Доза (СИ) - "KrisssTina V" (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
Нет, само собой, Драко был рад тому, что Снейп, наконец, добился должности преподавателя по защите от темных сил, но Слизнорт вызывал желание пойти и проблеваться в туалете.
Также неплохо портили настроение и вездесущие гриффиндорцы, к которым новый учитель прикипел особой любовью.
Слизнорт поставил студентов вокруг своего стола и водрузил на него огромный котел с подозрительно искрящейся жидкостью. Она была светло-сиреневого цвета и переливалась.
– Кто скажет, что это за зелье?
Малфою не нужно было подходить ближе, чтобы понять, что взметнувшаяся вверх рука принадлежит Грейнджер. Кто бы сомневался?
– Это амортенция, сэр…
Драко закатил глаза и повернулся к стоящему рядом Блейзу.
– Докатились, Забини.
– И не говори. Изучаем любовные зелья. Снейп со смеху сдохнет, когда узнает.
– … Амортенция – это любовный напиток, который создает сильнейшую зависимость, заставляет тянуться к человеку, даже если прежде ты его ненавидел всем сердцем…
Захотелось треснуть ей. Сильно. Просто за то, что она умеет говорить.
– Отлично, мисс Грейнджер. Как известно, амортенция не создает любовь. Ее вообще невозможно создать. Все, что может предложить это зелье – иллюзия любви. Довольно сильная, надо признать. Есть чем дополнить?
Грейнджер прокашлялась.
– Амортенция пахнет для всех по-разному. В зависимости от того, что нравится. Например, для меня это – запах свежескошенной травы. Нового пергамента и… и… зубной пасты. Мятной.
Грейнджер покраснела, и Драко едва сдержался, чтобы не сплюнуть на пол.
Слизнорт прибавил Гриффиндору баллы за ответ, а потом посмотрел на студентов.
– Кто еще хочет вдохнуть аромат любви?
Затошнило. Вот прям до приступов затошнило.
Девчонки облепили котелок так, словно в нем был сокрыт смысл жизни. Поттер пролепетал что-то о пироге и полировочном креме для метлы, Уизли, кажется, почувствовал запах курицы, ну а Пэнси с диким визгом говорила о том, что ее амортенция пахнет одеколоном Драко. Девчонки сочли это милым, по залу прокатилось тоненькое “оооо”, на что Драко отреагировал полнейшим игнором.
– Кто еще? Мальчики, Слизерин? Мистер Забини, мистер Малфой?
Услышав свою фамилию, Драко попятился.
Что, блядь?
– Простите, сэр, у меня насморк…
Отговорка была глупейшей. Тем временем, ученики расступились перед ним, освобождая путь – пришлось идти.
Один шаг за другим Драко приближался к злосчастному котлу. На него смотрели. Малфой любил, когда на него смотрели, но не в таких тупых ситуациях.
– Готовы?
– Да, профессор.
Сморщился. Прикрыл глаза. Медленно вдохнул через нос.
Резко.
Стало больно внутри – защипало и сжалось, даже слезы подобрались к груди.
Этот гнилой и прожженный запах, тот, от которого его тошнило с самого детства, едва почувствовав который он стремительно мчался на воздух… всегда. Прежде.
Запах роз.
Сильный, крепкий, сдавливающий. Кровь прилила к лицу и зубы сжались так тесно, что казалось, еще чуть-чуть и потрескаются.
Захотелось разодрать себе глотку или блевать, согнувшись над унитазом до самого утра. Заслезились глаза от отвращения, разум стал каменным и тяжелым, практически неподъемным – до крика.
На секунду застыл, а потом – против воли, иначе никак, только против собственной воли – впустил в себя этот запах до основания, в легкие, глубоко. Чувствуя, как сердце сжимается и прекращает биться. Совсем прекращает биться.
Сковало все тело – ноги, руки, голову. Шею сцепило мертвой хваткой, сдавило грудь. Пошевелиться не мог, вообще ничего не мог, только стоял и слушал, как мир проваливается под землю с оглушительным грохотом. Ничего не осталось – только он и запах, один на один, в почти равноправном поединке.
Ненавижу. Грязнокровка. Ненавижу.
Захотелось проорать это прямо ей в ухо на глазах у всех этих людей, чтобы знали. Хотя, они и так знали.
– Ну как, мистер Малфой? Что чувствуете?
Голос Слизнорта выдернул с самого дна за гланды. Огляделся по сторонам. Котелок был накрыт массивной железной крышкой – запах исчез.
