Ты у меня один... - Дейниченко Петр Геннадьевич (читать книги без регистрации .txt) 📗
По крайней мере, ей удалось обойтись без этого, хотя… Незаметно она ослабила правую руку, которой, все-таки не удержавшись, крепко вцепилась в рукав безукоризненного пиджака Роберта. И не только в рукав, смущенно заметила она, но и в его крепкую мускулистую руку.
Его сухое «спасибо», прозвучавшее, когда она попыталась незаметно убрать свою руку от его руки, заставило ее виновато покраснеть и стараться не смотреть на него.
Неужели он никогда ничего не боялся? Неужели ничто никогда не оставляло свой след на его стальной броне? Неужели ни одна женщина никогда не заставляла его страдать и тосковать так, что ничего больше не имело бы значения? Если такая и существовала, Шарон ничего о ней не знала. Но она всегда была слишком поглощена своими чувствами, чтобы обращать пристальное внимание на кого-то еще.
Как всегда, теперь, когда они взлетели, страх постепенно отступил, и ее тело расслабилось.
Шарон отказалась от напитков, предложенных стюардессой, и достала из кейса бумаги, которые взяла с собой. Роберт, заметила она, уже погрузился в какие-то документы и свои дневниковые записи. Что ж, пока его внимание сосредоточено на работе, он, по крайней мере, не будет цепляться, с облегчением подумала она.
— Роберт, ты только посмотри, какой вид! — выдохнула Шарон, не в силах сдержать благоговейное восхищение открывшейся перед ними панорамой.
Хотя организаторы конференции позаботились о доставке ее участников из аэропорта, Роберт предпочел действовать самостоятельно и взял напрокат автомобиль. Но Шарон это не беспокоило, поскольку она знала, что он не только отлично водит машину, но и хорошо знаком с итальянскими дорогами.
Другое дело, что ей предстояло провести наедине с ним три часа в машине. Пока они не достигли гор, она была занята собственными мыслями и не пыталась вовлечь его в беседу. Разговоры с Робертом, горько подумала она, всегда приводили к одному и тому же — к перебранке.
Гордость и сознание того, как предвзято, с враждебной настроенностью он вел себя по отношению к ней, не позволяли, оправдываясь, признаться, как сильно она хочет довериться кому-то, поговорить о своих чувствах, о том, как она виновата, что не может переступить через любовь, которая лишь причиняет ей боль. Если бы все было иначе… Если бы он был другим… Если бы он все еще был тем Робертом, которого она знала в детстве… Но он изменился, а та братская любовь, которую он когда-то испытывал к ней, ушла.
Ее намерения хранить молчание и держаться равнодушно, чтобы не дать ему повода лишний раз покуражиться в пути, развеялись, когда дорога, петляя, устремилась сквозь цепь древних гор, мимо маленьких городков и деревушек. На живописных ренессансных площадях перед Шарон чередовались всадники в пышных доспехах, которые под знаменами своих князей сражались за трофеи плодородных равнин, лежащих у подножия гор.
Сегодня здесь царило провинциальное благодушие, и только стены старинных зданий напоминали о волнениях и бурях прошлого. Пейзажи были настолько неповторимо экзотичны и так околдовали Шарон, что она, забыв свой обет молчания, вслух восхищалась их красотой.
На Роберта, конечно, это не производило такого впечатления. У него же родственники на Апеннинах, и красоты итальянской природы и архитектуры с детства ему привычны. Шарон внушала себе, что не должна проявлять чрезмерных эмоций в присутствии пресыщенного, чопорного кузена, когда Роберт, покосившись на нее, нервно произнес:
— Несомненно, этот вид понравился бы тебе куда больше, если бы ты путешествовала вместе с моим братом. Жаль только, что Фрэнк не разделил бы твоего энтузиазма. Братец — современный городской человек, и у него с Джейн есть нечто общее. А между вами… пропасть, о которой ты даже не подозреваешь.
Шарон промолчала, отвернувшись, чтобы Роберт не заметил блеска ее слез. Конечно, она знала, что Фрэнк не разделил бы ее пристрастия к истории, к искусству, ее благоговения перед природой, как только что заметил Роберт, и с чем сам Фрэнк первым бы с готовностью согласился.
