Иная. Песня Хаоса (СИ) - "Сумеречный Эльф" (читать полную версию книги TXT) 📗
На корабле воцарилось напряженное молчание. Еще недавно радовавшиеся люди сжимали кулаки, хватались за оружие и шептали молитвы — каждый по мере своих сил. Они все вместе поднялись на битву с лиходеем ради нее, ради Котены. Каждый готовился к стремительному рывку, чтобы спасти ее. Но лиходей в любом случае оказался бы быстрее, поэтому все испуганно застыли в ожидании.
— Ни шагу, Моль, иначе она «улыбнется» от уха до уха, — прохрипел Вхаро.
Его пальцы, сжимавшие запястье Котены, мелко дрожали то ли от лихорадки, то ли от предвкушения. Пребывание в трюме сделало его похожим на мертвеца. Котена краем глаза замечала, как покрылась землистой бледностью его некогда смуглая кожа, на ней вспухали фурункулы и волдыри.
Очевидно, Вхаро во время неожиданного празднества скрывался под серым плащом, надвигая капюшон на глаза, оставаясь незамеченным среди группы нищих, которых взяли на корабль. Теперь же он понял, что терять ему больше нечего. Впрочем, нет. Он потерял все уже давно. Ныне он просто ждал удобного момента для жестокой мести. И от этого сердце Котены заходилось от страха: «Мои дети, мои малютки, ты не отнимешь их у меня!» Собственная жизнь воспринималась чем-то отдельным, менее значительным, чем две крошечные песни. Хотя не хотелось расставаться и с Вен Ауром, причинять ему боль. Ведь они только недавно вновь обрели друг друга.
— Вен… — выдохнула Котена. Она холодела, исступленно глядя на мужа.
— Ве-е-ен, — насмешливо передразнил Вхаро, но голос его пронзил сталью: — Ну что, Вен Аур, перерезать ей глотку? Как думаешь, что мы чувствуем, когда теряем наш «зов» навсегда?
— Не тронь ее! Не тронь, иначе я убью тебя! — хрипел Вен Аур. Котена стояла, не ведая, как помочь друзьям.
«Ничего не бойся. Песня сильнее тишины», — вдруг мысленно донеслось до нее. Она вновь погружалась в смутное созерцание аур и зовов. Вновь вокруг нее колосился бескрайний золотой лес. Вхаро не видел этого великолепия, ему не находилось места среди сладостных мелодий, сопричастным которым стал даже Генерал Моль. Его песня исцелилась, Вхаро же отдал свой зов на растерзание Змею.
«Вен! Вен! Ты слышишь?» — позвала Котена. Их зов звучал громко, он связал их навечно и умножился вдвое. Предстояло сражаться не мечом. Глаза Вен Аура зажглись, он незаметно кивнул жене, и Котена протянула к нему незримую нить, хотя руки ее оставались скованными в тисках хватки лиходея. Но песня настигла его, и в следующий же миг на него обрушился оглушающий шквал.
— Что это?! Что?! Хватит! — взвыл Вхаро, выронив нож. Он выпустил Котену, Вен Аур тут же подхватил ее и заслонил собой. Вхаро съежился на палубе, зажимая уши. Его до воя оглушала их общая песня.
— Это песня, Вхаро, — ответила ему Котена. — Песня мира, которую ты отверг.
— Замолчи! Захлопнись! — рычал Вхаро, кое-как вставая на ноги. Он пошатывался, исхудавший, с ввалившимися безумными глазами, обведенными красной каймой. Похоже, пребывание в темноте трюма лишило его последнего рассудка. Он вышел на свет с одной целью: умереть и утащить за собой счастье Вен Аура, оставить после себя в мире новую тишину погибели.
— Генерал, позвольте мне сразиться с ним, — попросил Вен Аур, когда Генерал Моль обрушился на Вхаро.
— Этот поединок ничего не решит. Он должен понести наказание за свои злодейства, — сурово отозвался непреклонный воин, нервно взмахивая сильными крыльями.
— Посмотрим. Если останется в живых, высадим его на этом острове, — предложила Котена. Вхаро же зло осклабился:
— Может, позволите мне решать?
Его окружали янычары, Огневик грозно завис над головой, готовый испепелить в любой момент. Генерал Моль придвинул клинок к его груди.
— Ну так решай: умереть, как бешеный пес, или погибнуть в честном поединке, — сурово отозвался Вен Аур. — У меня с тобой еще старые счеты.
Котена волновалась за мужа, опасалась новых подлостей со стороны Вхаро. Он вечно изыскивал какие-то уловки. Впрочем, на корабле находились янычары, которые заключили Вхаро в сжимавшееся кольцо. А он даже не мог перекинуться в свою вторую форму, навечно утратив ее с остатками песни.
