Красавчик и Воровка в магической академии (СИ) - Колибри Клара (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
Ух, увлеклась! Та циркачка исполняла этот номер от силы минуты три и делала столько же кругов по коврику, а я уже со счета сбилась, сколько кружилась. Но все, почувствовала, как силы стали подходить к концу, да и сердце принялось слышимо ухать в груди. Все! Я резко подпрыгнула, с этаким сложным разворотом, всплеснула еще порывисто руками, да так и осела на шелк. Конец.
А вокруг тишина.
Если во время танца народ, стоящий вокруг гомонил, а кто-то подбадривающе хлопал и улюлюкал, то теперь разлилась тишина. Но, слава всем богам, ненадолго. Иначе, я бы со страху и от отчаяния, наверное, померла бы. Но нет, вот кто-то выдохнул «здорово», за ним еще был выкрик «молодец девчонка, зажгла», а дальше пошло как по маслу: смех, крики, хлопанье в ладоши. Ух, как, оказывается, мне нужна была такая реакция публики. Она придала смелости поднять голову, взглянуть на толпу, прилила мне сил, чтобы подняться на ноги. Вот оно как! Я выплеснула из себя всю энергию, чтобы завладеть чужим вниманием, отдать свои силы через танец им, этим людям, а теперь они щедро одаривали меня. Только что думала, что дрожащие ноги не смогут удержать, а, смотрите-ка, стояла бодрячком и хоть снова в пляс пускайся.
— А где Крис? – эта мысль отрезвила, начала прогонять хмель из бурлившей крови.
Что-то я его не видела. Или… не он ли мелькнул в дальних рядах, начавшей понемногу расходится толпы? Но только его заметила, как меня отвлекли посыпавшиеся к ногам монетки. Совсем даже не обещанные тем прохиндеем золотые, а медяки, но они весело так зазвенели и будто каплями обильного дождя падали на шелк платка.
Надо же, меня одаривали. Мой танец понравился. Люди охотно кидали мелкие монетки к ногам, а я растянула рот в довольной улыбке, изобразила тоже подсмотренный у той циркачки поклон и начала собирать медь. Ах, как монетки грели мне ладоши, зажатые в кулачках, а еще наполняли душу… восторгом? Никогда не испытывала ничего подобного. А может, у меня был талант, во мне скрывался дар танцовщицы?.. Но эйфория длилась недолго.
Уже через минуту, как обухом, ударил чей-то крик:
— Украли! Караул! Ловите вора!
И картина моментально сменилась. Начавшие расходиться в благодушном настроении люди, будто разом вздрогнули и напряглись. Кто-то все же поспешил покинуть пятачок, где выступала, а другие приняли довольно воинственные стойки, на их же лицах появилась решимость поймать наглеца, воспользовавшегося представлением.
— Вот! У меня!.. Вон он!..
Я увидела солидного пожилого мужчину в приличном и, наверное, даже дорогом костюме, вполне возможно, что члена городского совета. Он крутился на месте и явно был в растерянности. Об этом сказали и его нескладные движения и выражение лица. Почтенный гражданин еще хлопал себя по груди, будто хотел этим сказать, что лишился чего-то очень ценного из внутреннего кармана расстегнутого сюртука. А другой рукой указывал направление бегства вора.
Мне было жаль его. Искренне. Но я догадывалась, что могло произойти. Да и помчавшиеся взбудораженные люди в сторону узкого переулка, и отсутствие на пятаке Криса, все наводило на определенные мысли. А как они все больше складывались во вполне определенный вывод, так в груди поднялось возмущение. На Кристофера. На этого бесчестного прохиндея. Я гневалась сильно, но не могла понять, на что больше. На недостойное поведение напарника в целом? Или, что испортил мне такой… триумф, никак не меньше?
Так и не решив, что меня расстроило больше всего, проглотила подозрительный ком в горле и в не меньшей, чем была у того обворованного, растерянности начала осматривать плат под ногами. Да, на нем оставались монеты, и надо было их собрать. Наклонилась, потом присела и непослушными пальцами принялась сгребать медяки.
— Это она! Девчонка тоже виновна! Они в сговоре! Держите воровку!..
Такие выкрики дядьки, окруженного сочувствующим людом, сразу никак не приняла на свой счет. А их взяли и поддержали иные горлопаны, поднимая шум вокруг и сея панику. И даже не поняв толком, в чем дело, оказалась схвачена и поднята на ноги.
