Брачная лотерея - Лихачева Светлана Борисовна (библиотека книг TXT) 📗
– Это я так, на всякий случай, – проворковала Лаура. – А то, может, ты не прочь когда-нибудь детей завести.
Да что на нее нашло? Она же развлекается от души, наслаждается каждой минутой флирта!.. Куда подевался весь ее здравый смысл? Это все черный костюм. Пикантные кружева воспламенили либидо этого самодовольного красавца… А может, целовать женщин на кухне для него – дело привычное. Уж больно профессионально он это делает!
– Не думаю, что ты причинишь мне вред, – вкрадчиво прошептал Вернон. – Ранить мои чувства – может быть, но… э-э-э… жизненно важные органы? Нет, не верю. – Он крепче прижал молодую женщину к себе так, что Лаура сполна ощутила, как велик и крепок помянутый жизненно важный орган.
Никогда в жизни сдержанная, целомудренная, здравомыслящая Лаура не унижалась до случайных связей. Ей и в голову такое не могло прийти! Так что же на нее сегодня нашло? Она не только позволяет практически незнакомому человеку целовать себя, но еще и размышляет, каково это – заниматься любовью с Верноном Паркинсоном!
А что такого, в конце-то концов? Уж и помечтать нельзя! Всего-навсего вспомнить, каково это – терять голову от страсти… Каково это – ощущать себя прекрасной и желанной…
Какою это – почувствовать себя дурой набитой!
– Я не могу, – прошептала Лаура и тут же вспыхнула до корней волос, осознав, что произнесла это вслух.
– Чего не можешь? – Широкая ладонь поглаживала ей спину, массируя мышцы, затекшие после целого дня тяжелого физического труда. И немудрено: она ведь с утра до вечера склонялась над разделочным столиком да ворочала увесистые кастрюли!
Лаура уперлась лбом в его грудь, еще минуту-другую понаслаждалась массажем, а затем решительно отстранилась.
– Не могу тебе этого позволить.
Вернон опустил руки, даже не попытавшись ее удержать.
– Чего именно позволить?
– Гладить мне спину.
– Но тебе же понравилось. Ты вроде бы постанывала…
– Ничего подобного.
– Может, это был я. – Вернон усмехнулся. – У тебя восхитительная спина, вот только мышцы напряжены.
– Мои мышцы и я отправляемся домой.
– Но мы же только начали лучше узнавать друг друга… – разочарованно протянул он.
– Не следовало мне поддаваться на уговоры твоего деда и распивать с ним шампанское.
Лаура обернулась к раковине, включила воду и подставила под нее руки. Сейчас она вымоет последние ножи и вилки, а потом поедет домой – как можно быстрее, возможно, даже слегка превышая дозволенную скорость.
– Вот, значит, как он уговорил тебя надеть эту черно-кружевную штуковину? – Вернон подобрал с полу губку и вручил ее молодой женщине.
– Отчасти. – Лаура сполоснула вилки под горячей водой и выложила на расстеленное полотенце.
– А что еще? – Вернон принялся вытирать их одну за другой и убирать в ящик.
– Он показал мне костюм, – объяснила молодая женщина, вынимая из раковины затычку.
– Ты очень его украсила.
– Должно быть, во времена Первой мировой войны он и впрямь смотрелся шикарно, – не сдержала улыбки Лаура.
– Весь город умолял Трогмортонов заменить эту тряпку на что-нибудь более современное, – усмехнулся в ответ Вернон. – Но те были непреклонны: хочешь Большого Лося – получай костюм! Ну, бывали, конечно, и исключения… Однажды мой папочка выпрыгнул из Большого Лося в одних ярко-красных трусах… Дело происходило на дне рождения моей матери. Приглашенные дамы такой визг подняли, что только держись…
– Понятно, от кого ты унаследовал чувство юмора.
Лаура забрала полотенце у него из рук, вытерла стол и принялась укладывать горшочки и прочие принадлежащие ей вещи в объемистую сумку.
– Ты уверена, что не хочешь прокатиться со мной в город?
Вернон ненавязчиво завладел ее рукой и удержал женщину на месте.
– Я не могу, – тихо отозвалась Лаура, проникаясь к молодому Паркинсону все большей симпатией, несмотря на все его легкомысленные заигрывания. А может, и благодаря им.
