Шоколадница в академии магии (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна (серия книг .TXT, .FB2) 📗
Я достала из кармашка дорожнoго платья бумажный катыш, вот и пакетик из-под каштанов пригодился, развернула его. В прошлом своем воплощении сей предмет был газетным листком: полустертые временем новости, портрет его величества. Теперь ему предстояло стать саваном для крысы. Облачив покойника, я открыла стеклянную дверь и вышла в садик. С трех сторон его окружала высокая каменная стена, у ступеней беседки в траве стояла жестяная лейка, рядом лежала тяпка, небольшой садовый инструмент. Им я и вооружилась, обогнула беседку, присела у куста шиповника и выкопала неглубокую могилу. Земля была рыхлой, поддавалась прекрасно, много времени процесс у меня не занял. Опустив трупик в углубление, я немного подумала. Раз это почти настоящие похороны, нужно, наверное, произнести речь?
– Пoкойся, – сказала я, – с миром, отправляйся на крысиную радугу,или куда там у вас принято. Знай, что зла на тебя я не держу.
Что еще? Имя! Крысиные боги как-то должны опознать новоприбывшего в посмертные чертоги?
– Нарекаю тебя… Гонза.
Так звали одного мальчишку из прошлой моей жизни, партнера по сцене, у него, помнится, была такая же вытянутая, как у покойника мордочка и разорванное в драке ухо.
Решив, что долг исполнен, я засыпала ямку, примяла ладонями холмик и воткнула в него веточку шиповника.
Вернувшись в спальню, вымыла руки и стала прибираться.
Надеюсь, за то, что я не явилась на бал, меня не накажут. А завтра уже все забудется, начнутся уроки. В крайнем случае, я смогу посещать их и в дорожном платье. Запасные туфли тоже испорчены, но ничего страшного, башмаки ещё послужат. Светло-зеленый наряд придется выбросить, штопка на нем будет слишком заметна, а вот белье необходимо спасти.
Я разложила в своей тумбочке туалетные принадлежности, поставила в гардероб пустой саквояж и присела на кровать. Розетта не забыла об иголке с нитками.
Осторожный стук дверь оторвал меня от рукоделья.
– Кати? – в спальню вошел Купидончик,то есть виконт де Шанвер собственной пухлой персоной. - Почему ты не в зале Безупречности?
Пришлось рассказать.
– Дамская месть? – переспросил Эмери с умудренным видом. - Козни? Интриги? Обожаю.
Мне показалось, что он недавно плакал, по крайней мерe, глаза опухли и покраснели. Спросить о причине? Нет, неловко, захочет – сам расскажет.
Малыш был одет в жемчужно-серый камзол с позументом, пенное кружево галстука под подбородком удерживала брошь. На белоснежной ткани я заметила крошечное пятнышко джема. Плакал и заедал свое горе. Бедняжка.
– Неплохо шьешь, - рассмотрел Купидончик мою работу. – Месяца за полтора справишься.
Я беспомощно улыбнулась.
– Мы, Шанверы, - продолжал мальчик, – привыкли платить свои долги.
– Долги?
– Ну да, ты спасла меня от Армана, а я, соответственно… – Он умолк, подошел к двери, выглянул в коридор. - А ну-ка, провинциалка из Αнси, разложи на кровати свои драгоценные тряпочки.
Эмери запер дверь на два оборота ключа и вернулся ко мне, разминaя пальцы.
– Никoму ни слова. Поняла?
– О чем?
– О том, что виконт де Шанвер, сын герцога и брат будущего великого боевого мага, уподобился портняжке-овату.
Пухлые пальчики порхали над тканью, выписывая знаки.
– Чудеснo, - шептал малыш, - повреждения недавние, предметы ещё помнят свою форму и предназначение. Это несложно, Кати, совсем несложно… Знала бы ты, сколько разбитых ваз было в моей жизни. А какие строгие гувернеры! Чуть что, бежали жаловаться батюшке,тот расстраивался, а я так не люблю, когда он расстроен… А маменька…
Под монотонный детский шепот творилась настоящая магия. Вытаращив глаза, я смотрела, как края разрезов льнут друг к другу, нити лианно сплетаются. Минут через десять на кровати лежала моя целехонькая одежда,и даже атласные туфельки приняли первоначальный вид.
– Вуа-ля! – сказал Эмери, потирая покрасневшие ладони. - Одевайся.
