Сердце волка - Хант Диана (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Микаэла развернулась и, подобрав подол платья, бросилась прочь.
Хватка Оуэна ослабла, и я сумела вырвать руку. В тот же миг впилась ногтями в его пухлые щеки и прошипела:
— За Микаэлу ты мне еще ответишь!
Оуэн схватился за лицо и, ойкая, отступил, промычал что-то типа «было бы сказано».
А я подобрала подол и бросилась вслед за Микаэлой.
Вон ее голубое платье мелькнуло среди разноцветной толпы.
Прямо бегом я бросилась за ней, расталкивая танцующих.
— Ох уж эта молодежь! Вечно они что-нибудь затевают! — неслось мне вслед.
Микаэла взбежала по лестнице, я взлетела следом.
Голубое платье мелькнуло за поворотом, хлопнула дверь — сестра скрылась в своих покоях. Когда я подбежала к двери, услышала лишь лязганье засова.
— Мика, — позвала я и хлопнула ладонью по двери. Тяжелый дуб поглотил удар. — Мика, да открой же, я все объясню!
— Убирайся!
Из-за двери раздались сдавленные рыдания.
— Микаэла, пожалуйста, открой! Я ни в чем не виновата!
— Чудовище! — раздался вопль из-за двери. — Правильно про тебя говорят — ты чудовище! Когда он уже заберет тебя!
— Мика, о ком, о чем ты говоришь?
В ответ раздался только надрывный плач.
— Микаэла, поверь, я не виновата! А граф… просто сильно пьян! Он сам не понимал, что говорит! Говорил, что папа отдал меня какому-то зверю и что он заберет меня, а потом набросился и поцеловал! Он просто напился, Мика! Микаэла!
Мика не отвечала, я слышала только, как она всхлипывает, все реже и реже.
Постучав еще раз, я развернулась спиной и, оперевшись о дверь, сползла, уселась прямо на пол.
— Мика, ты тоже сказала, что кто-то должен забрать меня? Значит, Оуэн был прав? Это правда про завещание отца? Я не верю, что меня отдали. Микаэла, скажи, что это неправда, что ты не ненавидишь меня?
Тишина.
Если бы только Оуэн сказал это, я бы списала все на пьяный бред, мало ли что привиделось этому подлецу…
Впрочем, опьянел он не в одну секунду, вполне возможно, что до этого задурил голову моей сестре.
Я нахмурилась, вспоминая тяжелое время, обрушившееся на Ньюэйгрин, когда папы не стало. Кажется, мама ничего не говорила о том, что отец оставил завещание… И тем более не говорила о том, что меня отдали замуж. Родовой брак… На родовой брак не требуется даже согласия его величества, зато никто и ничто не сможет его разрушить. Отец никогда не поступил бы так со мной. Нет! Не верю! Да и Виталина ничего такого не говорила. А она разбирала старые бумаги…
Неплохо бы и мне убедиться, что все это плод больной фантазии Рьвьера!
Я встала и решительно направилась в кабинет отца, за библиотекой.
Просто здорово, что все заняты внизу. Если правда, что отец оставил завещание, где ему быть, как не в тайном кабинете? Если я переворошу старые бумаги, может, найду что-то… об отце?
Если попытаться достать с верхней полки тяжелый том в кожаном переплете, с надписью: «Мосхе Минтень. „Опыты“», нижний ярус отъедет в сторону, и окажешься в папином кабинете. Там, отгороженному ото всех и вся не только толстыми стенами библиотеки, но и стеллажами с книгами, ему спокойно работалось…
Я подвинула стремянку, взобралась на самый верх и решительно потянула на себя кожаный корешок.
Заскрипело, заскрежетало, и внизу образовался проход.
Прежде чем зайти в кабинет, я сложила стремянку и оттащила ее туда, где она стояла. Изнутри кабинет закрывается и открывается легче.
Отгородившись стеллажом с книгами, я подула на спящего мотылька, и тот дал ровный желтоватый свет, освещая небольшой кабинет с высоким потолком. Когда я была тут в последний раз, книги, бумаги, рукописи, свитки были в идеальном порядке.
Сейчас же ощущение, словно тут домовые воевали.
Стоило мне подойти к черному, покрытому неровным слоем пыли и усыпанному бумагами столу, как из-за стеллажа раздался звук открываемой двери. Я взволнованно махнула на мотылька, приглушая свет.
Перегородка тонкая, слышно каждый звук. В библиотеку вошли двое. Раздалось сопение и шмыганье носом, как мне показалось, обиженное.
Стоило двери закрыться, как вошедшие продолжили начатый разговор.
— Ты с ума сошел! Она никогда не станет твоей женой, племянник, — недовольно, чеканя каждое слово, произнес голос моего зятя, герцога Эберлея.
В ответ раздалось сопение. Спустя секунд десять Рьвьер заговорил. Голос его уже не казался пьяным, но дрожал и был немного визгливым — видимо, Рьвьер выпил настой горькой йыни. Я видела, Пепа им однажды спасла пьяного конюха от хозяйского гнева. Тот тоже мигом протрезвел, но голос очень похоже дрожал.
— Потому что обещана Зверю, дядя? Вы ведь уничтожили документ.
Тяжелый вздох.
— Она не достанется ни тебе, ни кому-либо другому.
— Чтобы денежки оставались в твоих руках, да?
— Да пойми же, болван! — рассердился Эберлей. — Я, как никто, хочу видеть тебя своим зятем!
— И в чем же дело?
— С самого начала ты должен был обхаживать Микаэлу. Что сейчас-то не так? — спросил Эберлей устало.
Раздался стук, словно затопали, застучали каблуками о паркет.
— Ага, хочешь сбагрить меня в захолустье, а сам жить припеваючи на денежки Лирей? Думаешь, я не понял твоего замысла?
— Ты болван, племянник. Я бы на твоем месте не злил Микаэлу. Почему ее не видно внизу? Что у вас произошло?
— Да пустяки, дядя, — промямлил Рьвьер. — Она просто увидела, как мы с Лирей целовались.
При этих словах меня замутило, я приложила ладонь ко рту.
— Что?! Болван! Ты всем нам желаешь смерти!
— Ты так боишься зверя, дядя? — спросил Рьвьер и издевательски захихикал. — Но вы ведь уничтожили документ?
— Ты придурок! И при чем тут Зверь? К тому же… Там был только один экземпляр.
— А второй?.. У него?
— Ты действительно целовался с Лирей?!
— Ну, скорее я попытался ее поцеловать…
— А она?
— Убежала. Дикая кошка, всю щеку расцарапала! Побежала за своей сестрой.
— За Микаэлой?
— А то за кем же?
— Сейчас же иди и мирись с Микой! Скажи, я не знаю, наври что-нибудь! Что это Лирей тебя соблазнила. Мол, не хочет больше сидеть в башне или просто решила отомстить, мне плевать! Плевать, что ты наврешь Микаэле, главное, чтобы она поверила! Или о нашем плане и деньгах Альбето можешь забыть, ясно?
— Ясно…
Дверь в библиотеку распахнулась, ойкнув голосом Рьвьера.
— Прошу прощения, граф, — раздался голос Андре. — Герцог, вот вы где!
Видимо, Рьвьер, не прощаясь, вышел. Его шаги стихли.
Затем мой зять заговорил.
— Вы снова искали разговора со мной, де Шеврез? — прозвучал голос герцога.
— И вы прекрасно знаете зачем, — ответил ему голос Андре.
— Знаю, — скучающе ответил мой зять. — Как и вы знаете позицию насчет вашего предложения.
— Послушайте, мне известно, что вам нужны лишь ее деньги. Я готов оставить их вам.
— А что нужно вам? Должно быть, то же, что и Церкви? Не только деньги, но и земли. Полно, о вашей набожности легенды ходят. Точнее, о вашей преданности Церкви. Тем более ваша просьба кажется непонятной.
— Это не просьба. И если угодно так называть мое предложение, то просьба будет озвучена его величеству.
— Что-то я сомневаюсь. Ни мне, как законному опекуну, ни святой Церкви невыгодно ее замужество. Поэтому мисс не покинет Ньюэйгрин. А вас, как никакого, даже родственного отношения не имеющего, я прошу завтра покинуть замок.
Я закусила палец, чтобы не закричать. Если уедет Андре, что будет со мной?
— Всего хорошего, герцог, — ледяным тоном отчеканил Андре и добавил: — Мы еще не закончили.
— Угу, — прозвучало в ответ, а потом раздался звук зевка.
Подождав, пока Андре уйдет подальше, герцог Эберлей также покинул библиотеку.
Я торопливо хлопнула в ладоши, вновь зажигая мотылька, и принялась ворошить деревянный резной ящик. Все важные бумаги папа хранил здесь.
Наконец выудила из вороха бумаг конверт с надписью: «Последняя воля герцога Анжу Альбето Ньюэйгрина».
