Пособие для новобрачных - Майская Саша (прочитать книгу .TXT) 📗
Видимо, некоторые мысли способны материализоваться, потому что без пятнадцати шесть прямо над головой Катерины раздался негромкий мужской баритон:
— Привет. Катерина? Вернее, Екатерина?
Она подняла голову и превратилась в ледяную статую. Прямо перед ее столом стоял Сергей Куприянов.
3
«Батюшки-светы… святые угодники… чтоб мне провалиться…»
«Не думай об угодниках! Думай о Куприянове. Начинай флиртовать немедленно, тупая корова!»
«Не смей называть меня коровой! Ты это вообще я! А что это у Куприянова в руках? Мятая бумажка какая-то…»
Куприянов смущенно кашлянул — и положил перед Катериной немилосердно измятый листок.
— Вот. Нашел в ксероксе.
Ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять: это конец.
Волна жара окатила ее сначала с ног до головы, а потом обратно, с головы до ног. Катерина сидела, страстно мечтая провалиться до самого первого этажа, лишь бы не видеть то, что лежало перед ней.
К сугубо конфиденциальным документам в корпорации относились отнюдь не только стенограммы деловых переговоров. В этот же список были включены и личные резюме топ-менеджеров компании, и одно из таких резюме, совершенно непотребного вида, лежало перед Катериной на столе. То есть это сейчас оно лежало. А до этого она забыла его в ксероксе. Тупая корова.
Для сотрудника ее звена такая оплошность могла стоить работы. Куприянов, как вице-президент, прекрасно это знал — и все же не отнес бумажку в отдел кадров, не вызвал Катерину на ковер, а принес документ ей в офис. Она придвинула листок к себе, удивляясь, как это пальцы не отбивают чечетку. И голос, как ни странно, почти не дрожал.
— Это какой-то кошмарный кошмар… Со мной никогда такого не случалось.
Она робко подняла голову — и уперлась взглядом в его серые, немного грустные глаза. Очков на Куприянове сейчас не было, и выглядел он значительно моложе. Правда, что печально, ни малейшего намека на особенный огонек, как бы он ни выглядел, в этих серых глазах не наблюдалось.
— Вы только не пугайтесь так ужасно, ладно? Ничего смертельного и непоправимого ведь не произошло? Я всю вторую половину дня работал у себя в кабинете с открытой дверью. Ксероксом после вас никто не пользовался.
Одна часть Катерины испытывала сильнейшее облегчение, вторая — понятия не имела, что делать дальше. Сама же Катерина в целом сидела, уткнувшись в смятую бумажку тяжелым взглядом, и мечтала скончаться какой-нибудь красивой и элегантной смертью. Машинально и бездумно она читала один и тот же абзац из резюме — «… коммуникабелен, отзывчив, однако никогда не поставлю личные интересы выше интересов компании…» — и почти ненавидела неизвестного соискателя. Скажите, какой коммуникабельный! На бумаге все хороши, она тоже писала всю эту ахинею, когда устраивалась на работу, а вот поди — сидит и тупо молчит, вместо того чтобы начинать тренировки на Куприянове.
Интересно, а что Шурка сделала бы в этой ситуации? Наверное, кинулась бы Куприянову на шею и покрыла его мужественное лицо горячими поцелуями. Может, попробовать?
Ага, и вылететь без выходного пособия. Зачем Куприянову малахольные сотрудники?
Надо хоть спасибо сказать, пообещать, что больше никогда впредь…
— Уверяю вас, я больше никогда…
Произнося эти слова, Катерина подняла глаза — и немедленно замолчала. Куприянова не было. Он просто ушел. И чего теперь делать? О, девочки, где же вы!
Катерина сделала несколько глубоких вдохов. Надо успокоиться, привести себя в божеский вид и пойти за Куприяновым. Тактично и спокойно извиниться, поблагодарить за снисхождение и понимание, заверить, что больше никогда в жизни она такой оплошности не допустит…
Потом пойти в Макдоналдс и сожрать два бигмака. И картошку по-деревенски. И купить домой пива. Снять стресс.
Надо позвонить Наташке и сказать, чтобы она внесла в список достоинств Мужчины Катерининой Мечты умение прощать маленькие слабости и готовность помочь в трудную минуту. Прямо юный пионер получается, а не мужик.
