За границами легенд (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
— Ну, назови своё настоящее имя хотя бы на прощание! — тихо взмолилась она, — То, каким ты зовёшься, слишком человеческое. Да и лицо у «менестреля Гришки» уж очень простое. А эльфы все красивы.
— Слушай, если желаешь мне добра, сделай вид, что никогда меня не встречала! Что меня вообще не существует!
— Чтобы твоё появление перед моим отцом стало неожиданным? — сообразила догадливая девчонка, — Хорошо.
— И береги себя! И мать!
— Я обещаю!
Она научилась у меня не только драться, но и использовать проявившиеся у неё эльфийские способности. В том числе — усмирять животных и приручать лес. Зарёна теперь стала намного сильнее, чем прежде. И я могу спокойно её оставить.
Создал заклинание и переместился в безопасное место. Это оказался лес. Причём, щедро поливаемый дождём. Небесная влага меня успокоила. Долго стоял под холодными струями. Медленно ушли неприятные мысли, затем — и чувства. Потом мне стало всё равно. А дождь всё лил и лил… Мне опять вспомнилась синеглазая светополька. Когда я в очередной раз при помощи магии посмотрел на неё, она висла на шее у какого-то мужчины и радостно звала его Ромкой. Да и тот был рад встрече. Так что и она не пропадёт, но мне отчего-то так досадно…
Когда дождь наконец-то закончился, я высушил магическим пламенем одежду и медленно побрёл по грязи, надеясь рано или поздно выйти на дорогу. Шёл, шёл, чихая и часто сморкаясь. А потом недоумённо остановился: вдалеке кто-то заиграл на флейте. Ночью, посреди мокрого леса… А когда вслушался, у меня по спине поползли мурашки: это была та самая мелодия, которую сочинил в детстве.
…Накануне того дня, когда воины пришли за отцом, я один раз исполнил её перед родителями. Мама только улыбнулась, а отец раскритиковал меня в пух и прах за простоту мелодии. Он сказал: «это слишком грубо для эльфа» — и рассказал, что в нашем роду было четыре композитора, чей талант признали в Эльфийском лесу. А для эльфов признание среди своих — самое важное. Вот люди нетребовательные: им нравится все мелодии, которые мы исполняем. Я тогда страшно надулся: это было первое моё музыкальное творение, и я считал его если уж не самым лучшим в мире, то хотя бы просто гениальным.
Мама попробовала нас примирить: намекнула, что из всех мастеров искусств, когда-либо существовавших в нашей стране, было только двое, которым всё удавалось с самого начала, но они жили столь давно, что истории об их таланте, явившемся едва ли не с первого года их рождения, уж очень похожи на преувеличение. То есть, даже признанные мастера начинали с трудностей и ошибок, порой весьма забавных. И рассказала пару историй о наших великих мастерах. Затем спросила, как называется моё творение, сочинил ли я к нему песню. Я гордо выпалил: «Дуб стоит вопреки ветрам!». И напел:
Дуб стоит вопреки ветрам
Среди бурь и среди невзгод.
Дуб стоит вопреки ветрам
Не один единственный год.
Не сломался дуб, не засох.
Свет далёких звёзд повидал.
И ни единый свой вздох
За столетия он не отдал.
Дуб тянулся всегда только ввысь:
В росте видел старик свою цель.
На его ветвях засыпала гордая рысь.
А иногда под ним пел менестрель.
Под тяжёлой дубовой листвой
Прятались люди от струй дождя.
Осенью в небо взмывал волчий вой:
Гимн луне они пели, под дуб приходя.
Дуб стоит вопреки ветрам
Среди бурь и среди невзгод.
Дуб стоит вопреки ветрам
Не один единственный год.
Для чего стоишь, старый мудрец?
Ведь однажды и ты пропадёшь!
Одиноко свободы хранишь венец,
А потом и ты в никуда уйдёшь!
Дуб молчит и стоит вопреки ветрам,
Сберегая маленький ствол дубочка.
Знает старец, что в дали где-то там
Его возродит его взрослая дочка.