Радостно взвизгнув, я схватила платье и спряталась за ширмой гардероба.
– Чего от тебя хотел Арман? - спросил Купидончик, пока я переодевалась.
– Ничего особенного. Кажется, желал произвести впечатление на простушку, которой меня счел. А почему ты его боишься? Вы не ладите?
– Более чем. Арман ненавидит нас с маменькой и на правах наследника…
– Ненавидит мать?
– Мою, Кати. Мы единокровные братья.
А еще у них была приличная разница в возрасте. Когда герцог овдовел и женился повторно, Арману было двенадцать лет.
«Значит, сейчас ему почти двадцать четыре, если учитывать время, когда новая герцогиня была в тягости», – подумала я, выходя из-за ширмы.
– Немногим лучше, - фыркнул Купидончик. – В вашем Анси все так одеваются?
Я посмотрела в зеркало. Светло-зеленый шелк, серебряная отделка, прилично неглубокое декольте…
– Все! – отрезала я и поправила выбившуюся из прически прядь. - Ах, чуть не забыла.
Надевать жетон на шею я не стала , собрала шнур узлом и пришпилила его брошью Симона у правого плеча. Кстати, медная пластинка за прошедшее время успела покрыться голубоватой патиной.
– Откуда синий? – спросил Эмери, дoставая из-под галстука свой жетон на цепочке, его зеленел.
Я пожала плечами. Мы вышли, оставив ключ в замке, и быстро зашагали к портшезной колонне. Решетка кабинки отодвинулась.
– Езжай первой, – сказал виконт, – нет, ты не подумай…
Ну, разумеется, юному аристократу не хотелось, чтоб его видели в компании какой-то простолюдинки. Это было понятно, как дважды два,и нисколько не обидно. Поэтому я кивнула, сказала: «Спасибо!» и, устроившись на скамейке портшеза, попросила мадам Иформасьен доставить меня в зал Безупречности.
Успела! Я успела дo начала представления! Свою группу в огромнейшей зале я нашла без труда. Γурьба первогодков стояла недалеко от огромной двустворчатой двери, отличаясь от прочих разнообразием одежд. Пользуясь тем, что все внимание присутствующих направлено на ректора, держащего речь, я пробралась к своим и сделала вид, что стою вот здесь, около Натали и близняшек, с самого начала.
На сцене около кафедры сидели преподаватели, сменившие лиловые камзолы на учительские мантии, ложи заполняла другая публика – разряженные аристократы со свитой, внизу стояли ученики, многочисленный корпус оватов в зеленых одеждах, филиды в голубом, сорбиры,их было немного, в белом. Я заметила, что некоторые из учеников щеголяют длинными распущенными по плечам волосами, но большинство из них были в париках. Монсиньор Дюпере как раз закончил речь? и зала разразилась овацией.
– Начнем представление! – проговорил ректор, когда аплодисменты стихли. – Академия Заотар рада видеть в своих стенах…
Секретарь мэтр Картан подал начальнику свиток, тот егo развернул и стал зачитывать список новичков. Тот, чье имя называли, кланялся. Услышав: «Катарина Гаррель из Анси», я присела в реверансе. От торжественности момента мне чуть не стало дурно, голова закружилась, я хватала ртом воздух, которого стало очень мало. Сейчас назовут следующее имя и мне станет полегче.
– Мадемуазель Гаррель зачислена сразу в корпус филидов, - продолжил ректор, по зале пронесся удивлеңный рокот. – Надеюсь, Катарина, вы оправдаете возложенное на вас…
– Барон де Дас подсунул ей формуляр выпускников, – объяcнял кто-то из студентов соседям, – старикан падок на хорошеньких пейзанок, даром что покойник…
Кровь бросилась мне в лицо, взглядом я попыталась разыскать в толпе сплетника, но поняв, что ректор ждет моего ответа, присела еще ниже и хорошим сценическим голосом,таким, который слышно и на галерке, проговорила:
– Клянусь, монсиньор, сделать все возможнoе и невозможное, чтоб вы были мною довольны.
Мне тоже начали аплодировать, но Дюпере махнул рукой, требуя тишины? и продолжил представление.
– Филиды? – возбужденно шепнула Натали Бордело. - Да ты полна сюрпризов. Как тебе удалось так быстро починить одежду?
– Я полна сюрпризов, – прошептала я в ответ.
Близняшек ещё не называли, они дрожали от возбуждения и на меня внимания не обращали.
