На Грани (СИ) - Лински Литта (полная версия книги .TXT) 📗
Энья Линсар вновь сбилась на привычный язвительный тон, что несколько успокоило встревоженную мать. По крайней мере, испуганное выражение исчезло с красивого лица эны Мирталь.
— Но разве его величество не говорил, как скоро он планирует вернуться?
— Не говорил. Малтэйр не имеет привычки обсуждать с кем-либо свои царственные решения, — безжалостно заявила девушка, но тут же смягчилась. — Поэтому нам стоит хотя бы проститься по-человечески. Простите мою дерзость, матушка, — Лотэсса склонила голову, очевидно, полагая, что именно так должна выглядеть покорная дочь. — Я не имела целью вас обидеть.
Альва знала, что подруга не совсем искренна. Тэссой, которая непонятно почему вбила себе в голову, что не вернется, овладело желание расстаться со всеми по-хорошему. Решение, может, и похвальное, но вот в жизнь оно воплощалось с трудом. Не могла девушка в одночасье простить мать, забыть все обиды и претензии. А оттого и извинения звучали фальшиво. Хорошо хоть, эна Мирталь принимает все за чистую монету. После последних слов дочери герцогиня совсем разомлела и заключила дорогую маленькую строптивицу в горячие материнские объятия.
— Тэсса, девочка моя, — томные карие глаза эны Линсар наполнились слезами умиления. — Разве я не понимаю?! Я же мать! Если бы ты знала, как я тебя люблю!
Герцогиня осыпала дочку поцелуями, а та сносила материнские ласки со стоическим терпением. Как, однако, хорошо, что эна Мирталь не могла видеть лица Лотэссы: почти страдальческое выражение, застывшее на нем, сильно охладило бы ее пыл.
Умиление и радость женщины казались вполне искренними и трогательными, однако Альва про себя отметила, что герцогиня, в свою очередь, не считает нужным просить прощения у дочери. А ведь она куда больше виновата перед Лотэссой, чем та со своей непочтительностью.
— Ну полно, мама, — Тэсса наконец мягко высвободилась из объятий. — Все будет хорошо.
Интересно, что она имела в виду? Свое скорое и благополучное возвращение, в которое сама не очень верит? Или дальнейшую жизнь эны Мирталь, временно лишенной дочери? В любом случае, герцогиня сочла за лучшее поверить этому утверждению и с присущим ей легкомыслием принялась строить планы счастливого будущего по возвращении Лотэссы.
Энья Линсар, очевидно, исчерпавшая запасы дочернего смирения, незаметно от матери закатывала глаза и беззвучно вздыхала.
— Мама, нам нужно собираться, — терпение Тэссы, видно, подошло к концу. — Я обязательно еще зайду к вам с отцом перед отъездом.
— Но я могла бы помочь со сборами, — заспорила эна Мирталь.
— Не надо, — Лотэсса постаралась улыбнуться как можно ласковей. — Мы вряд ли сойдемся во мнении насчет вещей, а ссориться из-за цвета платьев, как я уже сказала, не хочется.
Герцогине пришлось уступить и удалиться. Оставшись наконец наедине с подругой, Тэсса, раскинув руки, рухнула на кровать прямо поверх вороха платьев, ставших камнем преткновения.
— Как же это тяжко, — простонала она и неожиданно зашлась приступом кашля, которые в последнее время повторялись все чаще и чаще.
Альва бросилась к графину за водой, а Лотэсса тем временем шарила рукой по прикроватному столику в поисках серебряной вазочки с пастилками от кашля. Бесполезность этого лекарства, прописанного одним из дайрийских лекарей, сполна компенсировалась его сладким и приятным вкусом. Поэтому Тэсса глотала пастилки одну за одной скорее по привычке и ради удовольствия, чем в надежде на их целительное действие. Альва протянула подруге стакан с водой, и та покорно выпила.
— Ты помяла все свои наряды, — попеняла Альва.
— Ой, только не надо заменять отсутствующую маменьку! — рассмеялась Тэсса. — Стенать из-за платьев — ее стихия. Подумаешь, мятая одежда! — фыркнула она. — Было бы перед кем наряжаться! Может, Дайриец посмотрит, какая я неряха, и раздумает жениться.
— Ага, жди, — усмехнулась Альва, заваливаясь рядом с подругой. — Тебя хоть в нищенские обноски одень, на тебе каждый мужчина жениться захочет.
