Вивьен. Одна душа - две судьбы (СИ) - Денисенко Ирина (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
— Твоя вина лишь в том, что ты родилась слишком прекрасным и невинным цветком, Вивьен.
Краска смущения проступила на моих щеках, но так же быстро сошла.
— Вот как? Значит, все, кого я убила… То есть все, кого убила защита, не на моей совести? И те пару лет кошмаров следствие всего лишь… Чьей-то защиты?
«Да из-за вечных кошмаров я чуть не наложила на себя руки!» — хотелось закричать мне, но сдержалась. Зачем постороннему мужчине знать об этом? Но непрошенные воспоминания уже нахлынули волной, вызывая озноб по телу.
Стоит ли объяснять, что моя нервная система в то время постепенно стала сдавать из-за недосыпа и постоянного нахождения в состоянии паники. Я боялась уснуть и вновь увидеть души умерших от моего проклятия. Тогда и появились мысли об освобождении. И когда я встретила Алека, как бы мне ни было сейчас стыдно, но на то время у меня уже существовал план самоубийства. Легкого и безболезненного.
С ним я забыла на время обо всем. Веселя и приглашая на совместные прогулки, Алек принес в мою душу спокойствие, став своеобразным лучиком в моей жизни. А с его смертью мне стало на все плевать: говорят ли со мной во сне погибшие или нет — плевать. Я засыпала с надеждой увидеть его. Пускай упрекает, злится, да хоть проклинает, лишь бы ещё раз увидеть родные глаза. Но он так и не пришёл в мой сон, а в какой-то момент и кошмары стали реже сниться.
— Говорят, что мертвые все знают и наблюдают за нами с небес, так почему жертвы чьей-то нелепой защиты продолжали мне сниться изо дня в день, продолжая что-то невнятно бормотать? — устало проговорила я, никого конкретно не спрашивая.
Теплые ладони сжали мои ледяные подрагивающие пальцы, привлекая внимание к их обладателю. Подняв на него взгляд, я увидела в его глазах цвета стали жалость ко мне.
— Вивьен, ты помнишь, что именно они говорили во сне?
Поразмыслив с минуту, я вдруг поняла, что ни разу с того момента, как начались кошмары, не слышала четких фраз моих жертв, лишь бормотание, в котором слышалось презрение ко мне.
Ну а как иначе? Но сейчас Матео натолкнул меня на мысль, а что если…
— Нет, я не понимала ни единого их слова, лишь догадывалась о значении. И такое ощущение, словно их речь коверкали специально, — неуверенно начала я, но, заметив набежавшую тень на лицо лорда Дамакла, поняла, что мои догадки верны.
— Увы, милая, интуиция тебя не обманула. Им не давали говорить, так как они хотели тебя предупредить… — подтвердил он мои сомнения. Разжав свои руки, встал из-за стола и отошел, глядя в сторону.
— Что? Предупредить? — неверяще спросила я. — Как такое возможно?
— А ты сама послушай: «Я любил тебя, Вивьен», «Не кори себя, ты не виновата», «Прячься, он близко», «Беги, Вивьен».
Мне показалось, что я слышу разные голоса, но объединяло их одно — волнение и желание помочь… мне?
— Кто «он»? Я не понимаю. — Недоуменно посмотрела на Матео.
— А он и есть тот, кто, скорее всего, заберется к тебе в сон. Будь осторожной, — пояснил мужчина. — Думаю, на этом пока все.
— Вы считаете, что этот «кто-то» наложил на меня защиту?
После всего услышанного аппетит пропал. Хотелось просто орать благим матом и крушить все подряд.
— Это всего лишь мои предположения, никаких доказательств пока нет, Вивьен. И, да, забыл упомянуть. Я планирую сегодня вечером отправиться в Академию. Все уже готово: документы и разрешение на твое пребывание там.
— Хорошо, к вечеру я буду готова. А сейчас я бы хотела отправиться в свою комнату и все обдумать.
С трудом встала из-за стола, чувствуя, как все мое тело охватил жар. Казалось, я горела заживо. Боль скручивала тело стальными оковами. Дыхание сбилось и стало рваным и прерывистым. Было ощущение, что все кости трещат, покрываясь трещинами, а по венам течет раскаленная лава.
Благо, что длилось это недолго, и спасительная темнота окутала меня — я потеряла сознание.
Глава 5. Явь во сне?
