Мышка - Черемина Наталья (книги полностью .txt) 📗
— Раны неглубокие, вот так несколько дней походите. — Он крепко забинтовал Таньке руку и с интересом огляделся. — Чего ж вы, девушка, такие глупости делаете?
— От несчастной любви, — выпалила Танька и грубо ткнула пальцем в Олега. — Вон к нему.
— Слушайте ее больше. — Бедный Олежа готов был провалиться сквозь землю. — Очередная пьяная истерика.
Медсестричка смотрела на них во все глаза, даже рот чуть-чуть приоткрыла. Это покруче сериала будет. Когда они ушли, Татьяна тоже как-то сдулась. Закуталась в халат, прилегла на диван. Олег возился с тряпкой.
— Там еще, на дверях вытри, — бесцветным голосом попросила Танька.
— Где? Ох, блин, твою мать.
Бросился вытирать засохшие коричневые стрелочки на всех дверях. Потом пришел к ней в комнату, выключил музыку и присел на край дивана. Он хмурился, но глаза его уже не были такими пугающе холодными, как утром. Танька нежно улыбнулась:
— Так хорошо, когда ты рядом.
— Тань, ты что, совсем не думала о последствиях?
— Мне было все равно.
— Что ты со мной делаешь?
— А ты что со мной делаешь? Ты мучаешь меня, я все время чувствую себя виноватой. А что такого я сделала? Я тебе никогда ни с кем не изменяла, даже мысли такой не было. Противно подумать, что до меня может дотрагиваться кто-то другой, кроме тебя. Но я все время оправдываюсь, вру, чтобы тебе спокойнее было. Мне эта жизнь уже надоела, эта дерьмовая жизнь, она мне не нравится.
Танька разрыдалась, Олег обнял ее и стал баюкать, как маленькую, пришептывая бессмысленные успокоительные слова:
— Ну-ну-ну, все будет хорошо, успокойся, не плачь.
— А ты не уйдешь?
— Я не уйду, я буду рядом, все будет хорошо.
Удивительно, как быстро забылся этот эпизод, только тонкие белые шрамики на левом запястье иногда попадались на глаза, но Танька стряхивала все мысли по этому поводу, как воспоминания о дурном сне. Она уже не злоупотребляла его терпением и встречалась с подругами намного реже и не в ночных клубах. Максимум — тихий бар до десяти вечера с обязательным освидетельствованием по телефону. Олег, со своей стороны, не чинил препятствий этим редким вылазкам и стал терпимее к ее подругам. Их отношения вышли на новый, одомашненный уровень. Они уже не боялись показаться друг другу смешными и нечистоплотными, у них появилось еще больше ласковых смешных прозвищ. Теперь они реже занимались сексом, но чаще уезжали на выходные с ночевкой, имитировать совместную жизнь. Однажды родители Олега уехали на две недели в отпуск, и Танька временно поселилась у него — это было счастливейшее время. Ей страшно нравилось готовить для Олега, она обожала удивить чем-нибудь особенным и долго, со вкусом кормить его. Видно, ему тоже это нравилось, он часто говорил, как ему хорошо, как он расслабляется рядом с ней, как не хочет никуда уходить. Ее родители уже воспринимали Олега почти как члена семьи, вплоть до того, что пару раз припахивали его помогать на даче. Он не роптал, был снисходителен и дружелюбен, так что их свадьбу считали делом решенным, но отодвинутым на неопределенный срок. Его родители по-прежнему знали Таньку только в лицо. Она была слишком стеснительна, чтобы разговориться с ними, а Олег не считал нужным знакомить их поближе. Видимо, знал, что его родители еще не оставили надежду женить единственного сыночка на дочери знакомого генерала и лишь терпят, сцепив зубы, когда сынуля одумается и закончит затянувшуюся интрижку с непонятной девушкой.
Шло время, и Таньку стала раздражать эта неопределенность. Она стала замечать, что шутки по поводу Олегова жениховства со стороны родителей и сестры стали уступать сочувственным взглядам и перешептываниям за спиной. Она злилась, но больше на них, чем на Олега. Стала раздражительной, особенно почему-то раздражалась на Машку, излучающую самодовольство и в последнее время взявшую моду учить всех жизни. Как-то, встретившись в «Диком Дрейке» за кружкой светлого пива, перемыли, как водится, косточки начальникам и подругам и спрыгнули на обсуждение личных новостей. Обычно после второй кружки у них шли споры про политику, но Машке не терпелось похвастать, какую квартиру покупает ее Вован и как она там намерена все интересно устроить. Таньке стало как-то гадко на душе, и она ляпнула глупую и завистливую фразу:
— Ой, ну у тебя прям все лучше всех, идеальная ты наша.
