Дочь дракона (СИ) - Хант Диана (прочитать книгу TXT) 📗
Расшит балахон индийскими огурцами и ящерками, тоненькими, бледными, но какими-то живыми, с растопыренными лапками.
— Дочь моя! — возвестила маменька на всю площадку, стоило дверям лифта разъехаться.
— Мам, ты чего? — интересуюсь, выходя из лифта и чмокнув родительницу в холеную щеку. — И что с тобой? На тебе? Ты с Виталием Владиленовичем поругалась и теперь в монастырь уходишь? В прошлый раз ты ему обещала в мужской уйти.
Мамулечка замешкалась, но лишь на пару секунд. В следующий миг порывисто обняла меня, прижала к груди.
— Ташечка, девочка моя, Белоснежечка.
А вот это уже тревожно.
— Мам, да что с тобой? — лоб хмурю.
А мама не перестает удивлять.
— Ты вещички домой постирать решила закинуть?
С этими словами мамуль попробовала отнять мой рюкзак, а сама выразительно на двери лифта глазами показывает, и я буду не я, если не намекает.
Рюкзак я не отдала. Вместо этого напомнила:
— Мамуль, какой стирать? Мы с Ариэлькой в блоке живем. У нас стиральная машинка имеется. Я робота Кирюшке привезла.
— Я передам, — тут же нашлась мамочка.
Тут я уже не выдержала.
— Мам, ты долго собираешься дочь родную на пороге держать? Пройти дай. Братика обрадую.
— И ничего и не собираюсь, — возразила мамочка. — А если Кирлика радовать начнешь, это будет долго. А у нас каждая минута на счету.
Дверь в коридор приоткрылась и из нее высунулась кудрявая белокурая голова. При виде меня голубые глазки просияли, словно в них зажглись лампочки.
— Сашка! — закричал Кирлик.
— Кирюш!
Тут уже мамочка больше пройти мне не препятствовала, и я просочилась в отчий дом.
Оказавшись в огромном светлом холле, присела, уперевшись коленом в пол и принялась тормошить брата. Первая волна радости при виде меня быстро схлынула, потому что поцелуев Кирлик, как всякий настоящий мужчина, понятно, не выносит.
— Что ты мне принесла? — спросил он, поморщившись, но стоически терпя проявления сестринской нежности.
Ласково потрепала его по макушке и ответила:
— Так а кто робота заказывал?
Громогласный вопль потряс квартиру и вынудил мамуль прислонить ладони к ушам, когда достала из рюкзака и торжественно вручила подарок.
— Ух ты! — вопил восторженный Кирлик. — Трансформер! С крыльями! Ты видела? О! Он в дракона трансформируется!
Братик порывисто обнял меня за шею, так, что чуть не задушил и клюнул пару раз в щеку.
Я довольно рассмеялась, а мамуль, которая на нас смотрела, побледнела.
— Это знак, — сказала она. — Опять знак… Они близко…
— Какой знак, мамуль? — спросила у нее, но мамочка только отмахнулась. Поскольку это была не единственная странность за утро, я решила внимания не обращать. Пока.
Сама в комнату унеслась, сбросила успевшие поднадоесть бесформенные джинсы с подворотами и толстовку цвета хаки, переоделась в драные джинсики в облипку, потертые на самых правильных местах и маечку на бретельках, модного акульего цвета. Походя любовно погладила древко лука на стене, у меня их целых три, почти коллекция. А самый любимый, тот, что в детстве Виталий Владиленович сам смастерил. Как бы мамуль ни хмурилась, мол, портит вид комнаты, его выбросить или со стены снять нипочем не позволю!
На другой стене на полках книги и фотки. Мы с мамулью, с Ариэлькой, а больше всего с Кирликом. Одна скромная фоточка с отчимом, очень стеснялась, когда ее в рамочку ставила, и еще больше, когда Кирюшка меня, захлебываясь, Виталию Владиленовичу сдал, а тот хмыкнул.
Еще недавно постерами было все заклеено, солистами рок- и готических групп, про которых мамуль не уставала повторять, что они страшнее атомной войны, в смысле солисты, хотя и творчество с ее точки зрения тоже.
Мобилка тренькнула, тыкнув на конвертик, прочитала сообщение от Ариэльки:
«Белоснежка, а нас двоих ждали. Оказывается, твоя мамуль моей звонила и предупредила, что мы вместе приедем»…
То, что мамуль пыталась мне что-то сказать, еще там, на площадке, но почему-то так и не решилась, понятно. Как понятно, что что-то не то. Ну ничего, я человек упрямый, к тому же спешить мне некуда, сейчас выведаю…
Словно прочитав мои мыли, мама, постучавшись и дождавшись моего «угу», зашла.
