заживёт прекрасно и последствия этих травм не будут вас в будущем беспокоить. А сейчас, прошу меня простить. Час поздний, я должен возвернуться домой, к моей дорогой и любимой супруге…
Лекарь ушёл. Шеддерик шипя, когда неловкие движения тревожили свежеперевязанные порезы, осторожно натянул сорочку. Хорошая была, но пострадала ровно в тех же местах, что и шкура самого Шедде. Теперь — только выбросить.
Каннег ждал его в кухне. Один — хозяева из тактичности удалились. В руке у него была большая кружка ягодного компота.
Шеддерик тяжело опустился на стул напротив.
— Благодарю, что пришли на помощь. Вы не были должны…
— Отчего же? Вы первый ифленец, который решился на реформы и готов учитывать желания и чаяния города. Было бы жаль вас потерять.
— Я говорил, что должен уехать. Ситуация поменялась… наместник, вероятно, погиб… и сейчас — рэта Итвена его единственная наследница. Но ифленская знать вряд ли сочтет, что она вправе распоряжаться в Цитадели, она не их крови. Поэтому я прошу вас присмотреть за ней… если вдруг всё пойдёт в акулью пасть.
— Понимаю. Почему вы считаете, что обязаны уехать?
— Есть причины. Отвечу… если вы мне скажете, кем на самом деле приходитесь рэте Итвене. Вы же — родня?
— Как догадались? Только не говорите про фамильное сходство.
Шедде усмехнулся:
— Конечно, не буду. Она узнала вас на старом семейном портрете. Не в обиду, но за последние двадцать лет вы мало изменились…
— А, старые портреты… я думал, ифленцы их сожгли.
— Не все. Так кем же вы ей приходитесь, хозяин Каннег? М?
— У рэтшара был старший брат, а у него — большая семья и обширные владения в южных долинах. Когда он удачно женился на Танерретской наследнице, то перевёз в столицу почти всю семью. Включая брата, его жену и дочерей. Я же остался управляющим поместьем, потому-то мы с ней раньше никогда и не встречались. Любопытно было познакомиться. Так что выходит, я рэте Итвене двоюродный брат. Хоть и старше почти вдвое.
— И верно, иногда ответы лежат на поверхности.
— Где она, кстати? Там опасно?
Опасно ли? Когда Шедде покинул дом в Верхнем городе, там было полно очень расстроенных своим опозданием гвардейцев.
— Не думаю. Там сейчас, наверное, людно. Но зная Темершану… стоит проверить.
Он поднялся, внезапно подумав, что мысль-то здравая. Что надумает Темери, когда поймет, что Кинрика не спасти, так же, как и Нейтри? Что она сделает?
— Погодите! — Хозяин Каннег тоже поднялся, отставив в сторону кружку. — Вы ещё не ответили на мой вопрос.
— А, это…
Отвечать не хотелось, но врать Каннегу, когда он только что спас тебе жизнь — было бы неправильно.
— Вы слышали про семейное проклятие Ифленских Императоров?
— Да, конечно.
— А знаете, как семья императора в результате решает проблемы престолонаследия?
Каннег, замер, нахмурился, перебирая в уме варианты, к чему бы та Хенвил вдруг перевёл разговор на эту подозрительно отвлечённую тему. И неизбежно пришёл к правильному выводу.
— Вы — подставной наследник.
Осталось только подтвердить кивком.
Каннег вздохнул:
— Бедная девочка. Конечно, после вашего отъезда я присмотрю тут… по мере сил.
— Благодарю.
— Что же, многое становится понятно. Кроме одного: вам не двадцать лет, и вы не кажетесь калекой, который чудом выжил после пыток…
Хозяину Каннегу было не чуждо любопытство. Но рассказывать ему о родовом проклятии императорской семьи и его последствиях было куда проще, чем тому же мирному горожанину Роверику. Каннег воин, лидер мальканского сопротивления. Он не станет попусту тебя жалеть и не изменит своё отношение, даже услышав неприятную правду — потому что, как и сам Шедде, привык судить о людях по их делам, а не по чужим сплетням.
— Лет с четырнадцати я знал, что меня ждёт. Некоторое время даже гордился тем, что я — защитник будущего императора. А в двадцать вдруг понял, что хочу жить. У меня даже был друг, который пообещал мне, что умирать я буду не в императорских покоях среди причитающих баб, а на нашей с ним лодке.
— Достойное решение.
— Ради бастарда другого решения никто искать не стал бы. Кроме нас с тем другом. Мы… многое смогли узнать. Но однозначного ответа не было. И тогда я решил искать помощи у этхаров. Их магия чужда магии сиан, снять проклятие они не могли, но вживили мне в левую руку саруги. Камни делают меня невидимым для проклятия, но… как мне потом уже объяснили, оно всё равно витает где-то около. Так что достаётся всем, к кому я успел привязаться. Вот и выходит — дальние путешествия, посольства в чужих странах — мой выбор.
— А сейчас что изменилось?
— Сейчас? Императрица должна была родить этой зимой. И нет причин считать, что что-то пошло не так. Зная императора, он обязательно должен озаботиться тем, чтобы не умереть раньше меня. Хотя я всё-таки надеюсь, что он просто заинтересовался саругами. Ну что, вы идёте?
Забраться на лошадь оказалось той ещё задачей. И ехали они потом удручающе медленно. Шедде не отрывал взгляда от Цитадели — над её башнями дым уже почти развеялся, значит, так или иначе, там тоже всё закончилось.
Близилось утро, и близилась победа.
Глава 21. Ифленский флот
Хозяин Каннег
Когда-то давным-давно и далеко-далеко отсюда один маленький мальканский мальчик мечтал о дальнем путешествии в далёкие чудесные края. Таком, чтобы можно было потом, вечерами, у камина рассказывать друзьям и родне о причудливых растениях, неведомых животных, странных народах и обычаях. Мальчик был уверен, что так и будет: ведь его семья была богата, а родители крайне редко возражали его желаниям. Но однажды всё заканчивается, даже время беспечных мечтаний.