— С чего ты взяла, что у меня все идеально?
— Ну, куда ни плюнь — везде образец для других.
Машка больше не стала огрызаться на едкость, видно, поняла, что у подруги в душе творится.
— Знаешь, Тань, — сказала она без тени сарказма, просто и искренне, — если бы у меня было все так идеально в личной жизни, мы с Вованом уже давно бы детишек нянчили, а не трахали бы друг другу мозги уже третий год. — Машка с Вованом познакомились почти в то же время, что и Олег с Танькой. А что касается «куда ни плюнь», то картина тоже не образцовая. Родители на грани развода, в конторе — застой, никаких перспектив. Тебя-то хоть на работе ценят, деньги нормальные платят. Просто я стараюсь не грузиться сильно, сама себя веселю. А что, есть нехорошее впечатление?
— Впечатление самолюбования. Но не бери в голову, дело не в тебе, а во мне. Просто я своей жизнью недовольна последнее время.
— А я довольна? Надо мной уже на работе смеются, а дома пилят. А мой любезный друг мне голову морочит. Да, мы поженимся, только я на работу другую устроюсь, а то там мало платят. Да, мы поженимся, только вот отца прооперируют, его сейчас беспокоить нельзя. Да, поженимся, только квартиру куплю. Знаешь, что он сейчас говорит? Как же мы поженимся и будем жить в этой квартире, если она пустая? Там нужны хотя бы холодильник и стиральная машина. Вот когда будет хотя бы минимальный комфорт, тогда поженимся.
— Господи, ну ты как будто про Олега рассказываешь. Только у нас и квартирой никакой не пахнет.
— Влипли мы с тобой, Танька, как две лохудры. Имеют нас и кормят завтраками, а мы потерять боимся. А чего бояться? — воинственно воскликнула Машка. — Мы еще ого-го, мы им всем покажем. Давай выпьем за это. Ну а если серьезно, я где-то слышала, да и сама так считаю, что на каком-то этапе отношения, даже самые-пресамые, заходят в тупик, если им не дать развития. Ну, это ребенок или хотя бы какое-то общее дело. Так вот, я не знаю, как у тебя, но у меня такой этап наступил. Пусть он купит свой ср…й холодильник, но если и потом всплывет какая-то отмазка, я с ним рву. Хватит, не на помойке себя нашла!
Это был их последний дружеский разговор. Буквально через месяц, на дне рождения у толстой Алки, Татьяна опять не смогла сдержать свое раздражение, но в более радикальной форме. Сияющая Машка рассказывала, как Вован предложил ей руку и сердце и попросил прощения, что не сделал этого раньше. Просто потому, что хотел, чтобы ей сразу было хорошо и уютно без всяких бытовых заморочек и потому, что он дурак, конечно.
— Мужика надо вырастить, взлелеять, чтобы он созрел, сам дошел до всего, — разглагольствовала Машка, конечно, в шутку, но Таньку дико взбесил ее менторский тон. К тому же ее угнетало, что их с Олегом тупиковый этап никак не разовьется хотя бы во что-нибудь. И ей казалось, что подружки тоже об этом думают и даже шепчутся за спиной. Чтобы придать себе уверенности и показать этим клушам, кто на самом деле круче, она стала рассказывать о своих успехах на работе, подпила и вела себя довольно вызывающе. Машка позволила себе в ее адрес несколько ехидных замечаний. Весь вечер они исподтишка перебрасывались напряженными фразами, пока в самом конце Танька не выдержала и бросила в лицо подруге: «Да отвали ты от меня!» — и мгновение наслаждалась ее изумленными глазами и глупо отвисшей челюстью. Оправившись, Машка пробормотала что-то вроде: «Хорошо, отвалю» — и после этого они перестали общаться. Созванивались несколько раз по служебной необходимости, один раз Машка в ответ на Татьянин рабочий звонок пригласила ее на пиво. Мило побеседовали о том о сем, политес был соблюден, на том и разошлись.