Она не собиралась опровергать слова Роберта или возражать ему, утверждая, что вовсе не хотела бы, чтобы Фрэнк оказался рядом с ней в машине.
Не собиралась… Но теперь ей этого хотелось просто до боли в сердце. Тоска захлестнула ее.
Слава Богу, до отеля уже недалеко, подумала она, закрыв глаза и откинувшись на сиденье лицом к окну.
Четыре дня, четырежды двадцать четыре часа… Она невольно вздрогнула. Господи, взмолилась она, пусть эти дни пройдут поскорее!
— Шарон…
Она сонно открыла глаза и села поудобнее, В сознании мелькнуло, что машина остановилась. Они наконец добрались до места назначения.
Отель, как Шарон еще до поездки выяснила из проспекта, когда-то был крепостью. Какой-то средневековый князь возвел эти неприступные бастионы высоко в горах, чтобы стать недосягаемым для врагов. Но то, что она читала об этом, не подготовило ее к впечатлению подавляющего величия, которое производило мрачное пристанище разбойного феодала. Замок был словно высечен из скалы, круто вздымавшейся из окруженного крепостными стенами двора. Здесь-то и находилась гостиничная автостоянка.
Хотя она знала, что древняя крепость — не более чем форма, вмещающая в себя современный, фешенебельный конгресс-центр, Шарон чувствовала себя исполненной детского благоговения и легкого страха перед высящимся перед ней грозным каменным исполином, чей вид лишь слегка смягчали увивающие его мантии плюща и роз.
Палаццо служило частным домом несколько столетий. Во время Второй мировой войны замок переоборудовали под санаторий — для летчиков; потом сюда въехала немецкая комендатура. Шарон знала, что, кроме роскошных покоев, теперь переделанных в холлы отеля, здесь восстановили огромный дворцовый сад в стиле восемнадцатого столетия, с фонтанами, изобилием цветов и редчайших декоративных растений.
— Мне не хотелось бы оказаться здесь в заключении, — услышала она за спиной голос Роберта. Его замечание так точно соответствовало ее ощущениям, что она удивленно повернулась к нему. — Из такого гнездышка немного шансов выбраться, — добавил он, как будто думая о чем-то своем.
— Верно, — с мрачноватой сухостью согласилась она. Пожалуй, у пленника было не больше шансов совершить побег отсюда, чем у нее отделаться от Роберта в ближайшие дни.
Автостоянка быстро заполнялась автобусами и машинами участников конференции. Взяв чемоданы, Роберт тронул Шарон за плечо.
— Кажется, приемная там. Пойдем-ка займем наши номера, пока слишком много народу не набежало.
Внутри впечатление суровой, почти тюремной крепости сменялось захватывающей роскошью гостиной — огромной сводчатой залы, украшенной хрустальными люстрами. Стены пламенели яркими фресками. Лишь столь огромное помещение способно было вынести такое изобилие золотого, красного и зеленого цветов. У Шарон кружилась голова, пока она шла за Робертом к главной конторе.
Безукоризненно смотревшиеся девушки в костюмах, которые своей строгостью контрастно сочетались с царившей пышностью интерьера, были заняты все нарастающим потоком гостей, и Шарон почувствовала некое бессознательное удовлетворение от того, что Роберт, перед которым еще трое мужчин безуспешно пытались привлечь внимание хорошенькой девушки за конторкой, был незамедлительно удостоен чарующей улыбки.
В глубине души Шарон знала, что женщины считают ее старшего кузена привлекательным. Она даже помнила, что еще до того, как влюбиться во Фрэнка, она сама сердилась и ревновала, если он уделял больше внимания не ей, а ее подругам. Но те времена прошли, и хотя она заметила оценивающий взгляд, который бросила на нее девушка, когда Роберт протянул той их паспорта, это не произвело на нее никакого впечатления. Она только слегка поежилась.
Вдруг до нее дошло, что именно говорит Роберту эта милашка, и Шарон поспешно подошла к нему, с раздражением прошептав:
— Что это она имеет в виду — какая наша комната?
Между тем девушка уже протягивала Роберту ключ. Один ключ, сама себе не веря, поняла Шарон.