Отец расхохотался, а мама лишь коротко улыбнулась…
Я встряхнул головой, отгоняя наваждение, но мелодия всё ещё звучала, словно смеялась надо мной, напоминая о последнем дне, когда видел родителей весёлыми. И теперь мне не обидно, что они так отнеслись к моему первому сочинительскому опыту. И пусть бы они смеялись! Да хоть всегда! Только этого уже никогда не случится…
А мелодия лилась, и я с ужасом вслушивался в неё… И только последние звуки ночного бреда отличались от того, что сам сыграл: у меня песня была полна надежды, а тут под конец мелодии надежда сменилась глубокой тоской. Затем тишина окружила меня. Моё сердце бешено забилось.
Кан, успокойся! Ты слишком перенервничал из-за кошмара, потом слишком долго пробыл под холодным дождём, так что просто-напросто простудился и теперь бредишь.
Ушедшее не желало оставлять меня, тенью вцепилось в меня: мне опять примерещились звуки флейты. Они все лились, лились и складывались в мелодию, которую я очень любил исполнять в детстве. Не выдержав, я уронил сумку на мокрую землю, обхватил голову руками и отчаянно закричал. Мелодия стихла. От меня испуганно шарахнулось какое-то небольшое животное. Замолчав, создал на левой ладони магическое пламя. Оно охватило лес шагов на тридцать вокруг меня. И запачканную грязью сумку у моих ног. Поднял подарок Зарёны свободной рукой, выпрямился. И потрясённо застыл: шагах в десяти от меня стоял и смотрел на меня мой отец, который вот уже тридцать шесть лет как находится за Гранью. Он сжимал в руке флейту. Я испуганно вскрикнул, попятился. На лице мужчины отразилось недоумение, он отступил на шаг назад и хрипло спросил:
— Кто ты?
Испуганно задрожал. Мало мне прошлых видений, так ещё и мой бред начал со мной разговаривать! Нельзя столько мокнуть под дождём, даже если это смывает память о ночном кошмаре, а так же отвлекает от печальных воспоминаний!
— Что с тобой? — участливо спросил отец.
Он выглядел таким… живым… И я так давно не видел родное лицо! В горле моём застрял комок. Сглотнув, тихо ответил ему:
— Ты знаешь.
— Я не знаю, — ответил мужчина грустно.
— Ты… — мой голос задрожал, — Ты меня не помнишь?
— А кто ты? — его глаза недоумённо раскрылись.
Было в них что-то не то, что-то другое… Кан, это же бред! Обычный бред! Естественно, он странный! И не следует тебе с ним разговаривать.
Развернулся к нему спиной и торопливо пошёл прочь. Отец пытался мне что-то сказать, но я не слушал. Он рванулся за мной, споткнулся на грязи и упал. Я помчался вперёд, судорожно сжимая ручку сумки, выставив перед собой руку с магическим пламенем.
Прошлое не вернётся, никогда не вернётся…
Тяжело и медленно уползла от меня ночь… Рано утром, усталый и измученный, выбрался на широкую мощёную дорогу. И вскоре она привела меня к городу. Голова была как в тумане… И есть уже совершенно не хотелось: ещё один признак надвигающейся болезни…
Брёл по городу и мне мерещились лёгкие шлепки по мокрой мостовой, следовавшие за мной на некотором отдалении. Когда оборачивался, то улицы оказывались пустынными или рано проснувшиеся горожане шли не там, откуда доносились подозрительные звуки. Да и стоило мне остановится, как шлепки за мной пропадали… Обессилев от голода, видений и жара внутри меня, прислонился к дереву, росшему возле низкого старого одноэтажного дома. Устало прикрыл глаза. Шлепки по мокрой дороге тихо крались ко мне. Ближе, ещё ближе… Вот между ними и мной расстояние в два-три шага. Слегка приоткрыл глаза, взглянув вниз. В луже около моих ног отразился мой отец, встревожено смотрящий на меня. Я распахнул глаза: на том месте никого не было. Заорав, побежал прочь, подальше от этого ужасного виденья.