Следующая мысль расстроила Катерину окончательно. Судя по всему и придерживаясь Шуркиной терминологии, она ЗАПАЛА на Куприянова, а это означало, что никаких тренировок по флирту не получится. Тренироваться в данной дисциплине можно только при условии полного отсутствия чувств к объекту.
Надо позвонить Наташке и велеть ей порвать этот дурацкий список. Лучше она придумает какие-нибудь другие хорошие качества и станет тренироваться на мужчине другого типа. Для чистоты эксперимента стоит попробовать что-то типа: пожилой, пьющий, лысый толстяк с тремя классами образования, работающий нечистым на руку дворником в Южном Бутове. Хотя нет, ездить далеко…
С этими пораженческими мыслями Катерина Голубкова выключила компьютер, отнесла и сдала документы, причесалась, показала своему отражению язык и отправилась совершать смелый поступок — благодарить Куприянова за проявленное благородство.
Двадцать шестой этаж днем она рассмотреть не успела, зато теперь времени было полно, потому что от страха она еле тащилась по коридору. Вообще-то тут было на что посмотреть. Ковер с густым ворсом, изящные панно на стенах, чистейшие окна, за которыми беззвучно копошилась вечерняя столица. И слабый аромат дорогих одеколонов, французских духов, классных сигарет… Запах больших денег.
На двадцать шестом этаже обитало руководство корпорации «Кохинур Индастриз», и даже местные секретарши не ходили, а носили себя по воздуху, ощущая свою причастность к миру больших денег, чистогана и наживы. Вероятно, ощущали они это спинным мозгом — другого у них, судя по всему, не было.
Злая вы женщина, Катерина. А может, вы просто завидуете этим девицам, которые каждый день запросто входят в кабинет к Сергею Куприянову, да еще и деньги за это получают?
Вот еще, очень надо завидовать! Сказано же, с Куприяновым покончено. Ну, почти. Наверное.
Его голос доносился из-за раскрытой двери в конце коридора. Куприянов разговаривал по телефону, и Катерина притормозила, чтобы дать ему возможность договорить без помех. Потом еще разочек прорепетировала — войти, посмотреть открытым и спокойным взглядом прямо в глаза, сказать «спасибо» и попрощаться.
— Сергей Андреевич?
— Катерина-Екатерина?
— Я… Ух!
Не смей говорить «ух!», тупая корова! Ты же репетировала!
В этот момент зазвонил телефон, и ситуация достигла апогея идиотизма. Куприянов нахмурился и снял трубку, Катерина замерла на пороге, балансируя на одной ноге. Первым ее желанием было вылететь из кабинета со вздохом облегчения, но Куприянов сделал какой-то… этакий жест рукой — мол, стоять, я быстро — и ответил неизвестному собеседнику,
Катерина ненавидела такие ситуации. Ладно бы еще она пришла по делу, но ведь ей всего и сказать надо: «Спасибо большое» и уйти.
Она бы и сейчас ушла, невзирая на все его махания руками, но все дело было в том, что Куприянов разговаривал по телефону, не сводя с нее глаз. У, уставился.
Красивые у него глаза. Серые, с золотистыми искорками вокруг зрачка. На левой брови шрам, давнишний, светлый. А смотрит он странно. Нет-нет, никаких подозрительных огоньков, просто… Он как будто изучает ее, хотя по телефону тоже успевает отвечать.
— Да, верно… Попросите их подняться ко мне… Сколько? Странно… Нет, все равно, конечно, пропустите… Да.
Куприянов наконец-то отвел взгляд, опуская трубку на рычажки.
— Извините, Катерина-Екатерина.
— Да что вы! Это вы меня извините, я вломилась, а вы заняты. Я просто хотела вас поблагодарить.
— За что?
— За то, что не стали придавать значения… не обратили внимания… не наябедничали… Ох! Короче, этот случай — вы только не подумайте, что я не понимаю всей серьезности произошедшего! Я вообще была в шоке, правда!
Смущало даже не то, что она несет полную ахинею. Просто Куприянов никак на ахинею не реагировал, вообще. Ну, сказал бы «Все в порядке, идите». Или «Пусть это послужит вам уроком». Или хоть просто досадливо махнул бы рукой, отпуская ее душеньку на волю — но Куприянов стоял и молчал, глядя на Катерину и немножечко улыбаясь. Прям совсем немножечко — уголком губ. И еще в глазах светилось что-то — но не огонек, нет, чего нет, того нет. Что-то, подозрительно напоминавшее сдерживаемое веселье.