— Сознавайся! Знаешь того молодчика? – тряс меня за плечи какой-то усач, да так лихо, что чуть голова не отваливалась.
— Да точно! Не сомневайтесь! – громко и нараспев орал еще кто-то за моей спиной, на этот раз голос принадлежал женщине. – Я сама видела, как они бочок к бочку сюда пришли! Тот парень и эта молодка… Стояла на том вон месте у в сквере и все-все видела…
После такого уверенного свидетельства торговки-лоточницы против меня, толпа вокруг начала сгущаться. Невольно сжалась и притянула к груди кулачки с зажатыми в них монетками. Ох, дорого, чувствовала, обойдется мне признание публики и те никчемные медяки, что теперь так и врезались в ладоши.
До полицейского участка меня тащила вопящая толпа. Тогда же изрядно досталось и волосам, и спине, а кто-то, не разобрала в толчее, больно ударил в голову и грудь. Но как только с криками и гиканьем сдали дежурившему унтеру, а тот призвал граждан к сознательности и пригласил пройти внутрь участка для дачи показаний, так волна негодования моментально схлынула и унесла за собой и самих граждан. И остались в полутемной комнате с решеткой на единственном окне только тот самый обворованный и мы с унтером, и последний крепко держал меня за плечо.
— Садись, Вонтевелла, на тот вон стул, — указал полицейский на нечто в виде клетки в углу и ощутимо подтолкнул к колченогому стулу внутри нее.
— А откуда вы меня знаете, господин унтер? – я действительно сильно удивилась, вот и принялась смотреть на толстяка в полицейской форме во все глаза.
— Да тебя сейчас, пожалуй, все служащие правопорядка в лицо признают, милая. Не ты ли помогла бежать арестанту, перевозимому к месту отбывания наказания? Что? Сомлела?
— Но я ничего такого!..
— Умолкни. Это первый раз тебе поверили на слово, когда допрашивали в участке при порте. И то, не до конца, а установили за тобой наблюдение. А теперь!.. Нет, красавица, не советую отпираться, а лучше расскажи нам все честно и по порядку. Откуда знаешь молодчика, как назвался, что тебе известно про его планы…
— Господин унтер! – перебил его мужчина в сюртуке, который уже уселся возле письменного стола полицейского, достал платок и принялся усиленно вытирать от выступившего пота лицо и шею. – Девчонку привели к вам по моему делу… в связи с моим ограблением, а вы сейчас так говорите, что я…
— А вам лучше надо было смотреть за своими карманами, гражданин, — набычился на него унтер. – В городе проводилась наисложнейшая операция по поимке опасного преступника, нам почти удалось его схватить, а тут вы заорали и его спугнули!..
— Помилуйте! Я заорал, как вы выразились, когда лишился своего имущества. Средь белого дня!.. На одной из центральных улиц!.. Это вопиющий недосмотр полиции! Куда вы только смотрите, что кражи свершаются на глазах у всех и на бульваре перед ратушей?! А вы мне посмели такое сказать, что лучше надо смотреть…
— Не кипятитесь, гражданин, акт мы сейчас составим…
— Акт! Составят они! – пыхтел и продолжал возмущаться обворованный.
— Погодите! – подала тут и я голос из своего зарешеченного угла. – Меня сюда привели, обвиняя в краже. А я ничего не крала. Пусть этот господин скажет, почему обозвал воровкой?! Пусть ответит! Вот что у него пропало? Кошелек? Золотые монеты? А у меня ничего такого и нет, хоть обыщите. На бульваре плясала – это да. Не отпираюсь. Если нарушила правопорядок то вот, могу штраф заплатить…
При этих словах, выкрикнутых в запале, я высыпала прямо на пол перед собой те монетки, что держала в кулаках. Приличная такая кучка, однако, получилась, и мы, все трое, так на нее и уставились, будто зачарованно.
— Тебя, Вонтевелла, обвиняют в соучастии, как понял, — первым пришел в себя унтер. – Воровства и не только…
— Да! – подпрыгнул на стуле обворованный. – Она плясала, что глаз невозможно было отвести, — при этих его словах я села много ровнее на колченогом стуле. – Мы там все попали под ее чары, не меньше. А тот тип, ее напарник, времени даром не терял – воспользовался ситуацией…
