Пополам (СИ) - Епифанова Саша "Угрюмый рыжий Лис" (книга регистрации TXT) 📗
— Не раньше, чем наступит завтра, — Ксантий передал бумаги своему атташе — угловатому мужчине с веснушками на лице.
— Здравия вам, — попрощавшись, присела в реверансе, развернулась и вышла.
Не люблю такие моменты, но приходится сдерживаться от возмущений и переступать через себя, потому что Сенат — это высшее учреждение в республике, и идти против его решений — это рыть могилу для себя и своей семьи. В особенности стоит быть осторожным, когда дело касается злопамятного Ксантия, который исходит скорее из своих симпатий, нежели чувства справедливости.
На улице было душно и нечем дышать, так как воздух всё ещё не успел остыть, хотя дело близилось к вечеру. Площадь наполнилась повозками и пешеходами, снующими в разные стороны. Шум от колес, нестройный гомон, пыль дороги и запах нагретого камня сумели привести в чувство.
Резко вытянув руку в сторону с выставленным большим пальцем вверх, сумела поймать извозчика. Сообщив адрес, куда ехать, откинулась на спинку жесткого сидения, обшитого флоком, и прикрыла веки. Обратный путь домой не занял и получаса.
Стоило переступить мне порог, как домашний дух материализовался в воздухе и стал метаться из стороны в сторону, будто заведенный. Проследовав за ним, я оказалась в столовой.
— Письмо? — уточнила у саламандера, видя, как эманации стали переливаться. Иногда дух, помимо кухонных дел, выполнял мелкие рутинные поручения.
На подносе на тумбочке виднелся желтоватый конверт без имени отправителя. Взяв его в руки, распечатала и внимательно вчиталась в знакомый почерк единственного близкого приятеля, которого я допустила в третий круг доверия. Спину, конечно, не подставлю, но о помощи могу иногда попросить.
«Сейя, нам нужно срочно поговорить. Вазис».
Моего хорошего знакомого звали Вазиалис Дусманис, ему недавно исполнилось двести тринадцать лет и он был почетным постоянным членом одной из городских комиций, а также принадлежал к числу главных помощников ведущего магистрата. Ему прогнозировали хорошую карьеру, но в связи с юным возрастом пока о какой-то более серьезной должности можно было лишь мечтать.
Познакомились мы ещё в мастерской прикладных искусств, я тогда вольно прослушивала курс орнаментальной росписи стен, так как только-только поделила с Лемом обязанности, связанные с домом и участком, путем не одной недели переписки. Тогда я посчитала своим долгом не ударить в грязь лицом и отточить мастерство.
— Метаксис? — высокий андрогин с белыми локонами волос и такими же светлыми бровями удивленно воззрился на меня.
Встреча произошла в длинном пустом коридоре, и это панибратское обращение особенно сильно резануло по ушам.
— Простите? — возмущенно оторвала взгляд от большой сумки, в которую пыталась поместить свои чертежи. — Знакомы?!
Он был скуп на эмоции и чувства, а ещё выделялся среди остальных бледной тонкой кожей и ростом с голема. А эта несвойственная более широкоплечим и массивным от природы андрогинам худоба совсем не вписывалась в представление о классической внешности.
— Нет, но ты похожа на мать, — Вазис заведомо растоптал границы вежливого обращения, перейдя на дружеский тон, а я просто опешила от наглости.
Не люблю общаться с кем-то, открывать душу настежь, делиться переживаниями, а в ответ ждать удара. Мне было комфортно в своей скорлупе, но случай решил, что помимо Лема необходимо разнообразить собственный круг общения. Так я обзавелась странным знакомым, который волен объявляться и исчезать ровно тогда, как ему вздумается.
Хмыкнула своим мыслям и спрятала листок. Зная этого андрогина, можно не беспокоиться: он найдёт время для наших переговоров и без моей помощи.
Поднялась в кабинет, где стоял фамильный сундук для хранения ценных бумаг, полностью выполненный из металла. Отперла тяжелую крышку и потянулась к самому дну. Ключ я замотала в черный тканевый мешок, чтобы сильно на глаза не попадался, и положила в самый дальний угол, сверху привалив кипой документов. Петли не скрипнули даже когда с силой закрыла тайник — видимо, недавно смазывались.
На улице только-только село солнце и сгустились облака. На улице стало теплее, но ветер разбушевался, отчего ветка стала интенсивней колотиться в оконное стекло.
Забравшись с ногами на кровать, в задумчивости прикусила чернильное перо. Написать ор пними хотелось многое, но мы старались умещать свои послания в пару предложений, поэтому через минуту на белом листке каллиграфическим почерком была выведена лишь короткая эпистола.
========== Глава 2. Консеквенция аддикции ==========
ЛЕМ
По стеклу уныло барабанил дождь, пара прохладных капель залетела через распахнутое окно и упала на лицо. Бессознательно смахнул их и проснулся. Монотонно стучал по подоконнику дождь. Распахнул глаза и огляделся, после прислушался к себе и вдруг осознал весь ужас происходящего: я не слышал Сейю! Не слышал! Этого просто не может быть! Соскочил с кровати и бросился в ванную. Судорожно выхватил сложенный вдвое листочек и развернул:
«Я в растерянности. Делаю вид, что ты есть. Пока срабатывает, но надолго ли?»
В бешенстве выдохнул и смял бумагу, против обыкновения бросив ее прямо на пол.
- Черт! Черт! Черт!
Уперся руками в тумбочку под зеркалом и посмотрел на себя в отражающую гладь: потемневшими от гнева зелеными глазами, казалось,можно метать молнии; черные коротко стриженые волосы все еще взъерошены после сна. Общее выражение лица можно было описать одним словом – паника. Слияния не произошло, и ни я, ни Сейя не знали, что делать. Подобная ситуация являлась из ряда вон выходящей и накладывала несмываемый отпечаток позора на всю нашу семью. Обратиться за помощью, раскрывая тем самым свое состояние, не к кому.
Набрал в ладони ледяной воды и ополоснул лицо, стараясь таким образом привести в порядок мысли. Со все еще стекающими прохладными каплями вернулся в комнату и в задумчивости опустился на кровать.
- Что делать? – спросил сам себя вслух.
Ответа, как и ожидалось, не последовало.
- Сейя! – гулко крикнул в пространство. – Где же ты?!
На несколько секунд сознание охватила слепая злость на ор пними, что она не оставила ничего, кроме жалкого предложения на белом листке бумаги. Словно пружиной меня подбросило накровати, и я в бешенстве снес рукой вазу с тумбочки у окна, которая разноцветными осколками рассыпалась по полу. Обойдя несколько раз комнату по кругу, постарался успокоиться, но тупиковая ситуация и сводящее с ума монотонное постукивание на улице только еще больше действовали на и без того расшатанные нервы. Подскочил к окну и резко захлопнул створку, тем самым разбив стекло. Огляделся и увидел, какой навел беспорядок. Это помогло прийти в чувство.
- Саламандер, - позвал уже тише. – Прибери здесь, — а сам отправился в ванную для ежедневного омовения. Когда вернулся в комнату, там уже не было и следа от учиненного мною буйства. Мне всегда нравилось, как ловко управляется дэв с рабами. Саламандер не допускал ни единого неповиновения или неподчинения приказам. Дело в том, что помимо бестелесных духов, обычно в домах андрогинов содержали от двух до нескольких сотен рабов. В виду нашей непростой ситуации и того, что мы с Сейей еще полностью не разобрались с управлением поместьем, у нас было только пара големов и два дэва: девятьсот сорок восьмой, девятьсот сорок девятый и Саламандер сАквасом соответственно. Обязанности между рабами распределял кухонный дэв, но так уж было заведено у нас, что девятьсот сорок восьмой ухаживал за лошадьми, содержал в порядке конюшню, все ее имущество, а также служил возницей, когда того требовали обстоятельства. Мелкой работой по дому занимался девятьсот сорок девятый: уборкой, покраской больших поверхностей, мытьем посуды, закупкой продуктов. На него были возложены иразные хозяйственные хлопоты. Аквас, как и полагается, управлял подачей воды в дом, следил за ее чистотой, напором и температурой.
