Запретная страсть - Уинспир (Винспиер) Вайолет (читать хорошую книгу .txt) 📗
– Это, синьор, должно быть, любимое слово латинских мужчин, когда они обращаются к женам, у которых они под каблуком!
– Вы неправильно выразились, – заметил он. – Латинские мужчины кукарекают, а не несут яйца.
Они исследовали верхний этаж виллы и нашли ванную. Она была ужасно грязной и холодной, но Делла не могла не оценить здравый смысл латинских мужчин и их предупредительность. Ник позволил ей взять лампу в gabinetto, пока он ждал ее в кромешной темноте. Делла слышала, как он тихонько насвистывает, и улыбнулась, подумав, что когда-то она считала, будто он всегда заботится только о себе.
Она вышла из ванной с лампой и передала ее Нику.
– Там так темно, – сказала она.
– Здесь тоже темно – вы не можете подождать меня несколько минут?
– Господи, конечно могу!
Он скрылся за дверью, и Делла плотнее запахнулась в пиджак, ощущая кожей его шелковую подкладку. Вокруг была кромешная тьма, и, когда до нее доносились слабые замирающие звуки, она чувствовала, как по телу пробегают мурашки. Она слышала, как ветер завывает в высоких трубах дома и пробирается сквозь трещины в окнах.
Она была так рада появлению Ника, что готова была броситься к нему на грудь. Казалось, он почувствовал это, так как обхватил ее рукой, когда они стали спускаться вниз по ступенькам на свет дымящегося огня в холле.
У Деллы возникло странное чувство, похожее на смущение невесты перед первой брачной ночью. Она знала, что ей придется спать в его объятиях и это больше никогда не повторится.
Сохраняя равнодушное молчание, Ник уложил ее так, что ее плечи опирались на высокую спинку скамьи. Одной подушкой он закрыл ей ноги, а другую взбил и положил ей под голову.
Затем он накрыл Деллу своим пиджаком, просунув ее руки в рукава.
– Как смирительная рубашка, – нервно улыбнулась она.
– Одному из нас она понадобится, – пробормотал Ник и подошел к камину; там он провел около десяти минут, разрывая журналы и свертывая их листы в трубочку.
Делле показалось, будто Ник ждет, пока она заснет, но она была слишком напряжена, а каждое его движение производило такой эффект на ее нервы, что она не могла расслабиться. Она снова почувствовала себя невестой, ожидающей своего жениха.
Когда огонь разгорелся и запылал, Ник подошел к ней с лампой в руке.
– Пусть она горит, пока не кончится масло, – сказал он. – Утром я оставлю немного денег, чтобы сторож смог купить еще масла. Ну, mia, – он стоял над ней, – вы чувствуете себя уютнее?
Делла кивнула, так как от волнения не могла говорить. Она наблюдала, как Ник снимает туфли и поворачивает лампу таким образом, чтобы свет не попадал им в глаза. Ее сердце упало, когда он скользнул на скамью рядом с ней и обхватил ее руками.
– Считайте, что вы ребенок, – приказал он. – Как будто вы Хани.
Но это было не так просто. Все, о чем она могла думать, лежа в этом сумрачном и дымном холле, – это о том, что никто не поверит, будто она спала, нецелованная, в объятиях Ника Франквилы. Никто, кроме нее, не мог знать, каким добрым он мог быть, и по мере того, как тепло и сонливость овладевали ею, она поддавалась запретной радости прижиматься к нему. Внезапно она заснула, как будто и вправду была ребенком.
Делла проснулась несколько часов спустя так же естественно, как это делает ребенок, и ее взгляд устремился к дневному свету, пробивавшемуся сквозь запачканное окно. Сначала она была ошеломлена, ощущая только физическое тепло и уют. Все ее тело, от кончиков пальцев до шеи, купалось в этом избытке тепла, пока рассвет пытался вырваться из цепких рук ночи. Не слышно было звуков дождя, но рядом с ее ухом раздалось странное постукивание. Вдруг Делла поняла, что ее голова покоится на груди мужчины, крепко обхватившего ее руками. Это было самое поразительное ощущение в ее жизни. Она лежала неподвижно, как будто самое легкое движение теперь могло разбудить его и лишить ее удивительного открытия, что даже такой человек, как Ник, становится беззащитным во сне. Он был как Самсон, лишенный своей силы и уверенности. Если бы не его темная борода, он мог бы казаться совсем юным.
Теперь, когда наступило утро, Делла должна была разбудить Ника и высвободиться из его объятий, но ей не хотелось этого делать. Он спал так крепко, позабыв и о прошлом, и о будущем. Он спал словно мальчик, и Делла, закрыв глаза, снова прижалась к нему, чтобы слышать стук его сердца, которое – она надеялась – будет излечено, когда он вернется в Тоскану.
Какое-то время она находилась между сном и бодрствованием, но затем открыла глаза и увидела, что Ник смотрит на нее. Это был спокойный, вневременный, отстраненный взгляд, как будто он пытался запомнить ее лицо. Даже в сонном виде он не утратил своего обаяния. С взлохмаченными волосами, небритым подбородком, сонными глазами он был по-прежнему привлекательным. Он напоминал тигра, проснувшегося в своей берлоге и готового начать охоту.
– Хотите есть? – спросил он, как будто это она пробудила его аппетит.
Делла тут же почувствовала панику, которой не испытывала во время сна. Проснувшись, он так же, как и она, начал осознавать, насколько они сблизились во время сна. Теперь он уже не казался Делле таким беззащитным.
– Завтрак бы не помешал, – чопорно проговорила она. – Но мне не очень хочется завтракать спагетти из банки.
– Мне тоже. – Он посмотрел на нее повнимательнее, а затем потер подбородок. – Неудивительно, что вы изучали меня, словно птичка, загипнотизированная большим котом! Девушке, которая никогда не спала с мужчиной, я, должно быть, кажусь слишком заросшим.
– Я… я вас не изучала, – запротестовала Делла. – Вы сами сказали, что, для того чтобы сохранить тепло, мы должны спать вместе.
– И все равно, – он лукаво изогнул бровь, – для вас внове видеть, как выглядят мужчины по утрам?
– Но для вас не внове, – бросила она в ответ, – видеть, как выглядят женщины!
– Плохо, плохо! – подшутил он, и его взгляд лениво скользнул по ее взъерошенным волосам. – Я никогда не видел, какой виноватой кажется совершенно невинная девушка, когда просыпается в мужских объятиях. Все, что вы хотите, – это вырваться из моих рук, не так ли?
