Дети Солнца (СИ) - "Гаранс" (читать полностью книгу без регистрации TXT, FB2) 📗
— Туммахойнен — будущий владыка Скогара? Он же туп как деревянная чурка!
— Ха! А ты — умнее? Слушай внимательно. Твоя жертва дала Арзрану страшную силу. И что он сделал? Приобрел плоть, а еще создал помощника.
— Тысячи помощников.
— Нет. Одного. Но такого, кто положит к его ногам весь Скогар. Как у нас колдуют? Собирают силу в какой-нибудь предмет, и предмет этот оживает, становится божком на час. Сотворенным божком, то есть. Он помогает, пока сила не закончится. Так вот тварь Растуса сама тянет силу из леса. А через нее питаются силой и остальные нелюди.
— Погоди. То есть все эти воины — они подпитываются силой, и питает их не Арзран, а Туммахойнен?
— Ну да. Или ты думаешь, Арзран создал живых людей? Нет, в его тварей нужно вливать и вливать силу, без этого им конец. Убей Туммахойнена.
Растус проснулся у себя в постели, и очень этому удивился, таким реальным казался сон. Если и колдун против Арзрана — тогда есть надежда. Однако как это узнать? Где найти подтверждение?
Еще пару дней ничего не происходило, а потом Арзран вызвал Растуса к себе.
Перед входом в его жилище Растус неожиданно для себя испугался: сердце зашлось, и подкосились ноги. Он усмехнулся: впору подгонять самого себя хворостиной.
У входа в зал стоял Туммахойнен. Он смотрел на Растуса и что-то старательно жевал с безразличным видом. На лице двигались только тяжелые челюсти, в остальном оно застыло, даже глаза казались стеклянными. Больше всего это порождение Арзрана напоминало огромную статую, вырезанную из дерева не очень умелым скульптором и обряженную в куртку и штаны черным мехом наружу. Вот эта вот неумелость и раздражала Растуса: хотелось подправить, взяв в руки резец. В крайнем случае — топор.
Арзран ждал посередине залы, у первого очага. В том облике, какой выбрал в ночь Растусова предательства, когда крупное человеческое жертвоприношение дало ему силы закрепиться как существу во плоти.
Теперь это был сильный человек средних лет с красивым смелым лицом — образец военного вождя, какими их почитают дикари из Старого народа. Растус вспомнил, что Арзрана в юности готовили в вожди. Может, он решил наконец стать тем, кем хотел?
— Ну, дождались, — сказал Арзран. — Скъегги нашел мне почти бесконечный источник силы, нужно только его забрать. Завтра с утра я ухожу вниз по Каменке. А ты выжди пару дней и отправляйся через болота, к бонду-разбойнику Ларсу. У него прячется Ансельм. Скъегги говорит, он вернул себе черный кинжал. Добудь мне кинжал, а себе бери Ансельма. Я разрешаю. Кстати же, и девочка, которую ты якобы сжег в сарае, тоже почему-то у Ларса. Не подскажешь мне, как это получилось? — глаза Арзрана замаслились, он погрозил Растусу пальцем. — Стареешь, теряешь хватку. Ну, да у кого нет маленьких слабостей? Я тебя прощаю. Ты мне нужен, старый медведь.
Растус против воли почувствовал облегчение.
«Ну конечно, я тебе нужен, — подумал он. — За морем мое имя все еще что-то значит. Оно поможет тебе собрать мои рассеянные войска. Мной ты будешь прикрываться, как и миссией либертинов».
— Добудь мне кинжал и приходи к озеру Чистое, — велел Арзран. — В помощь тебе я даю Туммахойнена. Эй, Туммахойнен! Подойди-ка сюда!
Великан приблизился и склонился перед своим господином. Жевать он перестал.
— Разбойничье гнездо Ларса под боком мне не нужно, — сказал ему Арзран. — Разори его. Убей всех, кроме Ансельма. Из тех, кто появился с тобой на свет, я даю тебе десять сотен, остальных беру с собой к озеру Чистое. Пойдешь под началом Растуса. Слушайся его — до тех пор, пока он будет мне верен. После возвращайся в усадьбу и жди моих распоряжений.
Туммахоймен снова поклонился Арзрану — до земли. Кивнул Растусу, коротко, небрежно, как подачку бросил. Оскалился ему в лицо и вышел.
— Будет ли он мне повиноваться? — спросил Растус.
— Будет. Если не сочтет твои действия предательством. Ну, отправляйся. Увидимся у Чистого. Приводи нексума, мне есть что ему сказать. И возьми с собой еще воинов из местных, на пробу. Из тех, кто недавно мне присягнул. Вам понадобятся проводники. Говорят, места там гиблые.
