Жена в придачу, или самый главный приз (СИ) - Матлак Ирина (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Застыв и не видя ничего другого, я наблюдала за каждым новым столкновением сил, за каждым движением меча, за каждой сферой, проходящей то у самой шеи Олдера, то в нескольких миллиметрах от его лица.
Вскоре серьезность боя заметили все, и на трибунах стало необычайно тихо. Зрители сидели, затаив дыхание, — я не видела этого, но ощущала давящую на и без того натянутые нервы тишину.
А потом рухнули последние барьеры. Если бы меня попросили описать дальнейшее развитие боя, я бы сравнила его с плотиной, прорванной безудержным мощным потоком. Когда в руках Олдера с невероятной скоростью замелькала пара объятых черной аурой мечей, когда Райн призвал одну из семи смертоносных сфер, публика и даже жюри испуганно ахнули, а председатель привстал с места. Краем глаза я увидела, как один из главных администраторов бежит к ведущему и на ходу что-то доказывает, но тот, перепугавшись чуть ли не до обморока, пытается скрыться в проходе, ведущем в зал ожидания.
Сердце ухнуло куда-то вниз. Я просто глазам своим не верила! Не боялась, нет… да в ужасе я была! Не за себя, за других! Черт побери, о чем эти два мага думают?! Да от столкновения магий отдача будет такая, что мы все тут поляжем к гартаховой бабушке!
Судя по засуетившейся администрации, охране и распорядителям, они подумали о том же. Но главная проблема заключалась в том, что никто не то, что прервать бой, даже приблизиться к сражающимся магам не мог! А те, кто решался на такое безумство, тут же отлетали назад как пружинящие мячики.
В какой-то момент я будто впала в оцепенение, чего прежде со мной никогда не случалось. Эмоции отключились, как и потребность дышать, и я застыла, впиваясь взглядом в стихию, которой стал Олдер. Он походил на воскресшее, давно забытое божество — одно из тех, каким некогда поклонялись предки. Прекрасное до дрожи, разъяренное и жаждущее правосудия… или крови.
Казалось, он полностью отдался этому сражению, вымещая всю скопившуюся за долгие годы горькую боль. Олдер сражался за несправедливо отнятую победу у деда, его подлое убийство, за вынужденную бежать мать, за отца. Сражался с человеком, который был в этом повинен. Чувства, живые эмоции — вот что толкает нас на подвиги, дает безграничную уверенность и силы пересечь границу собственных возможностей. А когда эмоции основаны на боли — дает вдвойне.
И без того сильный маг, сейчас Олдер казался просто непобедимым, готовым отобрать это звание у моего отца. Я считала, что они с Райном сражаются наравне? Теперь о том не шло и речи — Райн только и успевал, что отбиваться от непрекращающихся атак, и с каждым разом это явно давалось ему все труднее.
Гром.
Самая яркая вспышка молнии — и к горлу лежащего на земле Райна оказался приставлен меч.
Повторяя недавнее движение председателя жюри, я невольно привстала с места и как-то отстраненно отметила, что то же сделал отец. Но даже он не пытался вмешаться. Сам воздух напитался зашкаливающим напряжением, не ощутить которое было попросту невозможно, и теперь все — без исключения все понимали, что нынешний бой — совсем не игра.
Охрана, некоторые маги и администраторы выстроились вокруг, но не решались подойти ближе. Ведущего все еще уговаривали взять себя в руки, но он трясся и ни в какую не соглашался выходить из укрытия. Я улавливала эти движения машинально, практически их не анализируя, и не отрывала взгляда от высокой, источающей власть и силу фигуры, крепко сжимающей рукоять меча.
В какой-то момент показалось, что Олдер действительно потерял себя. Что еще немного — всего какая-то жалкая секунда — и прямо на глазах тысяч присутствующих произойдет убийство…
Карие, теперь ставшие практически черными глаза, в которых плавились раскаленные звезды, оторвались от поверженного противника. И, медленно, будто невидяще описав полукруг, остановились на мне.
Я узнавала и не узнавала их одновременно. По ощущениям, мы успели побывать в сотнях миров перед тем, как в этих глазах блеснула явная осмысленность. И до того, как я успела вдохнуть, горло Райна в один миг избавилось от опасного острия.
