Талант быть счастливой - Хант Айрин (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
Он отвел глаза от ее лица и посмотрел на ее руку, вцепившуюся в его рукав. Его чудные ресницы бросали густую тень на смуглую щеку. Она увидела, как смягчается выражение его губ, он опять поднял глаза и посмотрел ей прямо в лицо, и неожиданно в их молчании вновь возникла напряженность, но не та, прежняя, по поводу Джеми, а совершенно отчетливая сексуальная напряженность, которая не должна была сейчас проявляться! Марни тряхнула головой, желая избавиться от этого совершенно ненужного сейчас чувства, быстро облизнула моментально пересохшие губы, с трудом переводя дыхание.
От Гая не ускользнуло ничего, он заметил все, но она испытывала, так неосторожно приблизившись к нему, что-то неуловимое пробежало по его лицу… его темно-карие глаза как будто стали еще темнее, и она затаила дыхание – в надежде, что ее призыв дошел до его сердца; в страхе, что он сейчас заговорит о том, в чем она ему не сможет отказать.
– Пожалуйста, – охрипшим голосом проговорила она. – Забудь о своей неприязни хотя бы на этот раз – ради Клэр!
Было видно, что он колеблется – в ее глазах мелькнула надежда, – но он лишь еще ниже склонил свою голову и произнес тихо, но твердо, так, чтобы у нее не оставалось сомнений относительно его намерений:
– А ты, Марни? Ты готова забыть о своей неприязни ради милой Клэр?
Ее бешено колотящееся сердце сжалось, по телу прошла дрожь, она стояла, не шелохнувшись, не отводя взгляда от его сурового смуглого лица, спрашивая себя, почему у нее хватило глупости думать, что на этот раз ей удастся переиграть его. В конце концов Гай достаточно ясно дал ей понять, чтобы она больше не обращалась к нему с просьбами, если не желает платить за это. Она же знала, что он никогда не бросает слов на ветер. Именно поэтому он и стал тем, кем был сейчас. Вот оно, его полное нежелание идти ни на какие компромиссы, даже когда дело идет о его жизни, с горечью подумала она. Разумно это или нет, но Гай делает только то, что хочет сам.
Отпустив его руку, она с трудом отступила назад, чувствуя, как дрожат ее ноги, затем отвернулась, чтобы не видеть выражение торжества в его глазах, когда она даст ему ответ.
– Да, – прошептала она, – я готова на это.
К ее удивлению и полному недоумению, хотя она только что уступила ему и согласилась на то, чем он умолял ее все эти четыре года, Гай тоже отвернулся от нее и подошел к окну.
– Насколько готова? – спросил он, не поворачивая к ней головы при этом дополнительном вызове.
Она не могла отвести взгляда от его темной мускулистой спины.
– Что бы ты ни попросил… – проговорила она. – Что бы ты ни попросил за это.
– Тебя, – он повернулся к ней, глядя на нее холодно и жестко, как умел смотреть. – Я хочу вернуть тебя обратно.
Она ждала этого. Она ехала сюда, прекрасно понимая, что именно этого он от нее и потребует, так почему же она чувствовала, как отхлынула кровь от лица, как больно сжалось ее сердце, так что перехватило дыхание, и ей пришлось бессильно опуститься на диван.
– О Господи, Гай, – с трудом прошептала она. – Я, наверное, не смогу!
Если и до этого он казался ей отстраненным, то ее тихий вскрик, казалось, вызвал у него полное отчуждение. Было впечатление, что перед ней холодная гранитная статуя без чувств, без нервов.
– Я же предупреждал тебя, чтобы ты меня не впутывала в дела своего брата, – резко сказал он. – Я также помню, что предупреждал тебя о том, что срок моей так называемой епитимьи за то, что причинил тебе горе, уже истек, – он перевел дыхание и увидел, как она обхватила себя руками, чтобы унять дрожь, как бы обороняясь от его слов. – Пора выйти наконец из этого тупика, в котором мы оба застряли, Марни!
– Но я больше не принадлежу тебе! – воскликнула она.
