Длинные тени лжи (СИ) - Лещенко Ирина (электронные книги без регистрации .txt) 📗

Cover Page

Содержание

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Длинные тени лжи

Ирина Лещенко

Глава 1

Глава 1.

«Отдел бытовых преступлений стоит на страже благополучия и спокойствия жителей Йоннри!»

Покосившись на патриотичный плакат, половина букв которого давно растеряла остатки магического заряда и мигала еле заметно, превращая лозунг в абракадабру, я ногой отодвинула стул со своего пути и протиснулась к столу, нагруженная большой кружкой чая и парой бутербродов с сыром. Сбоку от бутербродов сиротливо перекатывалась крошечная помидорка.

- Хони, а что это у тебя так вкусно пахнет? – из-за кипы бумаг за соседним столом показалась дыбом стоящая светлая челка и два голодных, грустных глаза.

- Прошлонедельный сыр и хлеб, вчерашний вроде. – Ковырнув ногтем подсохшую корку сыра, я подозрительно принюхалась. – Да вообще ничем не пахнет…нет, сыра не дам, иди в финансовом отделе пасись, мне еще всю ночь сидеть.

Под аккомпанемент душераздирающих вздохов челка скрылась из виду, а я вгрызлась в бутерброд.

Работы и правда накопилось такое количество, что домой я попадала с среднем два раза в неделю. Вот и сейчас единственное окно затянуло темнотой, разбавленной редкими звездами и мелкой, жухло-желтой луной.

Зал утопал в полумраке. Ряды массивных столов, заваленные где бумагой, где кучами самых разных и неожиданных предметов (на дальнем столе, свернувшись клубком, спал один из детективов, подложив под голову несколько папок) были освещены небольшими лампами с плотными абажурами. Каждый стол был вырезан из полутемной комнаты ярким световым пятном.

Покончив с бутербродом, отправила в рот помидорину, слишком резко прикусила и выстрелила соком прямо в соседние бумажные горы. Рыжеватая жидкость впиталась в листы, я втянула голову в плечи.

- Хони, ты растяпа. – меланхоличная челка укоризненно качнулась туда-сюда, под взглядом голубых глаз, удачно оттененных синеватыми кругами, рыжие потеки истаяли легким паром. – И бутер зажала.

Траурные глаза повлажнели.

- Ладно. – буркнула я, вылезая из-за стола и стараясь не запнуться за коробку с конфискатом. – Пользуешься моей благородностью и чувством стыда, изверг…

- Ты меня на прошлой неделе в некрокамере закрыла. – кротко напомнил Миккел.

- Так случайно же! – почувствовав себя монстром, попыталась припомнить, что еще такого вкусного могло на моей полке заваляться.

- Я там всю ночь просидел. Там было холодно… - голос трагично сорвался.

- Ладно, чай тоже налью. – сдалась я, нашаривая в кармане несколько орешков в шоколаде и просовывая руку между стопками бумаги. С той стороны послышался жизнерадостный хруст и едва слышное довольное урчание.

На самом деле все и правда было случайностью – я два дня следила за парнем, поднимающим зомби без разрешительных документов, и слегка потерялась в происходящем. Отводя очередную некачественную улику (зомби ковылял следом за мной, протягивая к моему горлу одну руку – вторая к тому времени отвалилась, и тихонько завывал от голода и от отвращения к собственной черепашьей скорости), я завела его в охладитель для некроулик, где определила недоделку на ближайшее проживание в одной из ячеек и вышла, закрыв дверь снаружи, твердо уверенная, что в четвертом часу утра камера больше никому не понадобится. Миккел, ковырявшийся в это время буквально в двух шагах с неизвестно по какой причине восставшей охотничьей собакой, которая навела шороху в поместье в центре города, постеснялся окликнуть шатающуюся меня (хотя мне так думается, он просто не сразу понял, кто из нас двоих зомби), а потом и вовсе потерял дар речи, когда дверь захлопнулась, свет погас, а из пары десятков занятых ящиков и ячеек раздалось подмороженное, но вполне явственное царапанье. Дежурный некромант выпустил бедного парня к девяти утра, замерзшего до заикания. К тому времени я сладко спала на полу под своим столом, и поднять меня нельзя было даже активными пинками, но совесть теперь не давала мне жить спокойно, а Миккелу обеспечивала регулярный подкорм.

