Музыка тропического ливня - О'Брэйди Джудит (библиотека книг TXT) 📗
Ее лицо озарилось улыбкой.
— О да, благодарю вас, с удовольствием, — согласилась Линда. Ибо большого выбора у нее не было. Разве не так?
Они поднимались по каменистой дорожке и вскоре оказались на просторной веранде его дома, куда через несколько минут явилась экономка, миссис Коллимор, неся большой кувшин аронового сока и два куска сладкого пирога с начинкой из кокосового ореха. Хотя угощение было не таким уж и вкусным, Линда решила расправиться с ним до конца. Пожалуйста, молила она про себя, пусть этот сладкий пирог прилепится к моим ребрам, бедрам и прочим местам тщедушного тела!
— Что привело вас на остров? — начал без обиняков Джеймс. — Чем привлекает вас такой уединенный образ жизни.
Это был совсем не праздный вопрос, и, задавая его, мистер Феличчи явно преследовал какую-то цель. Но какую?
— Зачем вам знать об этом? — ответила Линда вопросом на вопрос. — Чтобы написать обо мне в своей книге? Я думала, мы будем говорить о Норе. Кто она? Одна из ваших жен или подружек, от которых вы здесь скрываетесь?
— О Боже! Да нет же, — с тяжелым вздохом произнес он. — Нора — вымышленная женщина, персонаж моей книги… И живет она на вымышленном острове…
— Питаясь вымышленным бельгийским шоколадом и развлекаясь чтением скверных романов. Это я уже слышала.
— Да, — сказал он, двигая желваками. — И мне необходимо знать, почему она живет на острове. Почему, черт бы ее побрал, она такая худая и почему ничем не занимается?
Линда откинулась на спинку кресла и внимательно оглядела его. Значит, вот из-за чего весь сыр-бор! Она неспешно потягивала приятный кисло-сладкий сок и наконец произнесла:
— А вы сами придумайте причину. Вы же писатель, и все происходящее в вашей книге — вымысел. Не так ли?
Сочинитель раздраженно нахмурил брови и изрек:
— Я целыми днями только то и делаю, что придумываю. Зачем, вы полагаете, я сюда приехал?
— По правде говоря, я не очень ломала над этим голову. Может быть, вы удивитесь, но ваш образ не стал предметом моих раздумий и не являлся в ночных сновидениях.
Она лгала. К сожалению, его образу удалось прокрасться в ее сны и мысли. И теперь сны дразнили, а мысли смущали. Это раздражало Линду, но она ничего не могла поделать с собой.
Где-то совсем рядом зазвонил телефон. Извинившись, хозяин дома поднялся и, отодвинув кресло, направился к аппарату, который стоял на столике у стены рядом с дверью.
— Алло, — произнес он грубым, отрывистым голосом, после чего воцарилось молчание.
Линда перевела взгляд на ослепительное зеленовато-голубое море. Вдали от берега, напротив маленькой бухточки по водной глади медленно скользила лодка под парусом.
— Ради Бога, Памела! — заговорил он опять нетерпеливым тоном. — Займись этим сама. Покупай… Я же оставил тебе кредитную карточку, черт бы ее побрал! — И снова тишина. — Знаю, но что же ты звонишь мне по каждому пустяку? — Опять наступила пауза. Линда сидела одна на веранде, слушала его разговор с какой-то Памелой и уже подумала было о том, что ей сейчас лучше встать и уйти, как вновь раздался голос Джеймса: — Не на время. С этой проклятой книгой все осложняется. Поверь, тебе лучше обойтись без меня.
Женщина закусила губу. Уж она-то поверила бы. Любому человеку в любое время без него было бы лучше. Уж слишком он груб, раздражителен, властолюбив и эгоистичен. Она поставила ему такой диагноз сразу, как только увидела его. Жаль лишь, что Джеймс такой симпатичный, такой интересный. Одни его синие глаза могут запросто свести с ума. Разумеется, только не Линду. Она и без него уже знает, что такое безумие.
Минуту спустя на веранде вновь появился Джеймс. Он втиснул свое крупное тело в скрипучее кресло из ротанговой пальмы и уставился на гостью своими необыкновенными глазами.
— Итак, на чем мы остановились?
— На том, что вы не понимаете, почему ваша героиня поселилась на острове.
