Игра: Дочки-матери (СИ) - Никитина Валентина (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗

Игра: Дочки-матери

Валентина Анатольевна Никитина

1 глава. Аннушка

Как объяснить дальтоникам разницу, например, между цветом лимона и апельсина?

Никак. Нужен опыт восприятия, и память о цветовой гамме, которых дальтоники не имеют.

Как рассказать обычным людям о ясновидении?

А никак. Нет таких слов в человеческих языках, а ясновидцам слова не нужны.

Не нужны потому, что нет такого большого, дружного общества или народа, в котором все были бы ясновидцами. Ведь язык формируется у народа. А так - кому и как рассказывать о своих ощущениях? Будешь выглядеть, как зрячий, толкующий обществу слепых о закате.

Люба с детства имела необычные способности - она обладает повышенной интуицией. Благодаря урокам православных старцев она развила её почти до ясновидения. Под их руководством она изучала психологию и приобрела способность получать свыше новые тайные знания. В этой книге трилогии «Соперники Антихриста» - «Игра: Дочки-матери» душа Любы переселилась из нашего времени в прошлое, через несколько лет после войны с Наполеоном в больную девочку Аннушку. (Категория 16+)

(Эта книга не исторический роман, а фантастика. Реальность - альтернативная. События и персонажи тут условны и к реальным историческим и современным личностям никакого отношения не имеют.

Мнения персонажей книги не всегда совпадают с мнением автора).

Книга I

Игра: «Дочки-матери»

(Все стихотворные эпиграфы написаны автором).

Глава I

Часть 1

Аннушка.

Плакала душа на перекрёстке:

«Господи, направь меня в пути!»

Дождь стегал пощечинами хлесткими,

А она: «Прости меня, прости!

Я не смею глаз поднять на небо.

Ослабела. Силы нет идти.

Каюсь, я грешна, Господь! Но мне бы

Капельку надежды обрести.

Искорку в ночи увидеть, Боже!

Я бы на коленках доползла!..»

Обняли, озябшую до дрожи,

Ангельские белые крыла...

Мельтешат какие-то картинки. Так в кино прокручивают события на большой скорости... Пытаюсь зацепиться сознанием за показанные образы. Они в большинстве проносятся насквозь, не задевая памяти...

...Держу на руках хорошенького младенца парнишку. Рядом притулился к моей коленке ещё один, лет пяти. Лицо у старшего пацанёнка серьёзное, торжественное... Одеты мальчишки в маскарадные одёжки с кружавчиками. Новый год, что ли? Испытываю к ним не материнские, а скорее сестринские покровительственные чувства...

...Какие-то люди в музейных одеждах. Мужчина с благородной осанкой и худенькая женщина... вижу их со спины. Перед ними на коленях молодой офицер с эполетами на плечах, и трогательная девчушка лет шестнадцати...

Как болит голова... М-м-м...

Глаза открыть не пытаюсь. Чувствую под веками рези, как будто, под каждым глазом вскочило, по три ячменя. Тихонько лежу, не решаясь даже шелохнуться.

Ветерок овевает лицо, дразнит ноздри запахами цветущих трав... Где это я? На пикниках-шашлыках я не была уже лет сто - это помню точно. На дельтаплане тоже давненько не летала. Потому упасть не могла.

И напиваться до утренних головных болей я не имею привычки...

Послышались шаги и вздохи.

- Доченька, вставай, родимая! Отдохнула? - женский голос бормотал, как будто про себя, во сне, не ожидая ответа.

Доченька? Открываю глаза: лежу на обочине грунтовой дороги, на какой-то дерюге. В голове всплыло слово «попона». Но это вроде для лошадей что-то?

Лежу на боку, а изо рта накапала на подстилку слюна. Это что, мне так сладко спалось?

Со скрипом поворачиваю голову в сторону женского голоса. Мозги, как резиновая грелка, наполненная водой, плюхнулись на другую сторону и болезненно колыхнулись. Передо мною, на коленках стоит... дама. По-другому её не назовёшь: строгое старинное платье, сиреневый чепчик с кружевами и... кружевной зонтик от солнца.

- М-м-м! - изрекаю слипшимися во сне губами.