– Ты всегда принадлежала мне! – бросил он, наконец сдвигаясь с места и приблизившись к ней. Казалось, он готов взорваться от охватившего его напряжения. – Единственное, что ты сделала сегодня, это избавила меня от необходимости что-то изобретать, чтобы вернуть тебя!
– Используя Джеми? – сказала она. – Используя слабого для помощи сильному?
Гай коротко кивнул головой, совершенно не обидевшись.
– Точно так же, как и Джеми использует твою силу, чтобы подпереть свою собственную слабость, Марни. Так что, это еще как посмотреть, моя дорогая.
– А Клэр?
– Клэр – это твоя слабость, Марни, – заявил Гай, – не моя. И даже не Джеми. Интересно, отчего это?
Марни отвела взгляд от его проницательных глаз, не желая признаваться в этой слабости, которую она действительно питала к своей невестке.
– Так в каком же качестве я должна стать твоей собственностью на этот раз, Гай? – с горечью спросила она, понимая наконец и признавая, что полностью находится в его власти. Она подняла голову, чтобы он увидел выражение холодного презрения на ее лице, которое, в свою очередь, заставило его помрачнеть. – Жены или любовницы? – продолжала она. – Дело даже не в том, которая из нас будет играть большую роль в твоей жизни, – добавила она, желая его уязвить, – но твой отец не согласится ни на что другое, кроме как на официальный брак между нами, и ты это прекрасно знаешь.
– Ну, значит, ради моего отца, – пожал он плечами, как будто для него это не имело никакого значения, – мы опять станем мужем и женой – в сущности, за эти четыре года я и не расценивал иначе наши отношения, – добавил он сухо.
Марни презрительно скривила губы.
– Если учитывать твое поведение за эти четыре года, как и за то время, что мы были в браке, Гай, то тебе уже можно было бы раз двадцать предъявить обвинение в супружеской измене, – она вызывающе взглянула на него. – А может быть, не двадцать, а тридцать или даже сорок?
– Дрянь! – воскликнул он. – И ты еще о чем-то там говоришь! Место жены – рядом с мужем, ее задача – согревать его постель и удовлетворять его потребности! А твое пренебрежение всем этим не дает тебе права интересоваться тем, каким образом я удовлетворяю свои потребности, причем ни сейчас, ни в будущем!
– Понятно, – фыркнула она, – тогда то, что позволено гусаку, позволено и гусыне – и не забывайте об этом, мистер Дамский Угодник Фрабоса, когда начнете крутить свои романчики. Возможно, я и буду опять в твоей власти, но лишь на то время, которое мне понадобится для того, чтобы доказать, какой ты негодяй!
– Поаккуратней выбирай слова, Марни! – процедил он, дрожа от злости всем телом и грубо хватая ее за плечи. – Я давно терплю твои оскорбления, но я уже сторицей заплатил за все свои прегрешения и больше платить не собираюсь!
Горя и дрожа всем телом от копившихся годами обид, чувствуя и ненависть, и волнение от его физической близости, Марни бросила на него взгляд, полный презрения.
– «И прилепись ко мне, женщина, – произнесла она надменно, – поскольку я – твой супруг и повелитель!».
– Вот именно, – прошипел он, буквально вытаскивая ее из кресла. – Вот именно! И прекрати меня злить, – он оттолкнул ее от себя и выпрямился. – Прими неизбежное с тем достоинством, которое, как я помню, тебе когда-то было присуще. Наконец-то все позади, и я чрезвычайно доволен. И с этого момента мы с тобой – одно целое, и я больше не желаю слышать твоих оскорблений – ты меня поняла?
Она слишком хорошо поняла его, ее злость сменилась глубокой печалью: это было полное поражение.
Он довольно долго простоял так, нависая над ней, не спуская глаз с ее склоненной головы. Ее понурый вид был настолько несовместим с той Марни, которую он знал, любил и с которой боролся, что вся его решимость куда-то улетучилась. Наконец, нервы не выдержали, и с глубоким вздохом, вырвавшимся из самой глубины сердца, он отвернулся от нее и, не говоря ни слова, вышел, громко захлопнув за собой дверь.
