Дочь Лебедя - Бак Джоанна (книги регистрация онлайн txt) 📗

— Еще нет. Клянусь, что видел их несколько недель тому назад, просто не представляю, куда они подевались.

— Я любила ее, — говорит она, — и ужасно по ней тосковала. Когда я вижу тебя, мне ее еще больше не хватает. Я так ее любила…

— Я тоже, — говорит Джекоб. — Для меня она была единственной женщиной в мире.

Она пытается представить рядом с ними Джулию, которой сейчас было бы шестьдесят. В это трудно поверить — шестьдесят. Она бы располнела, ее волосы поседели бы или остались каштановыми? Флоренс почти не вспоминает Джулию в Нью-Йорке. Может быть, поэтому город кажется ей таким пустым. Париж ждет ее возвращения. Здесь, в Париже, Флоренс остро чувствует отсутствие Джулии. Она приехала сюда за советом, и Джулия подскажет ей, что делать, кроме нее никто этого не сможет.

А потом Флоренс вспоминает Розу. Может быть, навестить ее? Слишком поздно — ей нужно было раньше увидеть Розу, чтобы она предсказала ей будущее. Тогда оно, возможно, у нее было бы.

Роза была во всем права. Во всем, если не считать этого таинственного мужчину в машине с Джулией.

— Так и не выяснили, — спрашивает она, погруженная в свои мысли, — кто был в тот день в машине, когда она разбилась? — Она забыла, что это так и осталось тайной.

— С Джулией? — переспрашивает Джекоб.

— Да, когда она погибла.

— Феликс, конечно, Феликс Кулпер, — отвечает он. — Осторожно! Не упади, — говорит он. Джекоб видит, как у дочери подгибаются колени. Она хватает его за плечо.

— Ты носишь слишком высокие каблуки, — говорит он.

— Я должназнать, расскажи мне, пожалуйста.

Ее лицо становится мертвенно бледным.

— Знать что? — спрашивает Джекоб.

— О них, — отвечает она.

— О Господи, — говорит он, — это неважно, все давно уже в прошлом.

— Он был с ней? С Джулией? — Она не хочет произносить его имя. — Они жили вместе?

— Я не хочу говорить об этом… Я стараюсь все забыть. Не вспоминай об этом.

— Но я должна знать… Кем он был?

— Пожалуйста, Флоренс, перестань. Это уже неважно.

— Кто он был?

Джекоб раздраженно вздыхает.

— Ты задира, Флоренс.

— Кто был в машине с Джулией? Прошли годы, теперь ты мне все можешь рассказать.

Он глубоко вздыхает и смотрит на воду.

— Его звали Феликс Кулпер. Он был и моим другом, позже.

Друг — слово, которое покрывает массу грехов.

— Он умер, — немного помолчав, говорит Джекоб.

— Умер, — повторяет Флоренс, слова застревают у нее в горле. — Умер. Как он умер? — Сейчас самое время все узнать.

— О, я не помню. Произошел какой-то несчастный случай.

— Папа…

— Они оба мертвы. И это случилось очень давно.

Он положил руки ей на плечи и смотрит ей прямо в глаза. Она не может выдержать этого взгляда.

— Не смотри на меня, не смотри на меня так, ты же знаешь, что это я убила его.

— Знаю, знаю, дорогая, — спокойно говорит он, утешая ее. — Я знаю, не плачь. Теперь уже ничего не поделаешь, все было так давно…

Ей хочется в покой и безопасность голубой шелковой комнаты, где нет прошлого.

— Ты знаешь? — спрашивает она.

— Я знаю, что он был с Сильви. Ее мать рассказала мне об этом.

— Мне нужно домой, — говорит Флоренс.

В такси она держит руку отца, ее голова покоится на его плече. Если она все расскажет ему, он станет ее ненавидеть.

— Папа, — мягко говорит она, — я тоже его знала.

Он не слышит ее из-за шума мотора. Она глубоко дышит. Ее укачало в машине. Она все расскажет ему в номере.

Портье дает ей ключ, а Джекоб сообщает ему, что утром она улетает.

— На «Конкорде», — добавляет он.

— Ей нужно уехать из отеля в девять, — советует портье.

В номере она открывает окно, чтобы бросить последний взгляд на Пантеон с Наполеоном, повернутым к ней спиной. Джекоб садится на край кровати, положив руки на колени.

— Папа, — говорит она, поворачиваясь к нему. — Я тоже знала Феликса.

Он поднимает глаза.