Прежде, чем закрыла за собой дверь, я успела расслышать довольный вопль братишки.
— Как-то не похож он на умирающего лебедя, — проговорила я, не отрывая глаз от мамули.
Та вспыхнула, потупилась и забормотала, что ему да, намного лучше.
— Как и ты не похоже сама на себя, — продолжила я. — Зачем платок на голову повязала? Что за хламида на тебе? Только не говори мне, что модно. Я последние три месяца не в лесу жила, знаю, что модно, а что нет, и что тебя не заставишь макси надеть, если содержимое декольте не вывалить и руки не открыть… Украшений нет, макияж скромнее, чем у восьмиклассницы, которая у мамки помаду стибрила… Что происходит, ма-ам?
Мамуль ресницами захлопала, зарделась, слушая меня, а потом огорошила:
— Тебе нужно уехать, Сашенька.
Я так и села на свое девичье ложе с открытым ртом.
Мамочка рядом опустилась и за руку взяла. Причем пальцы ее при этом дрожат, а подбородок дергается.
— Мам, что случилось? — спросила уже серьезно. — Если что-то… ты только скажи… У Виталия Владиленовича… по работе проблемы?
Мама посмотрела на меня удивленно, головой помотала.
— Нет, у Виталика нормально все. У тебя проблемы, Ташечка.
— У меня? Да какие у меня проблемы, мам? Сессию на отлично сдала, кстати, спасибо, что поинтересовалась… Если ты про Гадаева с компанией, так они огребли вчера так, что не только меня, девочек на красной улице за версту обходить будут…
— Саша! — ахнула мама. — Ты откуда о такой улице знаешь? Не к лицу девушке о таком знать, да еще вслух…
— Ну знаешь, мамуль, — опешила я. — Вот чего-чего… а ханжества за тобой раньше не водилось…
В ответ на мой справедливый упрек мамуль и вовсе себя неожиданно повела.
Руку протянула, локон мне за ухо заправила, проведя пальцами по щеке, прошептала:
— Девочка моя, как на отца-то похожа…
— Мама! — моему возмущению предела нет.
Она ведь за все годы со мной ни разу об отце не заговорила!
Тут мамочка встрепенулась, словно какая-то неожиданная мысль пришла, или что-то с запозданием до нее дошло.
— Погоди. А что с Гадаевым? Это который с первого курса тебе прохода не дает? Ох Ташечка, он не так и виноват. Он не может на тебя не реагировать, Ташечка, никто не может… Да ты, наверное, и сама заметила.
А это уже возмутительно!
— Мама! — возмущаюсь вслух. — Да если бы не мастер Горо, еще неизвестно чем закончиться бы могло.
— Мастер Горо для того и приставлен, — невозмутимо протянула мамуль, поводя точеными плечиками. — Его специально из Альма-матер прислали… Впрочем, что это я.
— Это еще из какой-такой Альма-матер, мамуль? — вскипела я. — И мастер Горо о ней говорил… Я-то подумала, сэнсэй заговаривается, или спутал меня с кем-то… О документах каких-то говорил, спрашивал, кажется, прибыли они-не прибыли… Я ничего не понимаю, мамуль, честно!
Видимо, чтобы совсем уж меня шокировать, мамулечка побледнела, а еще у нее пальцы задрожали.
— Документы должны прийти? Из Альма-матер?! Беги, Сашечка, беги! Я уже с Ириэлькиными родителями договорилась! Сегодня дома посидите, только, никуда не выходите, а завтра на океан махнете. Визы вам дадут, у Виталия Владиленовича там знакомые… Солнце, пальмы, п-песок!
Мама деланно заулыбалась, а у меня прям весь запал юмора и оптимизма пропал.
— Я тебе завидую… Живи там, сколько хочешь! — продолжала тарахтеть мамуль. — Если денег нужно, я еще перекину! Только, пожалуйста, делай, что я говорю!
— Мама! — невежливо перебила я мамулечку. — Ты объяснить по-человечески мне ничего не хочешь?
— Нет времени, Ташечка, нет времени! — проговорила мамочка, вцепившись в кисть обеими руками. — Я тебе потом все расскажу, честно-честно, когда все позади будет, а сейчас они в любую минуту могут прийти за тобой.