Нахмурился, все еще чувствуя в горле комок, и посмотрел на учителя:
– Это вишня и… боярышник. Из него сделана моя палочка.
А дальше темно – просто черная повязка на глазах, сквозь которую он слышал шепот Паркинсон, ржач Нотта и Крэбба с Гойлом, а также голоса, один за другим, мужские и женские – разные, от которых гудело в ушах.
– Профессор Слизнорт, могу я выйти? – спросил сквозь сцепленные зубы.
– Плохо себя чувствуете, Драко?
– Мне нужно в уборную.
О, да, ему нужно было в уборную.
Выблевать из себя этот запах вместе с кишками, выкрикнуть проклятья, что жгли язык.
Сорвал с себя галстук, врываясь вихрем в мужской туалет, зарычал, глядя в зеркало, на нового, разъяренного себя. Зубы сцепил, а потом впился зубами в руку, чувствуя привкус кожи, а позже и солоноватой крови. Малфоевской, чистой, как первый снег.
Заскулил, сжимаясь всем телом.
Господи, Тень, скажи, как это называется?!
Молчала, как будто на сторону врага перешла.
Зачерпнул воды полные ладони, брызнул в лицо, сделал несколько вдохов и опустил чугунную голову под кран, позволяя воде прочертить дорожки на белоснежной рубашке.
Драко готов был повесить себя на забор и выколотить из-под вен этот запах, как застоявшуюся пыль, потому что не могло так быть – не с ним.
В глаза посмотрел – чужие. Дикие, ненормальные. И привычного холода словно нет, только безумие, как у дьявола.
Сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу.
Хватит, ну хватит, Господи! Ну пожалуйста…
– Сука, – выдохнул, сплюнул, сполз по стене на пол.
Воздух весь вышел, как будто и не было никогда. Прикрыл глаза. Запах вернулся. Показалось, что на миг он очутился в саду Нарциссы, где розы – и гордость, и смерть. Их там так много, что можно задохнуться. Вот они – белые, алые, розовые. Мерзкие, как разложившийся труп. Тряхнул головой – еще. Другая ассоциация, более вшивая. С дебильной улыбкой, вздернутым подбородком и пышной копной волос, от которых несет. Несет этими… сраными… розами.
Снова согнулся над раковиной, сплюнул каплями своей крови – когда прокусил губу?
Сделал глубокий вдох.
– Ладно, Драко. Успокойся. Просто успокойся. Ты устал и задолбался, у тебя выдался сраный год, который давит тебя. Больше ничего. И нервы эти – ничего. И запах этот тоже – просто бзик.
Все пройдет. Это пройдет.
Сука, просто скажи, что пройдет!
– Малфой, ты в порядке?
Драко был уверен, что голос ему почудился, готов был поклясться. Пока не увидел ошалевшее лицо в отражении. Повернулся на пятках, уверенный, что убьет. Вот сейчас. Прямо сейчас.
– Это мужской туалет!
Рявкнул так, что грязнокровка подпрыгнула. Заморгала своими пушистыми ресницами, словно взлететь хотела, а Малфой молил. Уходи. Убирайся, проваливай, съебывайся отсюда, пока я не наделал еще больше глупостей!
– Меня профессор Слизнорт отправил – проверить как ты.
– Вали и скажи своему профессору, чтобы шел на четыре стороны!
– Малфой…
– Заткнись!
Не понял, как оказался рядом с ней – только через секунду уже сжимал худые запястья своими руками и пытался поймать ее взгляд.
Хоть один. А она отворачивалась.
Как сука, как самая последняя тварь отворачивалась.
– Мне больно, Малфой, пусти, – как шавка заскулила, почти по-собачьи.
И вдруг, совершенно вдруг, стало легче в разы. Так быстро, на скорости «Молнии» – вот он рычит и кусает губы, а через секунду уже совершенно расслаблен – читает эмоции Грейнджер, как книгу.
Снова спокойное дыхание, ледяной взгляд и усмешка – почти настоящая.
– С удовольствием, только после того, как признаешься.
Сверкнула глазами:
– Признаюсь в чем?
Вот оно – жидкое, объяснимое – желание выплеснуть на него всю свою злость и нежелание слушать его ответы.
– В том, что подсматривала за мной. Надеялась, что я здесь не один, а Грейнджер? Думала, что я трахаю здесь какую-нибудь когтевранку? Прямо в туалете, загнув ее над унитазом?
