Цена успеха, или Женщина в игре без правил - Шилова Юлия Витальевна (книга регистрации .TXT) 📗
– Спасибо хотя бы на этом.
Артур прекрасно понимал, что сейчас я как бы выставила его совсем в ином свете, и заметно нервничал.
– Люба, так откуда ты клички наших ребят знаешь?
– А почему Костю называют Фанычем? – ответила я вопросом на вопрос. – Что такое фаныч?
– Это кружка, – печальным голосом просветил меня муж. И даже пристыдил меня за то, что я не знаю элементарных вещей: – Не думал, что ты этого не знаешь. Вроде слово такое известное.
– Слово «кружка» я знаю, а слово «фаныч» первый раз слышу.
– Так эта та же самая кружка. Так кружку в тюрьме называют.
– Где? – Я даже сморщилась от звука этого слова, настолько отрицательные эмоции оно у меня вызвало.
– В тюрьме.
– А он что, судим?
– Да. Он чалил кое-какой срок. Его прямо в тюрьме Фанычем и прозвали, а как он освободился, эта погремуха за ним закрепилась. Вот с тех пор мы его Фанычем и зовем. А в тюрьме это так забавно произошло. Костя подошел к решке…
– А что такое решка?
– Это решетка на окне, – с видом знатока объяснил Артур. – Так вот, он подошел к решке, взялся за железки и стал кричать: «Тюрьма-старушка, дай кликушку!» С каждой хаты…
– С какой еще хаты? – перебила я.
– Хата – это камера. Ты что, в тюремном жаргоне совсем не ориентируешься?
– А с какой стати я должна в нем ориентироваться?!
– Слушай дальше. С каждой хаты на всем крыле ему в ответ закричали самые разные погремухи. Он от всех отмахивался, а на «Фаныче» остановился. Сказал, что это его кровное.
– Он на кружку похож?
– Он просто поесть любит и чифирь погонять. Благодаря этим ассоциациям его так и прозвали. Да что я тебе рассказываю? Тебе, наверно, неинтересно. Ты таких приколов не понимаешь.
– Наоборот, интересно, – вновь язвительно произнесла я. – Приколы, аж падать хочется. Послушай, а ты случайно сам в тюрьме не сидел?
– Я? Нет. Но из наших ребят многие срок отчалили.
– В хорошеньком же ты обществе вращаешься. Хм… Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
– Да ладно тебе!
– Ничего не ладно!
– В наше время даже самого честного человека посадить могут.
– Честного человека сажать не за что. Все, хватит. Разговор окончен.
– Люба, я что-то не пойму, что случилось? Откуда ты про Фаныча и Винта знаешь?
– Да я не только про Фаныча и Винта знаю, – произнесла я ледяным голосом. – Но я еще знаю про то, что до меня ты был женат, что у тебя есть жена Варя и двое погодок-мальчишек, с которыми ты не общаешься и которых напрочь вычеркнул из своей жизни. Я также знаю то, что в юности ты был профессиональным вором, но потом завязал. Правда, на слове «завязал» я бы поставила вопрос. Я знаю то, что ты крутишься среди братвы, и то, что ты сделал из моей тумбочки – вернее, твоей тумбочки, той, которую я тебе выделила, – склад боеприпасов.
Чем больше я говорила, тем больше Артур белел, и я сразу обратила внимание на то, насколько нервозно у него задергался кадык. Когда я замолчала, он злобно усмехнулся и процедил сквозь зубы:
– А тебе кто-нибудь говорил, что рыться в чужих вещах неприлично?
– А ты мне не чужой. Ты мой муж.
– Ты же никогда туда не лазила.
– Я наводила в вещах порядок. Знаешь, мне как-то теперь не очень хочется спать в своей квартире, зная, что в ней лежат гранаты.
– Ты хочешь, чтобы я их унес?
– Я была бы тебе очень признательна.
– Хорошо. Завтра их здесь не будет. Они тут лежат всего-то неделю.
– Было бы неплохо, если бы они не лежали тут ни одного дня.
– Я же сказал, что завтра их унесу.
– Единственная приятная новость за сегодняшний день. Кстати, а от кого ты обороняешься?
– Да ни от кого я не обороняюсь, – все так же нервно рассмеялся Артур. – Я и хотел их завтра забрать для того, чтобы передать одному человеку. Мне просто нужно было их передать, и все.
– Боже мой! Какое безобидное поручение! – Я выдавила из себя улыбку. – Безобиднее не бывает!