— Да?

— Я знала его. — Ее сердце так неистово бьется, что она с трудом выговаривает слова. — Я тоже любила его. — Она слышит, как в ушах стучит кровь.

Она подходит к нему и опускается перед ним на колени, обнимает руками его колени. Ей хочется, чтобы он погладил ее по голове, он так и делает.

— Я никогда не была уверена… — начинает она.

— Никто не был в нем уверен, — говорит он, — в этом и было его очарование.

«Очарование… Слишком прозаично для Феликса».

— Скорее колдовство, — шепчет она.

— Всякий, кто был знаком с ним, считал его чародеем.

— Ах, папа, мне так жаль, — говорит она и плачет, сидя у его ног.

Он вдруг начинает смеяться. Она смотрит на него.

— Ты хочешь, чтобы я простил тебя за то, что ты любила Феликса? — Его глаза широко открыты, он смотрит на нее невидящим взглядом, по его щекам текут слезы. — Но что от тебя зависит? Ты же одна из нас, — говорит он.

— Но такое не должно было случиться, это так несправедливо, — говорит она. Она закрывает глаза, и перед ней пляшет длинная вереница ухмыляющихся любовников Феликса, мужчин и женщин.

— Ты случайно не помнишь Фреда Гарднера? Он говорил, что Феликс обычная проститутка. Может быть, и так.

Так вот о ком они говорили в ту ночь!

— Но я не должна была…

— Почему? — Он опять засмеялся. — Выбора не было. Рядом с ним ни у кого не было свободного выбора. Вот это и есть неодолимое искушение…

Она плачет на коленях отца, а потом он поднимает ее на руки, как ребенка, и относит на кровать, укладывает ее под одеяло, не раздевая. Она хватает его за плечи.

— Папа, ты веришь в искупление? Есть ли способ избавиться от греха? Я устала, я не могу этого больше вынести.

— Ш-ш-ш, — успокаивает он ее, натягивая на нее одеяло.

— Ты прощаешь меня? — спрашивает она. Только бы он простил ее за то, что она любила Феликса!..

— Это от меня не зависит, — говорит он мягко. — Это не твоя вина. Ты просто не смогла устоять, ты не совершила ничего плохого. Никто из нас не устоял…

Ее подушка намокла от слез.

— Прости меня, прости меня… — бормочет она. Если он простит ее, она исцелится, даже если он не будет знать всей правды.

— Вот увидишь, у меня будут антикварные магазины по всей Америке. Обо мне будут писать в художественных журналах. Я поднимусь на ноги скорее, чем ты предполагаешь. — Она открывает глаза. — Все будет так, как раньше…

Раньше… До того, как Феликс был с Джекобом? До того, как с Джулией? До того, как он был с Флоренс, которая любила его так сильно, что убила его, пожелав ему смерти…

Сверхзвуковой самолет доставил ее в Нью-Йорк. Он действительно приземлился на два часа раньше, чем взлетел. Богатые и удачливые могут даже время повернуть вспять, когда путешествуют, но только на два часа. Это похоже на исполнение желания из волшебной сказки: получаешь больше, чем просишь, но меньше, чем хотелось бы.

Ее хватает только на то, чтобы пить. Она пьет, пытаясь привести в порядок мысли.

Неодолимое искушение. Они все сдались. Он был к ней ближе, чем она думала. Возможно, с Джулией он провел больше времени, чем с ней. Неодолимое искушение! И что они получили? Джулия погибла, жизнь Джекоба разрушена, а она, Флоренс, пожелала ему смерти и с тех пор не живет, а лишь существует. Только Сильви осталась цела и невредима.

Ей тридцать шесть. Она хочет вернуть себе все потерянные годы, пока еще не поздно. В ней закипает ярость, справедливое негодование. Она не может до бесконечности просить прощения у мертвых. Все грешат, а она уже заплатила достаточно.

Такси везет ее домой. Воздух свеж. Здесь нет мертвецов, которые чинят препятствия, они испарились. Америка нова, а Нью-Йорк — это жизнь, и Флоренс наверстает упущенное время, Дебора не умна, но она была права. Еще есть время.

Она оставляет тяжелые коробки с каталогами около входной двери и проходит в кабинет Бена, рассматривает рисунок на его столе. Флоренс видит магнолии и листья папоротника на листах ватмана и понимает то, чего она не могла понять на протяжении десяти лет, — Бен был для нее лишь способом не расставаться с Джулией, которая когда-то также сидела за столом и рисовала цветы.