— Вот еще, глупости! — фыркнула энья Линсар. — Мне кажется, в последнее время я выгляжу просто кошмарно.
— Всем бы так кошмарно выглядеть, — с легким оттенком зависти протянула Альва.
— А тебе-то чего жаловаться? — Лотэсса оперлась на локте и повернулась к подруге. — Ты же красавица! Вон Торн с ума по тебе сходит, — ехидно добавила она.
Альва смутилась. Вспомнила, какими глазами смотрели на нее женщины во время бала. Протектор ведь во имя какой-то странной блажи весь вечер танцевал только с ней. Альве было немного совестно, но откровенная зависть, а порой даже злость во взглядах придворных дам ее забавляли и, в каком-то смысле, льстили самолюбию. Конечно, глупости это все. Ни капельки Торн в нее не влюблен. Бесспорно, он довольно тепло к ней относится — скорее всего, в память об их первой встрече. Кажется, протектор вошел во вкус и ему нравится оказывать покровительство провинциальной дворяночке. Отношение Торна чем-то напоминало девушке ее общение со старшими братьями и кузенами. Та же насмешливо-добродушная снисходительность. Хотя протектор позволял себе явно излишнюю фамильярность. Тот же «крысенок» ее жутко злил, особенно поначалу. Потом как-то привыкла, скорее чувствуя, чем понимая, что Торн называет ее так не из желания обидеть или выказать пренебрежение. И уж тем более не с целью подчеркнуть разницу в их положении. Намеренно унижать ее он бы точно не стал, слишком уж это не вязалось с добрым в целом отношением. И пусть верховного протектора лишь забавляет маленькая смышленая помощница, придворным красавицам вовсе не обязательно знать подробности. Пусть завидуют! Осознание впечатления, произведенного на женскую половину двора, доставило Альве почти злорадное удовлетворение. А нечего шептаться за спиной, бросая хлесткие фразочки, общий смысл которых сводился к вопросу: «Да кто она вообще такая?!» Может, для вас, благородные эны и эньи, я и никто, усмехнулась про себя Альва. Зато протектор, по которому половина из вас наверняка пускает слюни, весь вечер танцевал только со мной! Так-то!
Но одно дело — противные придворные дамы, и совсем другое — Лотэсса, ставшая за короткое время совсем родной. Уж перед ней-то глупо рисоваться. Да и ни к чему: Тэсса Торна терпеть не может. Альва решила поскорее разубедить подругу.
— Вовсе он не сходит по мне с ума! — заявила она, потянувшись за Лотэссиной пастилкой от кашля. Альва тоже находила лекарство вкусным, благо запас пастилок ежедневно обновлялся. — Я для него что-то вроде милой домашней зверушки — умненькой и забавной.
— Ну да, ну да, — скептически протянула Лотэсса, лукаво улыбаясь.
Альва отчего-то почувствовала себя невыразимо хорошо. Может, оттого, что Тэсса, примирившись с матерью и спровадив ее, пребывала в добром расположении духа. Оттого, что они вот так запросто валяются на груде дорогущих платьев и болтают о всяких глупых пустяках. В этот момент обе чувствовали себя обычными девушками, а не действующими лицами какой-то безумной и кошмарной драмы.
Ощущение это тем более ценно, если учесть, что у Альвы раньше не было подруг. Окруженная братьями и кузенами, она не имела сестер своего возраста. Пара кузин годились ей почти в матери, со служанками и крестьянскими девушками можно было общаться, но не дружить. Самое удивительное, что и для сиятельной эньи Линсар Альва стала первой настоящей подругой. Обе девушки впервые открыли радости искренней женской дружбы, а оттого наслаждались самыми обыденными для других вещами.
Если бы только хоть на миг забыть о том, что Лотэсса завтра уезжает и вернется Изгой знает когда. И если бы она не забивала себе и подруге голову всякими ужасными предчувствиями. Мысли о том, что они коротают вместе последние часы, отравили Альве благостное настроение. Внезапно в голову девушке пришла мысль вряд ли разумная, зато сулящая хоть призрачную надежду на избавление от тревоги.
— Лотэсса, а давай поедем к Энлил, — предложила Альва.
— Зачем? — не поняла подруга.
— Я хочу точно знать, что ты вернешься, а она может узнать, — словно оправдываясь, объяснила фрейлина.