Никто не флиртовал с Лаурой с тех пор, как ей исполнилось семнадцать. Именно тогда, уехав из Флоренции учиться в Соединенные Штаты – как завидовали ей подруги! – она познакомилась с будущим мужем, преподававшим на соседнем факультете. Могла ли вчерашняя школьница устоять перед мужчиной на десять лет старше нее, могла ли распознать обман и предательство за словами, что, казалось, дышали подлинной любовью?
– О'кей. Дай-ка я помогу тебе, – предложил Вернон, выпуская ее руку и с легкостью подхватывая с полу огромную картонную коробку, доверху набитую всевозможными кухонными принадлежностями. – Может, ты хоть скажешь, как тебя зовут?
– Лаура, – бросила молодая женщина через плечо, снимая со спинки стула свою новенькую куртку и беря в обе руки по пакету с пустыми пластиковыми контейнерами.
С помощью Вернона все ее вещи были загружены в фургон. Последним в кузов отправился Большой Лось – правда, в разобранном состоянии.
В последний раз вернувшись в кухню, Лаура обвела взглядом помещение, проверяя, не забыла ли чего. В доме царила тишина, нарушало ее лишь тихое побулькивание посудомоечной машины. Что за безумие!.. С какой стати ей смущаться стоящего рядом мужчины?
– Погоди, – проговорил Вернон, берясь за ручку двери. – Джозеф просил забрать у тебя счет.
– Уже даю. – Молодая женщина вдруг поняла, что про эту самую важную, завершающую деталь она напрочь забыла. – Он где-то здесь.
Лаура сняла с плеча дамскую сумочку, поставила ее на край стола, но немножко не рассчитала. Сумочка опрокинулась, и все содержимое разлетелось по сторонам. Молодая женщина готова была сквозь землю провалиться от смущения.
– Ох, – вот и все, что смогла она сказать.
– Ого! – эхом откликнулся Вернон, оглядывая рассыпанные по полу карандаши, ручки, записные книжки, блокнотики, помаду и прочие дамские безделушки.
Опустившись на колени, Лаура принялась лихорадочно собирать вещи. Надо поскорее бежать отсюда, пока она окончательно не выставила себя в идиотском свете! Одно дело – целоваться с едва знакомым мужчиной, и совсем другое – когда у тебя по этому поводу все из рук валится.
А мир, между прочим, устроен несправедливо, в сердцах подумала Лаура в следующий момент. Вместо того чтобы ждать у двери, всем своим видом изображая нетерпение, как на его месте поступили бы большинство мужчин и ее идиот муженек в первую очередь, Вернон Паркинсон опустился на корточки и принялся помогать ей собирать разлетевшиеся листочки.
– Секретные рецепты?
– Если я отвечу, мне придется, как ни жаль, убить тебя и закопать в саду, – отшутилась Лаура, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно, поскольку близость этого мужчины по-прежнему до странности волновала ее.
Вернон поднес один из листочков к самым глазам и недоуменно нахмурился.
– Ничегошеньки не могу разобрать.
– Это по-итальянски, – пояснила она.
– Ничего не скажешь, впечатляет. – Но глядел при этом Вернон отнюдь не на листы с рецептами, а на ее губы.
– Это почерк моей бабушки, – пояснила Лаура, удивляясь, как это Паркинсону удалось оказаться совсем рядом. Более того, взгляд его яснее слов свидетельствует о том, что он не прочь поцеловать ее снова. И в предчувствии неизбежного по спине молодой женщины пробежал волнующий холодок. Она отстранилась и попыталась сосредоточиться на разговоре. – Я перевожу ее фамильные рецепты.
– Потрясающе! – восхитился Вернон. – Настоящее семейное достояние!
– Мне бы хотелось…
Вернон забрал у нее из рук листочки, отставил в сторону сумочку – и в следующий миг широкие ладони легли на ее плечи.
– Так чего бы тебе хотелось? – вкрадчиво повторил он.
– Написать поваренную книгу, – с трудом выговорила молодая женщина, прежде чем Вернон жадно припал к ее губам.
Конечно, ей не следовало так откровенно наслаждаться происходящим, прижиматься к нему так тесно и, безусловно, не следовало обнимать его за шею… потому что Вернон, не ожидавший столь бурного отклика, опрокинулся навзничь. А сама она… рухнула на него. Ноги их переплелись, а упругая ладонь молодой женщины послужила преградой между затылком Вернона и твердым кафельным полом.