— Ах да, верно. Знаете, что такое писательская блокировка?
— Представляю, но смутно. — Линда кивнула головой и, театрально жестикулируя, произнесла: — Это, очевидно, когда воображение истощается, вдохновение исчезает, а ум заходит за разум. — Потом безжалостно добавила: — Причем это состояние может длиться неделями, а то и месяцами. Я не ошибаюсь? Не писательская ли блокировка сделала вас таким неотесанным, грубым, раздражительным?
Его взгляд заледенел.
— Вы попали в точку, — произнес Джеймс. Слова Линды не развеселили его, это уж точно.
— Однако вчера вы не производили впечатление человека, переживающего творческий спад. Вы исписывали страницу за страницей, как одержимый. И даже обвинили меня в том, что я вывела вас из драгоценного рабочего состояния.
— Воображение изменяет мне только с героиней книги.
— С худой Норой.
Он кивнул, взял свой стакан и залпом осушил его.
— Ну хорошо, я попробую помочь вам, — великодушно пообещала Линда. Она окинула взглядом зеленую корону широколистного миндального дерева, в тени которого располагалась веранда. — Возможно, эта Нора приехала на остров, чтобы прийти в себя после душевной травмы. Допустим, она узнала, что муж открыто изменяет ей с другой женщиной, и теперь ломает голову — разводиться с ним или не разводиться.
Частично потерявший воображение писатель искоса посмотрел на собеседницу и спросил:
— Он изменяет?
— Кто? Кому?
— Ваш муж вам? И вы собираетесь разводиться с ним?
— Да вы действительно недооцениваете мои интеллектуальные способности. Не так ли?
— Отвечайте на вопрос, черт возьми! Промолчав, женщина устремила на него холодный, непроницаемый взор.
— Пожалуйста, — добавил Джеймс нарочито вежливым тоном.
На мгновение она задумалась, потом произнесла:
— У меня нет мужа.
— Вы разведены?
— Нет.
Мужчина задержал на ней долгий, оценивающий взгляд, очевидно, готовясь задать следующий вопрос. Но Линда опередила его напоминанием:
— Мы говорим о Норе, а не обо мне.
— Да, вы правы, — нахмурившись, согласился Джеймс.
— Я подсказала вам идею о том, что муж, возможно, обманывает ее, и она…
— Нет, нет, — прервал он собеседницу. — Мне не нравятся ловеласы — слишком банально. Придумайте что-то другое. Какую-нибудь иную причину, более драматическую.
Ловеласы. Как это ранит. Оскорбляет. И все равно это так банально! Так банально, что Джеймс, вероятно, и сам занимается этим. Ее тело невольно напряглось, а щеки вспыхнули от негодования. Будь он проклят, этот Филипп! И все прочие донжуаны. Линда посмотрела на сияющую гладь моря и усилием воли вернула себе самообладание.
— Хорошо. Тогда такой вариант. Может быть, все ее близкие погибли во время урагана, в живых осталась только Нора, ее дом превратился в кучу обломков и…
— Нет. — Он раздраженно махнул рукой.
— Допустим, она голливудская звезда, но из-за злых языков ее карьера закатилась…
— Нет. — Рука Джеймса опять рассекла воздух. — Это не сработает.
— Возможно, мне удалось бы предложить что-нибудь стоящее, если бы я больше знала о Норе? Какая она — красивая, умная, глупая, коварная? Какая роль отведена ей в книге? Кто эта женщина? Учительница? Или, может быть, знаменитая певица?
Он помолчал с минуту, а потом произнес:
— Я сам не пойму толком, кто она. Вот в чем загвоздка. Образ героини мне и самому еще недостаточно ясен! Я никак не могу уловить, разгадать ее характер.
— Если в чем-то сомневаешься, надо выбросить это из головы. Может быть, такая женщина просто не вписывается в ваше сочинение. Отделайтесь от нее. Но не с помощью автомобильной аварии — это так неоригинально! Пусть лучше она бросится с утеса или сотворит с собой что-нибудь еще.
Джеймс поглядел на Линду с таким сердитым выражением лица, словно она совершила какой-то смертный грех.
— Нет, я не могу на это пойти. Она мне нужна.
— Для чего?
— Нора возрождает моего героя к жизни. По натуре он не благоволит к прекрасному полу, но эта женщина не такая, как все.