Тишина уходить не спешила.
Нарушил ее сам Олдер:
— Я — внук Грэха Кваро, единственный и прямой наследник его магии. Этот жалкий человек, который сейчас валяется у меня в ногах — трус и лицемер, чьи руки обагрены его кровью. Драгор Саагар! — без перехода обратился он к моему отцу, не дав никому прийти в себя от шока и осмыслить сказанное. — Прежде чем вы и многие другие попытаетесь обвинить меня в клевете, выслушайте нескольких свидетелей других прегрешений Райна Аяра. Пройдет не более получаса, и он окажется за решеткой не только за грехи многолетней давности, но и за совершенные сейчас! Я — внук Грэха Кваро, подданный Солзорья и Кайрийской империи, приближенный императора, лорд Дирр, которому за заслуги перед имперской семьей был дарован высочайший из возможных титулов, заявляю: Райн Аяр использовал запрещенные методы для борьбы в трехсот пятидесятых и нынешних — четырехсотых магических играх!
Наверное, если бы от столкновения магий все-таки случился взрыв, это бы не произвело такого эффекта, какой вызвали произнесенные слова. Сперва воцарилась тишина до того глубокая, что показалось, словно все разом умерли. А затем раздался оглушительный гвалт, порожденный всеобщим потрясением. Даже я — та, которая узнала обо всем раньше, почему-то оказалась частью этого потрясения.
— Эшер Калле! — позвал Олдер, заставив трибуны содрогнуться от изумленных возгласов с новой силой.
И вот теперь я была потрясена не почему-то, а по вполне объяснимым причинам. Ну, Дирр! Ну… тайный агент! Это же надо, маг семи ветров пришел в себя, а мне об этом даже не удосужились сообщить!
Мимолетное возмущение отпустило так же быстро, как пришло, и я наравне со всеми вперилась взглядом в вышедшего на арену слегка прихрамывающего мага. Выглядел Эшер откровенно неважно, но все же он был жив! Не только выкарабкался, вырвавшись из холодных лап смерти, но еще и пришел сюда, чтобы прилюдно дать показания против Райна!
Судя по реакции окружающих, происходящее все больше и больше напоминало им один из абстрактных шедевров изобразительного искусства. Хаотично положенных на холст мазков становилось все больше, и чтобы увидеть в них единую картину, требовалось изрядно поднапрячься.
Тем временем белый как свежий снег Райн поднялся с земли и, активно жестикулируя, пытался докричаться хоть до кого-нибудь, но его голос оставался неуслышанным — видимо, Олдер предусмотрел возможные возражения и окружил Райна звукопоглощающим барьером. Впрочем, как вскоре выяснилось, он не только поглощал звуки, но и не позволял заточенному магу выйти за его пределы. А еще около Райна появились четверо вооруженных до зубов стражей, явно принадлежащих личной гвардии императора.
— Эшер! — воскликнул глава магической гильдии, когда тот поравнялся с Олдером. — Всевышнего ради…
Что именно «ради», папочка не договорил, являя собой редкое, можно сказать уникальное зрелище: Драгор Непобедимый не находит слов.
— Пусть это не оглашалось официально, но всем давно известно, что я был прикован к больничной койке из-за совершенного на меня нападения, — произнес Эшер практически неузнаваемым голосом, изменившимся так же, как он сам. — Меня хотели убить, чтобы избавиться от потенциально опасного конкурента, и выставить все, как несчастный случай. Я видел нападавшего. Видел его лицо так же, как вижу сейчас всех вас.
Все же вышедший на арену Драгор остановился и кажущимся бесстрастным тоном спросил:
— Это был Райн Аяр?
— Нет, — последовал незамедлительный ответ. — Кристор Рьевор. Однако Райн тоже находился поблизости. Он видел, как я падаю с крыши. Я был шокирован, не ожидал, что согильдийцы, которых я считал добрыми друзьями, способны на такое. Поэтому сумел сориентироваться и использовать магию, лишь находясь всего в нескольких сантиметрах от земли.
Эшер перевел взгляд на Райна и криво, со смесью нескрываемой горечи и ненависти усмехнулся:
