Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ) - Macrieve Catherine (прочитать книгу .TXT) 📗
Диего тогда в первый и в последний раз в своей жизни видел Раджа в таком раздражении. Но, на самом деле, у Эмили О’Малли неизбежно возникли бы вопросы. Например, про ежегодные съезды компании на Ла-Уэрте. Или про синюю лису.
Но ведь Радж справился. Он рассказал своей девушке всё, и она не решила, что он псих, и не съехала с катушек.
Так что первое, что нужно сделать Диего – это позвонить Раджу и попросить немедленно приехать. Тем более, что он, как и все остальные, наверняка только ждёт повода.
– И всё-таки, Диего, – голос Мари выводит его из раздумий, – я хочу поехать к родителям. Это можно устроить?
– Можно, – кивает Диего. – Только, м-м, Мари. Я, типа, не в курсе, где они живут.
– То есть как ты не в курсе? – удивляется она. – Мы ж ездили ко мне летом после первого курса. Ты разве не помнишь?
– Нет.
– Ну и у кого из нас проблемы с башкой? – смеётся Мари.
И это потрясающе хороший вопрос. Как, во имя всего святого, это вышло? Почему Диего не помнит Марикету до острова, а она ведёт себя так, как будто у них действительно была эта жизнь до Ла-Уэрты, в чём он сам уже давно не уверен?
– А ты помнишь, где живут твои родители?
Марикета фыркает.
– Разумеется, помню.
Нет, это совершенно точно какое-то безумие.
*
– Отлипни от окна, – ворчит Мишель, – Джейк, я серьёзно, она тебя увидит.
– Угу, – не реагируя на её замечание, произносит Маккензи, по-прежнему прислоняясь лбом к стеклу окна на втором этаже и не сводя глаз с Марикеты. Она сидит спиной, так что никак не может его увидеть, соответственно, Мэйбеллин может пойти к чёрту.
– Знаешь что, Маккензи, – Мишель задыхается от возмущения, глядя на отпечатки пальцев на окне, на её идеальном, начищенном до прозрачности окне, мать его, – если ты хочешь, чтобы Мари опять была твоей женой, приведи себя в порядок!
– М? Ты о чём?
– Пойди побрейся, козлина.
– Эй, Мэйб, ты чего такая злая? – Джейк отворачивается от окна и широко улыбается. Его жена, целая, невредимая, совершенно невероятная жена сидит у бассейна в кресле и болтает ногами, и этого достаточно, чтобы быть счастливым. – Что я тебе сделал?
– Припёрся, – фыркает Мишель, – ты припёрся, а я не успела с ней рядом даже сутки провести. Ты же теперь никого к ней на пушечный выстрел не подпустишь.
– Ну почему ты обо мне так плохо думаешь? – ухмыляется Маккензи. – Пусть пока поразвлекается.
А потом я увезу её в Луизиану и не буду выпускать из дома целый год, может, дольше.
– Ага, – ворчит Мишель. – И я говорю серьёзно, Маккензи, побрейся. И давай я тебя подстригу. Ты похож на… На пиздец.
Джейк фыркает.
– Подпустить тебя с ножницами к своему лицу? Мэйб, я, конечно, соскучился, но не настолько.
– Ты придурок, – сообщает Мишель, впрочем, воспринимая подколки Джейка, как согласие. – Иди в кухню. На месте Мари я бы к тебе пальцем не притронулась, пока ты в таком виде. Ты в зеркало вообще давно смотрелся? Да бомжи попривлекательнее выглядят, чем ты.
– Часто видишь бомжей? – парирует Джейк. – Никогда бы не сказал. И откуда они в Ист-Хэмптоне?
Чуть позже, стоя в ванной с аккуратно подстриженными волосами, чисто выбритый, Маккензи вынужден признать, что Мэйбеллин была чертовски права. Так намного лучше.
А потом, вернувшись в гостиную, он наталкивается на Марикету, которая сидит на диване, обняв колени и опираясь на Диего. Чета Гейл тоже тут, но их он замечает не сразу. До чего же это удивительно – видеть Марикету в такой… обычной обстановке. Ведь у них никогда не было ничего обычного.
– О чём болтаем? – беспечно спрашивает Маккензи, нагло усаживаясь с другой стороны от Марикеты; она ещё теснее прижимается к Диего и смотрит на Джейка не то со страхом, не то с укором. А, понятно, засранец всё-таки проболтался.
– Мы собираемся в Огайо, – говорит Шон. – К родителям Мари.
– Класс, – протягивает Джейк.
Никто из всей компании ничего не знал о родителях Марикеты. Маккензи уж и не чаял познакомиться со своими тестем и тёщей, будь они неладны.
– Завтра, – продолжает Шон, – Мишель и я уладим кое-какие дела дома. Диего и Мари соберутся в дорогу. Ты, надо полагать…
– Отправлюсь с вами, – фыркает Джейк. – Чёрта с два я это пропущу.
Марикета так тяжело вздыхает, как будто ей бы доставило огромное удовольствие, если бы Джейк отправился к чёрту, а не с ними.
– Окей, – кивает Мишель, которая, судя по взгляду, уж точно не ожидала от него другого ответа. – Тогда давайте-ка расходиться по постелям. Диего, Джейк, извините, но вам придётся разделить этот диван.
Маккензи закатывает глаза. Всё фигня, хотя он бы с куда большим удовольствием разделил постель с собственной женой. Ну да чёрт с ним – пять лет ждал, подождёт ещё.
А вот Коротышка издаёт короткий нервный смешок.
– Что, – хихикает Мэйбеллин, – боишься, что Вэйрин заревнует?
– Нет, просто это непривычно, – отмахивается Диего.
– Надеюсь, ты не будешь приставать, – фыркает Джейк.
– Не рассчитывай.
– А кто такой Вэйрин? – с любопытством спрашивает Марикета.
– Эм-м, – мнётся Диего, – ну, это мой муж.
– Ты женился? – с восторгом восклицает Марикета. – И ничего мне не сказал! Друг, называется… Какой он? Покажи фото! Когда ты нас познакомишь?
Джейк невольно морщится. Интересно, Принцесса всегда была такой… такой… молодой? Чёрт, если вся эта херня действительно вернула её точно такой же, как в первый день на Ла-Уэрте, то сейчас он должен быть старше неё на добрых десять лет.
– Давай я тебе расскажу утром, – строит из себя Шахерезаду Коротышка.
– Ладно, – легко соглашается Марикета, – чёрт, да высплюсь ли я когда-нибудь? Всем доброй ночи.
Она поднимается с дивана и уходит прочь, и прежде, чем кто-то успевает остановить Маккензи, он выскакивает следом за ней.
– Постой, Принцесса.
– М-м? – Она оборачивается, стоя на первой ступеньке, и сейчас кажется почти одного роста с ним. И смотрит так, будто не понимает, что он сейчас обратился именно к ней. А Джейк забывает, что хотел ей сказать. – Почему ты называешь меня Принцессой? – вдруг спрашивает Марикета.
– В нашу первую встречу я подумал, что ты из этих, – быстро отвечает Джейк.
– Из каких?
– Из этих, – он указывает в сторону двери в гостиную. – Ну, таких. Ты поняла.
Марикета ухмыляется.
– Ты смешно выражаешься, – фыркает она, – даже не знаю, радоваться ли тому, что я тебя реально поняла. Слушай, ты уж меня извини, – она слегка пожимает плечами, – Диего сказал мне, что у нас с тобой… что-то было. – Что-то? Это не было «что-то», это было всё. – Но я просто… не помню тебя, ты понимаешь? Мне не хочется причинять тебе боль, так что лучше бы тебе держаться от меня подальше.
– Знаешь, Принцесса, – Джейк старательно делает вид, что её слова не режут его без ножа, – я, типа, не собирался на тебя давить и всё такое. И вообще я к тебе пальцем не прикоснусь, ты не подумай. Просто… Держаться подальше тоже не буду. Так что ты привыкай к моему присутствию, окей?
И вдруг она улыбается так открыто, так искренне, будто эти слова доставили ей несказанное удовольствие, и от этого Джейк забывает, что нужно дышать.
– Окей, – соглашается она. – Ну, доброй ночи.
– Погоди, – вновь говорит он, перехватывая её ладонь. – Я хотел только…
Она опускает взгляд на его руку, сжимающую её пальцы, и тяжело, резко выдыхает, словно это прикосновение причиняет ей боль. Выражение её красивого лица вмиг сменяется на испуганное, и она, вырвав ладонь, бегом поднимается наверх.
Джейку стоит огромных усилий не броситься следом. Он возвращается в гостиную, где Шон встречает его осуждением во взгляде.
– Наломал дров? – скептически интересуется он.
– К чёрту иди, – с досадой откликается Джейк.
А Марикета забегает в гостевую спальню так, словно за ней кто-то гонится. Растерянно смотрит на свою ладонь, которую только что сжимали пальцы этого несносного Джейка, и пытается понять, что, собственно, произошло в тот момент, когда он коснулся её.