– Люба, да ладно тебе. Что ты смотришь на меня, как на убийцу?! Это и в самом деле чужие гранаты, и мне нужно их передать.
– А ты случайно не оружием торгуешь?
– Еще скажи – наркотой.
– А может быть, и наркотой?
– Что ты из мухи-то слона лепишь? Ничего страшного не произошло. Просто один мужик из военных складов стащил четыре гранаты и передал их мне для того, чтобы я отдал их одному человеку. Вот я и занес их домой. Пожалуйста, не бери в голову. Я завтра же их отнесу.
– Конечно, я не буду брать в голову. Подумаешь, муж четыре боевые гранаты принес домой. Какая ерунда…
– Ну, ладно, Люба. Не стоит утрировать. Больше такое не повторится.
– А пистолет?
– Что «пистолет»?
– Пистолет, который лежит в тумбочке, ты тоже унесешь?
– А зачем я буду его уносить? У меня на него разрешение есть.
– Что-то мне очень муторно на душе от того, что в нашем доме хранится оружие! – в сердцах произнесла я и облокотилась о подоконник. Облокотилась так сильно, что уронила горшок с геранью:
– Ох, черт! Эта проклятая герань… Если бы ты знал, как я ее ненавижу! От нее в квартире не пахнет, а воняет.
– Люба, а моя любимая герань-то при чем?
Артур посмотрел на перевернутый горшок и рассыпанную землю и отодвинул меня от подоконника:
– Любаша, иди посиди. Я смотрю, тебя сегодня капитально нервяк бьет. Я сам все соберу.
– Может, выкинем ее вовсе? – умоляюще посмотрела я на мужа.
– Зачем? Цветок-то в чем виноват? Не пойму, почему ты так на герань реагируешь. Герани обычно боится моль. Быть может, в прошлой жизни ты была молью?
– Я слишком яркая для моли, – резко отрезала я.
– Ну может, в этой жизни ты очень даже яркая, а в предыдущей была, наоборот, бледной…
– Такие, как я, не могут быть бледными ни в этой, ни в той жизни. А я вот не могу понять, почему тебя так на герань тянет? Все подоконники горшками заставил. Вонь стоит страшная.
– Не вонь, а запах. Это эстетика.
Артур поставил горшок на место и принес веник и совок для того, чтобы собрать землю.
– Послушай, эстетика, а где ты разрешение получил на оружие?
– Как где? В соответствующих органах.
– А за какие заслуги тебе его дали?
– За красивые глаза, – явно в отместку мне ответил моей же фразой Артур. – У нас у многих ребят есть разрешение.
– А зачем тебе оружие?
– А как сейчас без оружия? Без оружия сейчас никак.
– По-моему, в доме не должно лежать оружие… – сказала я потерянно и рухнула в кресло.
– Наоборот. В любом нормальном доме должно быть оружие.
– А мне всегда казалось, что если в доме есть оружие, то оно обязательно выстрелит.
– Не переживай. Не выстрелит. Это я тебе обещаю.
– А я не верю твоим обещаниям. Ты обещал мне любить меня вечно и говорил мне о том, что я – твоя первая любовь и что ты никогда никого не любил. На деле же оказалось обратное. Оказывается, ты был женат и у тебя есть двое детей. Ты случайно об этом не забыл?
Самообладанию Артура оставалось только позавидовать. Он совершенно спокойно собрал кусочки разбросанной рядом с подоконником земли и остатки горшка, отнес веник и совок. Вернулся и сел со мной рядом:
– Люба, зря ты так. Если я что-то обещал, то я всегда сдерживаю свои обещания. Если я обещал любить тебя вечно, значит, я буду любить тебя вечно. А что касается бывшей жены и двоих детей, то это единственное, что я от тебя скрыл. И за это я прошу у тебя прощения.
– Я не могу понять, почему ты скрыл факт наличия бывшей семьи?
– Потому что дурак. Вбил себе в голову, что это станет какой-то преградой в наших отношениях. Что тебя это оттолкнет. А я так боюсь тебя потерять! Прости. Я всегда хотел тебе это рассказать, но не решался. Все ждал подходящего момента, а однажды вдруг понял, что уже поздно. Пожалуйста, прости.
Артур встал передо мной на колени и принялся целовать мои ноги.
– Артур, прекрати.
– А к тебе что, Варька приходила? Как она узнала про нас с тобой?