— Котена, держись на безопасном расстоянии, — коротко приказал Вен Аур.
Она повиновалась, отходя к группе перепуганных женщин и стариков. Все мужчины, которые могли сражаться, обступили плотным кругом место поединка. Палуба превратилась в арену, на которой едва хватало пространства для взмаха меча. Любой подлый прием немедля заметили бы и поразили лиходея острым клинком.
Вхаро сжимал кулаки и переступал с ноги на ногу, потирая шею. Он тянул время или же просто разминался. Казалось, он совсем ссутулился и потерял былую сноровку, но когда ему вручили клинок, то он первым кинулся в бой.
«Вен, ну зачем ты согласился на этот поединок?» — переживала Котена, вновь созерцая, как ее муж кружится с мечом против острой сабли. Вхаро наносил яростные рубящие удары с отчаянностью умирающего, хотя на теле его оставили отметины только старые шрамы.
Очень много шрамов, большей частью — незримые. Котена видела их сквозь лес песен, замечая на месте сердца лиходея пустоту, черное пятно, провал бездны. Из него-то он черпал силу, из него-то проистекал неудержимый гнев. Он избрал их с Вен Ауром целью своей мести, хотя и сам толком не понимал, чем они виноваты перед ним. Вен Аур же сражался за себя, за пережитые страдания и разлуку с верной женой, за будущих детей.
Он отражал выпады Вхаро и в долгу не оставался. Из благородства он не использовал силу Хаоса, рубясь лишь в человеческой форме. Вхаро же лишь больше злился, чувствуя себя оскорбленным этим снисхождением.
«Вен! Надо было просто выбросить его за борт! Он бы не переплыл океан и не нашел нас!» — твердила Котена, прижимая руки к груди и заслоняя живот, точно один взгляд Вхаро мог навредить ее будущим малышам. Нет, выбросить за борт — слишком просто. Она чувствовала, что лиходей не остановился бы и на пустынном острове. Он бы добрался до них в любом уголке света, чтобы обрушить свою тьму.
Вхаро занес меч для нового удара, но Вен Аур ловко пригнулся и полоснул противника по груди. Тот отшатнулся и чуть не упал. Он тяжело дышал, и Котена даже нахмурилась, понимая, что Вен Аур при любом раскладе теперь сильнее. Впрочем, муж по воле лиходея пережил два серьезных ранения, и это был его первый поединок в человеческой форме после исцеления.
— Сдавайся! — великодушно предложил Вен Аур.
— Чтобы Генерал Моль четвертовал меня? — ухмылялся Вхаро, выплевывая кровь, когда рукоять оружия противника ударила ему в лицо. Он решительно выплюнул зуб и вновь кинулся в атаку. Соперники испытывали друг друга на прочность, то изматывая, то сцепляясь ожесточенными сериями ударов и блоков.
Вхаро занес меч и тот пролетел за локоть от головы Вен Аура. Обступившая толпа дружно ахнула. Все пребывали в напряженном безмолвии, все желали победы Вен Ауру. Вхаро истекал ненавистью ко всем, желая каждому мучительной смерти. Он завидовал, поняла Котена, он страшно завидовал, ведь у всех пассажиров этого корабля в душе плескалась песня. То недостижимое, что он по собственной воле сломал.
Вхаро проигрывал, Вен Аур теснил его серией выпадов, нанося удар то сверху, то сбоку. Сабля сталкивалась с обоюдоострым мечом, издавая надрывный лязг стали о сталь. Лиходею оставалось только защищаться, он рычал и разбрасывался бранными словами. Но проклятья не достигали Вен Аура. Он уверенно наступал, готовясь нанести решающий удар.
Котена понимала, что только так наконец-то закончатся их горести: Вхаро тянулся за ней от самой родной деревни, как моровое поветрие. И все же, когда Вен Аур повалил лиходея, чтобы пронзить его сердце, Котена ощутила странный отголосок жалости, которую она никогда прежде не испытывала к врагам. Все-таки Вхаро просто лишился своей песни, а жена его заслуживала наказания, как и те, кто высмеивал его в деревне.
Возможно, он тоже мог бы стать «иным», но он разминулся с кораблем надежды. Разминулся с жизнью.
«Значит, так надо», — подумала Котена, отгоняя сомнения. Но Вхаро вновь избежал клинка, перекатившись по палубе к своему оружию. Он вскочил на ноги, но кинулся не на противника, а на одного из воинов, которые обступили поединок. Видимо, надеялся вновь шантажировать, приставив к горлу клинок.