Последнее распоряжение Растус выполнять не стал. Ему сказали, что у Ларса не больше двух сотен воинов. Брать местных — значит увеличивать количество его бойцов. Проводников, однако, пришлось взять. Растус выбрал двоих. Их посадили в лодку к Туммахойнену.
Лодки собирали со всей округи. Нелюди Туммахойнена едва поместились в сорока долбленых суденышках, а воинам Растуса хватило четырех. Туммахойнен сидел в первой лодке, Растус же предпочел держаться сзади.
Напитавшаяся талой и дождевой водой Комариха несла суденышки даже слишком быстро. Сорок лодок с воинами Туммахойнена растянулись длинной цепочкой. Было ясно, что внезапно напасть на Ларса не получится: пока все они высадятся на берег и построятся, их десять раз заметят. Можно бы, конечно, выбраться на берег пораньше и дойти пешком, вот только где высаживаться? По одному берегу высокие обрывистые кручи, по другому — топи.
Растус радовался, что Ларс успеет подготовиться к битве. Чем больше нелюдей уничтожат, тем лучше.
Он упивался свободой, хотя и убеждал себя быть осторожнее. Конечно, Арзрану сейчас не до него, но при необходимости он достанет Растуса откуда угодно. И всё же надолго смирять радость не получалось. Там, впереди, нексум? Отлично. Возможно, Растус предложит ему союз. Или нет. Скорее всего Арзрана им не одолеть, но обессилить его, уничтожить Туммахойнена — вот это попробовать можно. И не важно, что об этом думает колдун Скъегги, — сама по себе идея хорошая. Потом они с нексумом скорее всего умрут. А умерев, побеседуют и выяснят между собой всё что надо.
Надо бы предупредить Ансельма, что Растус идет его воевать. Амулетов для голосовой связи больше нет, но нексумная связь осталась. Хотя бы смутный образ тревоги должен дойти. Он впервые за долгое время позволил себе потянуться к нексуму — и ужаснулся. Отклик пришел сразу, но отозвались как будто из многих мест сразу. Казалось, откликается не человек, а горная цепь. Растус даже представил ее себе: дышит холодом пещер, извергает пар и горячую воду, гудит и вибрирует от подземных толчков.
Растус скорчился в лодке. Что случилось? Ансельм напоролся на своего собственного Арзрана? Но если так, то и Растуса ждет та же участь. Чем стал Ансельм? Чем станет Растус, и как скоро? И что делать? Чудовищный страх придавил его — страх себя потерять. Страх и сознание полного одиночества. Он не мог обратиться за утешением ни к человеку, ни к божеству. Даже к Солнцу. Тем более к Солнцу.
«Будь что будет», — решил он в конце концов. Прежде всего нужно разобраться с Туммахойненом. Что бы ни случилось, этот плод его предательства должен быть уничтожен.
По тому, что говорили местные, озеро Дага должно быть уже недалеко. Растус приметил на низком болотистом берегу заросший кустарником бугор — остров среди болот — и велел причаливать. Все четыре его лодки свернули к берегу.
Здесь, на бугре, можно было укрыться в плотном кустарнике, а с вершины открывался вид на реку, несущую на спине долбленые суденышки с нежитью, на бескрайние болота и на озеро впереди — оно и правда было уже недалеко, за поворотом реки. Там, где река встречалась с озером, высокий берег понижался, и лес отступал, открывая просторную луговину, а потом берег снова повышался, и лес подступал к самому обрыву над водой. Вдоль противоположного берега озера тянулась узкая полоса лугов, а за ней на многие мили раскинулась трясина. И нигде ни следа жилья.
Пока Растус осматривался, первые лодки с нелюдью миновали бугор и поплыли дальше, к озеру. Передняя зашла за поворот и вдруг остановилась, как если бы зацепилась на что-то. Течение развернуло ее боком.
На второй лодке неладное заметили слишком поздно, но не растерялись, даром что тупые нелюди. Налегли на весла и стали изо всех сил табанить. Растус одобрительно ухмыльнулся, глядя на их усилия. Кое-чего они добились: лодка их ударилась в первую не носом, а боком, и обе они остались на плаву, но ненадолго: ровно до тех пор, пока в них не врезалась третья лодка. Растус услышал треск дерева и крики. Два суденышка из трех перевернулись и зателепались плоскими днищами вверх — корыта корытами. Дальше они почему-то так и не поплыли. Нелюди цеплялись за них, барахтаясь в воде. Среди них был и Туммахойнен.