В общем, парень он был неплохой, даром что странный какой-то, так нормальные на к нам на службу и не попадали, поэтому я решила продлить аукцион невиданной щедрости еще на два дня.

Разжившись одной кружкой чая, ломтем сыра, деликатно надкусанным с одной стороны, сладкой булкой (после детального осмотра было установлено, что сверху все-таки не плесень, а расплывшаяся посыпка) и чувствуя себя разносчицей какого-то совсем уж убогого кабака, двинулась в обратный путь.

Миккел при виде нагруженной меня просиял почище бюста императора перед ежегодным визитом магконтроля, отполированного магией, тряпочкой и слезами того бедолаги, чье дежурство выпадало на роковую ночь. Сцапав кусок сыра и детально рассмотрев четкий отпечаток неизвестно чьих зубов, парень вгрызся в подозрительную даже на мой непритязательный взгляд пищу. Осчастливив его остальной провизией, я рухнула обратно на стул и с хрустом потянулась.

Бесконечно откладываемые отчеты по зафиксированным жалобам горожан разрослись так, что погребли под собой наши два стола без остатка и скоро придавили бы и нас, поэтому безобразие было решено ликвидировать как можно скорее.

Вяло перебирая бумажки и перетасовывая из по папкам с пометками «Хрень», «Состав преступления отсутствует» и «Начато дело за номером №», я вяло мечтала о небольшом отпуске и зевала так отчаянно, что челюсть подозрительно похрустывала. Миккел обрел второе дыхание и сопел подозрительно бодро, да и шуршал интенсивнее. Глаза слезились.

- Мик, разбуди меня через час, будь лапой. – попросила я вполголоса, носом падая на стопку бумаги. Дождавшись согласного мычания, я закрыла глаза и провалилась в темноту.

Один и тот же сон, раз за разом. Стоит устать, как собака, приболеть или расстроиться, как снова выплывают стены моей детской.

Бледно-розовая ткань по стенам, украшенная тонкой белой вышивкой и мелким жемчугом. Хрупкая белая мебель, узорчатая, ажурная – я, во взрослом своем теле, едва помещаюсь в эти кукольные креслица. На полу, возле окна, сидит девчонка, освещенная потоком солнечного света. Пружинки волос подсвечены солнцем, на тонком носу веснушки. Как мы пытались их отскрести, сколько нам было, семь, восемь?.. яркие голубые глаза смотрят на меня задумчиво, с прищуром.

- Летта. – голос у меня детский, срывающийся.

Девчонка улыбается.

- Ты выросла, а я – нет. – произносит она наконец, пальцами проводя по рыжим кудрям, разделяя их на пряди. Волосы выпрямляются под ее рукой, чтобы через секунду бессильным рыжим дождем посыпаться на колени, укрытые подолом коричневой юбки, и на деревянный темный пол.

Голубые глаза смотрят в упор. По щекам расползаются алые спирали, кровь капает густыми, крупными каплями.

- А ты ничего не сделала.

Горло перехватывает. А что я могла сделать, что? Я и сама была еще ребенком…

Взмахнув руками, я опрокидываюсь и лечу вниз.

Падаю на пол, под стол. Стул летит в сторону. Сверху меня накрывает шелестящим потоком, и первые секунды я никак не могу понять, где я и что на меня валится, испуганно замираю.

Миккел заглядывает через стол, стучит по столешнице.

- Хони, ты живая?

Но сквозь его голос слышится едва слышное «ничего не сделала…»

Глава 2

Глава 2.

С рассветом я послала всю работу Карающему в задницу и отправилась домой отсыпаться. От Управления – серой коробки, узкой, как гроб, стоящей в низине на Мануфактурной улице, на которой ни одной мануфактуры уже лет десять как не было, до моей скромной съемной берлоги было полчаса пешей прогулки.