Дети Солнца (СИ) - "Гаранс" (читать полностью книгу без регистрации TXT, FB2) 📗
— Кто ты? — прошептала она.
— Не притворяйся. Ты не можешь меня не знать.
Арзран выглядел раздраженным. По тому, как внимательно он осматривал залу, видно было, что он боится.
Ансельм старался не двигаться и не дышать. Хорошо, что пол в доме земляной — не скрипнет, не щелкнет. Но Арзрана плотно обступают нелюди. Даже спереди есть двое — на шаг ближе к Асдис, по бокам от главаря.
А куда ударить? Как глубоко в плоть должен войти кинжал? Флавий говорил, что у Растуса кинжал просто лежал на груди, но из Растуса не изымали силу — наоборот, загоняли.
Асдис дрожала всё сильнее. Ансельм чувствовал: медлить нельзя, сейчас она выдаст и себя, и его. Он поднялся на ноги, шагнул к Арзрану. И тут его ударила боль — под ребра, в солнечное сплетение. Внезапная и сильная, она застала его врасплох. Ансельм осел на колени, хватая воздух ртом. Крик сдержать получилось, но кинжал выскользнул из руки и отлетел к ногам Арзрана.
Молниеносным движением Арзран выхватил из ножен клинок и прочертил его лезвием дугу перед собой, так что нелюди отпрыгнули в стороны. Лезвие прошло над головой Ансельма, а тот лежал скорчившись, подтянув колени к груди, и пытался передышать боль. «Как не вовремя-то! Почему сейчас? Почему?»
Арзран поднял кинжал и показал его Асдис. В его движениях не было заминки, он словно ожидал именно этого.
«Он ещё совсем рядом. И кинжал рядом. Нужно вставать и действовать. Сейчас!»
Боги, какая боль! Сознание продиралось сквозь нее, как сквозь плотную чащу. Это фантом, это не его боль, это что-то с нексумом. Это он может преодолеть. Может. Должен.
Он оперся руками об пол и попытался подняться. Он слышал голос Арзрана над собой — словно издалека.
— Значит, ослепили меня, лишили чутья? — говорил Арзран. — И Скъегги с вами заодно? Но тогда глупо было ставить здесь твой отчий дом, девочка. Зачем? Или хотела меня предупредить?
Потом заговорила Асдис. Голос ее звенел и дрожал.
— Я хотела, чтобы ты вспомнил. Всех вспомнил, кого погубил. Ты ответишь за всех. Триста лет прошло. Ты помнишь моего отца? А брата? А Хильд ты помнишь, подонок? Может, хотя бы маму? Маму ты любил, вроде бы. Но что ты ей дал? Чем помог? Чем помог кому-нибудь из своих? А теперь ты зачем пришел? За силой, которой меня отравил? Забирай ее! Всю забирай!
Она говорила все быстрей, все громче, и под конец уже кричала — страшно, надрывно, как кричат женщины в истерике, когда себя не помнят. Голос ее вырвал сознание Ансельма у боли. Перед глазами прояснилось, он увидел, что Асдис стоит у скамьи, вся вытянувшись к Арзрану. Она сжала кулачки, на лице ее и шее вздулись жилы. Она не выглядела опасной — смешной и жалкой, и сердце у Ансельма обливалось кровью. Он подвел ее, подвел. В самый решительный момент.
Он попытался встать — и не успел. Зал закачался перед глазами, воздух струился, как над костром, — и вдруг превратился в ветер. Направленный поток лился над головой Ансельма и обрушивался на Арзрана. Стены трещали, дом стонал, как живой. Нелюдей словно метлой смело ко входу и к углам.
Ансельм видел, как изменяется лицо Арзрана — от удивления до ужаса. Глаза его выпучились, рот раскрылся. Он весь раскорячился, согнул ноги в коленях, расставил руки. Он собирался наброситься на Асдис, но поток воздуха держал его на месте.
«Он ошеломлен потоком силы, — подумал Ансельм. — Справится он или нет — но сейчас ошеломлен».
Вот он, шанс! Сейчас подобраться к колдуну можно. Можно. Когда иссякнет поток. Самому бы только не потерять сознание раньше, чем он иссякнет.
Ансельм ждал, терпел боль, а она становилась тем сильнее, чем больше убывали в нем силы. И наконец ветер выдохся, стих. Арзрана больше ничего не держало, и он резко качнулся вперед, Ансельм метнулся к нему, схватил в охапку и попытался своротить с ног, вырвать кинжал.
Арзран обладал чудовищной силой. Он выдернул руку из захвата, однако оторвать от себя Ансельма не смог. У Ансельма мутилось в глазах, он терял сознание, но цеплялся за покрытые стальными пластинами бока Арзрана, как за последнюю надежду.
Он знал, что надолго его не хватит. Сейчас его стряхнут и переступят через тело. Он совсем отчаялся, но рук не разжимал.
И тут случилось то, чего Ансельм мог бы ожидать, если бы способен был сейчас думать. Земляной пол под ними подался, разошелся, расплескался водой. Асдис отдала всю свою силу, и луг снова превращался в озеро.
Арзран выкатил глаза, заорал и затрепыхался изо всех сил, но Ансельм только крепче вцепился в него и продолжал держать, даже когда вода хлынула в легкие.
Глава 44
Флавий тревожился за свою жизнь и свободу. Моларис, новый хозяин положения, пока даже не удостоил его беседой. Никто не давал понять, что относится к Флавию как к врагу — возможно, всем просто было не до него. Флавий помогал Сегестусу с ранеными нобилями, и Сегестус принимал помощь как ни в чем не бывало.
Как скалолаз опирается на три точки, так и Флавий готовил себе три опоры: обеих племянниц Ансельма и Сегестуса. Вот только достаточно ли устойчивы эти опоры? Что могут решить в его судьбе Уирка и Рената без поддержки дядюшки? Сегестус представлялся надежнее. Флавий пытался завоевать его доверие, но не мог пробиться сквозь холодную равнодушную вежливость.
Уирка сильно напугала Флавия, когда после битвы с воинами Туммахойнена легионеры принесли тело Растуса. Уирка не могла поверить, что Растус мертв, не видела, что тот уже закоченел. Уверяла, что слышит биение сердца и чувствует пульс, требовала немедленно вызвать Сегестуса, чтобы тот «занялся раненым». Флавий пытался ее образумить — Уирка накинулась на него с кулаками.
Рената оттащила кузину от Флавия, загнала в угол и стала тормошить: «Соберись, теперь вся надежда на нас!» Уирка утихомирилась, но так и не поверила, что Ансельм погиб. И Флавия выворачивало от ее надежды и ужаса. «Дядя не может умереть… лучше смерть, чем такое».
Флавий чувствовал, что теперь, пожалуй, впервые со дня их знакомства, Уирка ненавидит его по-настоящему. Он вообще никогда еще не сталкивался с такой накаленной ненавистью по отношению к себе. И растерялся: ведь здесь он невиновен. Да, Ансельм мог выжить после смерти нексума и сойти с ума — но ненавидеть за это Флавия глупо и жестоко. Объяснить бы это Уирке! Но та ничего не желала слушать.
Рената, напротив, была ласкова до навязчивости. Она искала у Флавия утешения, и он утешал как мог, скрывая собственные тревоги.
Между тем Моларис и Ларс решали, что делать со своей победой. Разведчики доложили Ларсу, что в полях перед лагмановой усадьбой воины жгут костры, но на подступах к Ларсову дому никого нет, Комариха свободна, лес пуст, им не встретилось даже сторожевых отрядов. Люди сидят по своим домам и боятся собственной тени.
— Что ж, подождем, — сказал Ларс. — Колдун сказал: раз Туммахойнен мертв, умрут и его воины. Но даже если и так, непонятно, как справиться с Арзраном. Пусть без воинов, он всё равно опасен.
Через несколько дней нелюди погибли, трупы их стали землей, и от воинства Арзрана остались только остывшие кострища да груды мусора. Разведчики пробрались в усадьбу и обнаружили там несколько напуганных до полусмерти старых слуг. И больше никого. Флавия интересовало, где Маркус — возможно, бежал? Или ушел с Арзраном? Ответа, конечно, не было.
Разведчики Ларса, отправленные к озеру Чистое, вернулись через неделю и привели с собой оборванную старуху.
Ларс устроил совет, на который позвал жреца из Синяков. Совещались до вечера. Флавия, конечно, не позвали. По настроению нексума он знал, что вести недобрые. Отсовещались уже поздно вечером и разбрелись кто куда. Флавий заметил, что Рената и Уирка беседуют в углу, и подошел к ним.
Уирка ссутулилась, потухла, как после долгой болезни. Флавий услышал, как она сказала:
— Какой чудовищно длинный день!
А Рената ответила:
— Худшее позади. Теперь мы знаем, что делать. Что угодно лучше, чем это ожидание… непонятно чего.