- Проснулась, лапушка? - она склоняется к моим ногам и, как маленькой, завязывает шнурки на высоких, желтоватой кожи, сапожках. Потом поправляет мне подол длинного платья, встаёт, и пытается поднять меня с земли.

Я хочу протестовать, но язык во рту плохо ворочается, и я снова невнятно мычу.

- Ничего, ничего, я помогу.

Но я переворачиваюсь на живот, приподнимаюсь на четвереньки, а потом, стараясь не колыхнуть мозги, с усилием встаю на ноги. Пошатываюсь, как алкашка. Перед глазами всё плывёт.

Чуть впереди, на дороге стоит пара упитанных лошадей, запряжённых в изысканную коляску, с откинутым верхом. На боку коляски какой-то герб с вензелями.

На облучке, или, как он там называется, с опущенными вожжами, тоскует мужичок маленького росточка, с бородкой, как у Ленина.

Дама спокойно, но с жестковатыми интонациями, бросает ему:

- Помоги.

Тот встрепенулся, соскочил и помог ей, поддерживая с другой стороны, усадить меня в коляску. Сноровисто уложил дерюжку под сиденье, и, не дожидаясь пока сядет дама, тронул с места лошадей.

Я оглянулась.

Женщина, едва перебирая ногами, шла следом. Одной рукой она придерживала зонтик, в другой держала небольшую книжку в кожаном переплёте, похоже - молитвенник. Худенькое лицо её было молодо и как-то по-особенному возвышено.

Молитвы она твердила наизусть, шевеля бледными, обветренными губами. А в основном грустно и устало смотрела в мою сторону.

Моё сознание раздвоилось: с одной стороны я продолжала ощущать себя девочкой в старинной одежде, с другой - тем, кем и была до этого, пожилой женщиной начала 21 века... И куда это меня занесло?

В колдобинах, с невысохшей после дождя грязью, следы только от повозок, запряжённых лошадьми, ни одного следа от автомобильных колес. На съёмки фильма, не похоже. Слишком всё натурально, да и камер явно тут не предусмотрено.

Вот на фантастические книжки внука Никитки, про попаданцев на другие планеты, в другие измерения, или перемещение во времени, похоже. Он ими всю дачу захламил, обормот.

О! Еще были книжки о том, что человек, находящийся в коме, может душой перемещаться в людей из прошлого!

...Ни каких электрических столбов вдоль дороги, да и сама грунтовая дорога такой протяжённости, без малейших признаков асфальта, даже в самой российской глухомани сейчас редкость...

Фу, поморщилась я, какая банальность лезет в голову. Сама же, когда читала эти книжки, возмущалась: с чего бы это отсутствие электрических столбов и асфальта - признак отсутствия цивилизации? А вдруг тут каждый посёлок отапливается отдельным миниатюрным атомным, или каким-нибудь ещё генератором? А вдруг тут нет асфальта потому, что люди давно на геликоптерах летают?

Но, судя по одеждам и пролётке с лошадями, это явно не мой случай.

Погода была солнечной, но не жаркой. Мужичок дремал. От унылой езды, тихого бормотания молитв и покачивания на мягких рессорах, клонило в сон. Да и все происходящее было похоже на сон.

Мысленно духом настроилась на образ старца-наставника и позвала: «Батюшка! Мне нужна помощь! Где я оказалась?»

Тишина. Наставник в последнее время не часто общался со мной в духе, сама справлялась. Но сейчас я реально нуждаюсь в помощи, почему он молчит? Обычно он над духовными детьми трясётся, как клуша над своими цыплятами... Странно.

Может и сейчас сама способна разобраться?

Порадовало то, что руки у меня как у молоденькой девушки, слегка помеченные веснушками на светлой коже. В последние годы расстраивало не только отражение в зеркале: дряблые щёки, темные круги под глазами как у панды, но и кисти рук со вздувшимися венами под пергаментного цвета кожей. Руки вообще видишь чаще, чем своё лицо.

Ощупала и рассмотрела на себе одежду. Платье атласное тёмно-синего цвета в мелкий цветочек. Этакая «старушечья» ткань. Нижние юбки кремового цвета. Поверх платья шерстяной жакет на атласной же подкладке. На голове мягкий платочек.