Придя в сознание, я обеспокоилась двумя вопросами. Где я? И как сюда попала? И это вполне логично. Ведь минуту назад я разговаривала с Матео, а сейчас находилась в настолько нереальном, но прекрасном помещении. Не могу даже описать эмоции, когда рассмотрела комнату, в которую попала. Наверное, так выглядит и ощущается свобода без магии и людей.
Все в комнате, начиная от стен и до потолка, было из стекла, кристально чистого, как вода из природного источника. Лишь пол, по моим меркам, считался обычным: выложен плиткой светло-голубого цвета, поверх которой лежал овальный меховой ковер рыжеватого оттенка, изготовленный, скорее всего, из шкуры какого-то животного. Правда, жалко убитого зверя, надеюсь, он умер естественной смертью. На этом вся нормальность заканчивалась, а дальше начиналась фантастика, не иначе. Здесь не существовало мебели, совершенно никакой, но тут она стала бы излишней.
Комната, зависшая между небом и землей, визуально делилась на две половины: светлую и тёмную, а изюминкой было то, что за стеклом тёмной стороны виднелся ночной пейзаж леса, лунная ночь, а светлая представляла собой летний день с ярко светившим солнцем, оттуда до меня доносилось весёлое пение птиц. Здесь день и ночь соединились вместе в одном небольшом помещении. Разве это не самое прекрасное и нереальное место?
Красота и нереальность комнаты потрясала, но меня не покидало ощущение, что я здесь как в ловушке, продуманной и довольно удачной. Такое чувство, что я находилась в инсектарии*, и с минуты на минуту кто-то должен прийти и оборвать мои крылья.
Пытаясь хоть как-то отвлечься, я направилась в дневную часть комнаты и села около стекла на ковер, и, не удержавшись, провела по нему ладонью. Щекотное и успокаивающее действие вызвало легкую улыбку на моем лице, которая тут же пропала, стоило поднять взгляд и увидеть свое отражение. С шестнадцати лет я не люблю смотреть на свое отражение в зеркале. Нет, даже не так. Я в него не смотрю, после полученных от своих сверстников шрамов. Это случилось, когда у меня появился дар, ну или защита, как теперь стало ясно.
По выработанной еще с приюта привычке, я проснулась рано, встала и, умывшись, переодевшись, отправилась в сад, расположенный за усадьбой приемных родителей. Там все и произошло. Собственно, чего еще стоило ждать, ведь проклятая сиротка из детдома посмела не принять великодушно предложенную дружбу от золотых аристократиков, что мнили себя выше всех и вся.
В саду меня поджидали пятеро: три парня и две девчонки — на меня одну, заведомо проигранное дело. На всех были перчатки и одеты с ног до головы, так, что без оголённых мест. Они знали, куда и к кому идут. Подозревала ли я? Да. Но что могла сделать? Не выходить из дома? Заявились бы в гости. Папенька и маменька были бы зверски рады увидеть мои муки, еще и приплатили бы за усилия.
Подведя не сопротивляющуюся меня к лавочке и встав вокруг нее в кольцо, они отомстили. За то, что отказалась от их «дружбы», за симпатию самого завидного парня, за неразделенные и не принятые мной чувства. Скопилось много претензий ко мне, и их эмоции просили выхода. Сначала ловкими и точными ударами они по очереди прошлись по животу, несколько хлестких пощечин по лицу, и я бы упала, если бы не жесткие руки, вцепившиеся в плечи сзади, чтобы не свалилась преждевременно. Но то, что придумали эти гнилые личности, бесчеловечно. Уголовники и те всегда чтили закон о неприкосновенности лица, а эти… Когда дыхание сбилось, а беззвучные слезы текли по моим щекам, сверкнуло лезвие ножа.
После четвертой рваной раны на лице, я перестала ясно и четко соображать. Боль стальными кольцами оплетала мозг, но это не помешало мне различить за спинами напавших две фигуры. Сфокусировав взгляд насколько это вообще было возможно, я смогла рассмотреть их. Приемная мать и сестра стояли в нескольких шагах, стояли и смотрели. Возможно, мне привиделось, но я увидела предвкушающую улыбку на лице сестры.
Это стало последней каплей. Не помню, что тогда произошло, но «золотые детки» засуетились кто куда, и я упала на колени. Туманный взгляд прошелся по рукам, они были в крови, моей крови. Подняв голову, нашла глазами приемную мать и, протянув руку, перемазанную алой кровью, в ее сторону, позвала:
